Лиловые орхидеи - Саманта Кристи

сказать, потому что дверь распахивается и в палату вбегает возбужденный Мэддокс – а за ним и вся семья Бэйлор.

– Осторожнее с ее головой и ребрами, дружище, – напоминаю я ему, прежде чем он запрыгивает на постель.

– Мама! – кричит Мэддокс, обнимая ее, а все остальные молча наблюдают за душевными объятиями матери и сына и радостно улыбаются.

Весь остаток вчерашнего дня Бэйлор спала и восстанавливалась, а остальные пытались вернуться к нормальной жизни. Ее родители решили, что сегодня же вернутся на Восточное побережье, потому что и так оставили ресторан без присмотра слишком надолго. Скайлар останется здесь, пока Бэйлор не поправится. Она полетит обратно с нами, как только Бэйлор будет готова. Мэддокс даже пошел сегодня утром в школу – разумеется, после визита на кладбище. Он был вне себя от радости, когда я сказал, что мы все переезжаем в Мейпл-Крик. Правда, он сказал, что будет очень скучать по своей «пещере». Ему и невдомек, что я уже нанял рабочих, чтобы сделать такую же в Мейпл-Крик.

Ежедневные обследования Бэйлор продолжают показывать улучшение. Нам сказали, что если не случится ничего непредвиденного, то завтра ее выпишут. Я сижу на диване в ее палате, проверяя почту, когда она выходит из ванной. Я встаю и быстро подхожу к ней, чтобы помочь.

– Я вообще-то не совсем беспомощна, – говорит она. – Я вполне в состоянии дойти от ванной до постели. Даже сумела принять душ.

Я вдыхаю фруктовый запах шампуня на ее волосах, провожая ее к кровати.

– Знаю, что ты не беспомощна, Бэйлор, но прояви снисхождение. Я сидел здесь две недели, думая о том, смогу ли когда-нибудь что-нибудь для тебя сделать.

Она улыбается, когда я кладу ее в постель, накрываю одеялом и осторожно подтыкаю его вокруг нее.

– Знаю. Извини, – говорит она. – Для тебя это, наверное, было сущим адом. Твоя мама сказала, что ты почти не выходил из больницы.

Я устраиваюсь на постели рядом с ней и беру ее за руку.

– Слушай, мне нужно с тобой поговорить.

Она вздыхает:

– Что-то мне это не нравится.

– Я думаю, что Карен как-то связана с тем, что твоя преследовательница оказалась здесь, – говорю я. – Я пока не могу этого доказать и не уверен, что смогу, но я поручил частному детективу в этом разобраться. Пока что ему удалось выяснить только, что какая-то женщина звонила в полицейский участок за неделю до аварии, чтобы получить информацию о твоей преследовательнице. Но никто не может понять, откуда Карен вообще о ней узнала.

Бэйлор бледнеет:

– О боже! Это я виновата!

– Как ты можешь быть в этом виновата? – спрашиваю я.

Она качает головой, а ее глаза наполняются слезами.

– Это я сказала Карен, что у меня есть преследовательница, – объясняет она. – В тот день, когда она пришла к нам домой, я крикнула что-то вроде того, что была бы больше рада увидеть свою преследовательницу, чем ее.

– Тогда все понятно. И это только укрепляет мое подозрение, что за всем этим стоит Карен, – говорю я. – Сама подумай, Бэйлор. Твоя преследовательница объявилась на той же неделе, когда обвинения Карен в том, что я отец ее ребенка, провалились. Это не может быть совпадением! Она снова пыталась нас разлучить. Может, хотела тебя напугать или что-то в этом духе. У нее есть средства, и мы оба слишком хорошо знаем, на что она способна.

– Как эта женщина может опять ломать нам жизнь? Неужели это сойдет ей с рук, Гэвин?

– Об этом-то я и хотел с тобой поговорить, – объясняю я. – Мы можем подать на нее в суд. Мы вряд ли сможем выдвинуть уголовные обвинения, но вполне можем завести на нее гражданское дело.

– Подать на нее в суд? – спрашивает она.

– Да, если ты этого хочешь, милая. Я готов потратить все свои деньги, чтобы заставить ее заплатить за то, что она сделала, если ты этого хочешь. Но тогда нам придется остаться здесь или, по крайней мере, часто приезжать в течение долгого времени. К тому же у нас может не получиться собрать веские доводы, если мои парни что-нибудь не раскопают.

Я отпускаю ее руку и поднимаю ее голову за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Решать тебе, Бэйлор. Я сделаю так, как ты скажешь. Это твоя лучшая подруга погибла. Твое тело пострадало. Не спеши, хорошо все обдумай.

Она молча кивает и снова плачет, пока не засыпает в моих объятиях.

Глава 46

Вчера я работал до глубокой ночи и сегодня рано утром, просматривая документы по новой компании у себя в кабинете, замечаю сквозь стеклянные стены спешащую по коридору Скайлар. Я прищуриваюсь и внимательно смотрю на нее. Волосы у нее примяты, и я готов поклясться, что на ней та же ярко-зеленая кофточка, что и вчера в больнице. Я быстро подхожу к двери, облокачиваюсь на дверной косяк и пристально смотрю на нее.

Когда Скайлар меня замечает, то краснеет, прямо как ее старшая сестра – ну хоть на это ей хватило приличия.

– А что такого? – с невинным видом спрашивает она.

Я вопросительно приподнимаю брови.

– Утро после бурной ночи, да? Ты переспала с моим партнером… в его кабинете… со стеклянными стенами?

Она пожимает плечами и проходит мимо меня, игнорируя мои комментарии:

– Увидимся в больнице, большой брат.

Я качаю головой и иду в кабинет Скотта – он выходит из ванной. В его кабинете ужасный беспорядок. Диванные подушки валяются на полу. Повсюду разбросаны бумаги.

– Ты правда трахнул мою свояченицу в своем кабинете? – спрашиваю я, заваливаясь внутрь.

– Будущую, – поправляет он. – Будущую свояченицу. Я пока что не нарушил никаких правил, друг мой. И да, но только после того, как я трахнул ее в больнице и потом еще раз в туалете бара.

– Блин, Скотт, ты когда-нибудь повзрослеешь? – спрашиваю я. – Чувак, в больнице? Серьезно?

– Ну там было столько пустых палат, а в них столько совершенно прекрасных кроватей, что когда я наткнулся на Скайлар после того, как занес тебе вчера контракты…

Я смотрю на часы. Мэддокс скоро проснется.

– У меня нет времени на все эту фигню, – говорю я. – Мне нужно идти завтракать с Мэддоксом. Просто оставь Скайлар в покое. Ей не нужен очередной плейбой.

– Она сама ко мне подкатила, Гэвин! – говорит он. – Ей двадцать четыре года. Кажется, она знает, что делает.

Я качаю головой, думая, как хорошо, что Пайпер –