Ночь над водой - Кен Фоллетт

Рядом уже давно никого не было, но Питер молчал, видимо, не решаясь продолжить разговор. Она обратилась к нему сама:

— Знаешь, Дэнни Рили сказал мне странную вещь. По его словам, па специально устроил все так, чтобы мы боролись.

Питер нахмурился.

— Зачем?

— Чтобы закалить наши характеры.

Питер хрипло рассмеялся.

— Ты этому веришь?

— Да.

Его лицо мгновенно стало серьезным.

— Я тоже.

— Но сейчас я решила для себя, что хватит, не желаю больше быть папиной марионеткой.

— Что это значит?

— Пока не знаю. Может быть, вообще соглашусь на предложение Риджуэя и отдам ему нашу компанию.

— Это больше не наша компания, а твоя, Нэнси.

Она внимательно посмотрела ему в лицо. Неужели он сейчас искренен? Похоже.

— Я понял, что бизнес — не мое дело. Уйду в сторону, нечего больше просиживать штаны в председательском кресле, все равно у меня ничего не получается. Вот, например, куплю себе этот красивый домик и заживу на берегу моря, да так что вы еще все мне завидовать будете. — Питер усмехнулся и показал ей на изящный белый коттедж с зелеными ставнями.

Ей внезапно стало жаль брата-бедолагу.

— А у тебя недурной вкус, домик действительно хорош. Он что, продается? Давай подойдем поближе.

— Да, с другой стороны есть табличка, я уже видел.

Они подошли к дому. Дверь закрыта, на окнах ставни.

Как внутри — неизвестно, но снаружи смотрится великолепно — широкая веранда, гамак, лужайка с небольшим теннисным кортом. Сбоку какая-то пристройка типа сарайчика, наверное, здесь хранят лодку.

— Смотри-ка, и лодка есть. — Она знала, что брат обожает поплавать под парусом.

Боковая дверка в сарай была приоткрыта. Питер вошел внутрь. Внезапно раздался какой-то шум, грохот, будто он споткнулся обо что-то в темноте.

Она заглянула внутрь.

— Что там? Ты не ушибся?

Он мгновенно возник рядом, будто привидение, появился откуда-то сбоку, из-за двери. Она заметила на его лице довольную ухмылку и сразу поняла, что сделала ошибку. Он резко потащил ее за руку внутрь. Нэнси споткнулась, вскрикнула, выронила из рук туфли, сумочку, упала лицом на грязный пол.

— Питер! — заорала она, но было уже поздно. Он отпрыгнул к выходу, через секунду Нэнси встала, неуверенно направилась к двери. — Питер? — позвала она слабо. В ответ раздался только стук — он забивал дверь гвоздями.

Ей захотелось ныть от беспомощности и одиночества. Охватила паника, страх, ужас. Стоя в полной темноте, не смея сделать ни единого шага в незнакомой обстановке, она внезапно поняла, что все было спланировано заранее — и разговор, и прогулка по пляжу, и этот дом, сарай. Ее обвели вокруг пальца, заперли, чтобы лишить возможности вернуться на клипер и успеть в Бостон к заседанию правления. Питер специально попытался размягчить ее сердце, усыпить бдительность, чтобы нанести свой подлый удар. Она еще раз ему поверила, и он снова предал. Ей хотелось рыдать.

Нэнси закусила губу, начала лихорадочно думать. Глаза немного привыкли к темноте, она уже могла различать отдельные предметы. Внизу из-под двери светила узкая полоска света. Она пошла на ощупь, на всякий случай вытянув руки вперед. Добравшись до двери, она нащупала на стене какую-то кнопку, нажала… загорелась лампочка, помещение наполнилось светом. Она дернула дверь за ручку — безрезультатно, дерево даже не шелохнулось. Она попыталась навалиться плечом — тоже тщетно.

— Какая же свинья, — произнесла она сквозь зубы. Локти и колени болели от удара после падения, чулки порвались.

Она надела туфли, подняла с пола сумочку, огляделась. На полу лежали крупная лодка с парусом и тележка на колесах. Разборная мачта крепилась на потолке. На палубе аккуратными тюками сложены паруса. Впереди еще одна широкая дверь, запертая на замок.

Сарай стоял чуть вдалеке от пляжа, но оставалась надежда, что кто-нибудь из пассажиров клипера бродил рядом по берегу. Ее могла спасти только счастливая случайность. Нэнси набрала полную грудь воздуха и что есть мочи закричала.

— Помогите! На помощь! — Она решила кричать с интервалами в минуту, чтобы не охрипнуть.

Обе двери имели внушительный вид — наверное, дерево крепкое, такое даже ломом непросто взять. Она еще раз огляделась, стараясь найти что-нибудь подходящее. Однако ей не повезло. Видно, хозяин хранил садовые инструменты в другом месте — ни лопат, ни даже грабель.

Она вторично прокричала, затем забралась в лодку, пытаясь хоть там найти какие-нибудь инструменты. Мартышкин труд. Там, правда, было несколько шкафчиков, но все закрыты рукой заботливого хозяина.

— Проклятье! — громко выругалась она вслух. Нэнси сидела на корме в самом мрачном настроении.

В сарае было холодно, хорошо еще, что она надела кашемировый пиджак. Она уже неоднократно звала на помощь, но никто не отвечал, последние надежды быстро таяли. Пассажиры, наверное, уже вернулись на клипер. Скоро он взлетит, а она останется здесь, в холоде, сырости, одиночестве.

Почему-то подумалось, что потеря компании отнюдь не самое страшное, что ей грозит. Что, если помощи не будет неделю? Тогда она просто погибнет. В панике она закричала еще сильнее и протяжнее. Крик вышел высоким, истеричным и… беспомощным.

Через несколько минут она устала и несколько успокоилась. Безусловно, Питер подонок, но не убийца, он не даст ей умереть. Возможно, он сделает анонимный звонок в Шедьякскую полицию, сообщит, где она находится. Хотя не раньше, чем пройдет заседание правления. Нэнси уговаривала себя, что ее жизни ничто не угрожает, но на душе было тревожно. Что, если Питер задумал физически устранить своего конкурента? Или просто забудет про нее случайно? Или заболеет, попадет в аварию? Тогда она обречена.

Она услышала звук мощных двигателей клипера. Паника сменилась отчаянием. Ее обманули, предали, и она потеряла Мервина. Он, разумеется, сейчас на борту. Может, и недоумевает по поводу ее отсутствия, но наверняка в голову хорошо запало последнее «дурак», которое она ему сказала. Напрашивался один вывод: их больше ничто не связывает, разошлись как в море корабли, одним словом.

Конечно, с его стороны излишняя самонадеянность предполагать, что она отправится с ним в Англию, но ничего страшного здесь нет, каждый мужчина чуточку самонадеян, поэтому ей не стоило беситься. Теперь вот из-за своей глупости она лишилась всего, может быть, даже жизни.

Шум моторов усилился. Вероятно, клипер взлетал. Минуту-другую звук держался на высокой ноте, потом постепенно затих. «Все, улетел, — подумала Нэнси. — Конец.» Ее ждет ужасная смерть — будет мучиться от жажды, страдать и корчиться в агонии…

По щеке сползла слеза. Она смахнула ее рукавом. Нельзя окончательно падать духом. Должен же быть какой-то выход. Она опять огляделась. Может быть, мачтой удастся пробить дверь. Она попробовала потянуть за канат. Нет, тяжело, ей не управиться. Чем еще можно пробить брешь или сделать подкоп? Нэнси вспомнила многочисленные истории об узниках в средневековых казематах, которые годами вгрызались в камень ногтями. Ногти у нее есть, вот только с годами хуже. Она порылась в сумке. Выбор невелик: маленькая изящная расческа из слоновой кости, тюбик ярко-красной помады, компактная пудра, которую подарили сыновья как-то на день рождения, вышитый носовой платочек, чековая книжка, пятифунтовая бумажка, несколько банкнот по пятьдесят долларов, ручка с золотым пером. Мелькнула мысль насчет одежды. На ней пояс из крокодиловой кожи с желтой металлической пряжкой. На худой конец можно воспользоваться острым кончиком пряжки, чтобы сделать дырку в двери вокруг замка. Правда, это потребует кучу времени, но ей теперь некуда торопиться.

Она подошла к широкой передней двери, прикинула примерное место, где снаружи висел замок. Дерево прочное, единственная надежда, что даст где-нибудь трещину, когда она начнет скрести. Впрочем, надежда минимальная. Нэнси опять прокричала. Никто не ответил.

Она сняла пояс. Юбка без него не держалась, пришлось снять, аккуратно положить на палубе. Как ни смешно, Нэнси даже пожалела, что ее никто не видит, ибо на ней были крошечные сексапильные трусики, здорово обтягивающие попку.

Кончиком пряжки она обозначила место вокруг замка, стала энергично царапать. Как и ожидалось, металл не смог сразу победить дерево, пряжка погнулась, но Нэнси, будто в беспамятстве, настойчиво продолжала свою работу. Периодически она отдыхала, набирала в легкие воздуху и кричала что есть мочи. Сантиметр за сантиметром она все больше вгрызалась в злосчастную дверь. На полу уже лежала куча опилок.

Дерево оказалось не таким уж и крепким — возможно, сказались сырость и влажный климат. Работа пошла быстрее, разгорелась искра надежды на скорое освобождение.

И именно в этот момент отлетел кончик от пряжки.