Кашемировая шаль - Роузи Томас

Все это время только Эван и Ианто Джонс продолжали выполнять свою обычную работу. Несмотря ни на что, из Уэльса прибыла большая партия церковных книг. Миссионеры вдвоем колесили по округе, раздавая Библии своей маленькой конгрегации и всем остальным, кто выказывал интерес к Слову Божию. Но Нерис казалось, что и они тоже затаили дыхание и только теперь смогли вздохнуть с облегчением. Однажды вечером она вернулась домой раньше обычного и застала Эвана за молитвой в маленькой комнате с выбеленными стенами, которую они временно использовали как часовню при миссии. Нерис пробормотала извинения и, чтобы не мешать мужу, собралась тихонько ретироваться, но Эван поймал ее за руку:

— Побудь со мной, Нерис.

Она опустилась на колени рядом с ним.

— Я молюсь за наших военных в Бирме и во всем остальном мире, — сказал он. — А еще за нас с тобой и нашу будущую семью, дорогая. Надеюсь, Господь будет милостив и услышит мою эгоистичную молитву.

Ее сердце сжалось от нежности. Эван хотел ребенка не меньше, чем она. Он постоянно приходил к ней под покровом темноты и обнимал, не говоря ни слова, боясь, что малейший вырвавшийся из его уст звук откроет шлюзы стыда и они утонут в потоке ненужных сомнений и смущения. Несмотря на молчаливость Эвана, Нерис считала, что они стали гораздо лучше понимать друг друга. Она попыталась успокоить его:

— Конечно, он услышит.

Вслушиваясь в тишину, Нерис тоже решила прочитать молитву. Она давно не произносила молитвенных слов и сейчас с трудом вспоминала, что нужно говорить. Со двора миссии доносились голоса детей. Они играли в небольшом, закрытом со всех сторон внутреннем дворике. Она смиренно молилась еще и о том, чтобы Эван изменил свое решение и согласился удочерить Захру. Она даже рискнула попросить его об этом:

— У нас могут быть дети. Есть много путей…

Эван даже не стал ее дослушивать.

— Я не смогу поступить так, — сказал он, — не смогу взять чужого ребенка и воспитать как своего собственного. — В его голосе звучало отчаяние.

Нерис еще немного постояла рядом с Эваном, потом поднялась на ноги. Она похлопала мужа по плечу, он кивнул ей. Его волосы были уже совсем седыми. Во дворе Захра, увидев Нерис, бросилась ей навстречу. Ей было уже два года и три месяца, но на пухленьких светло-коричневых локотках и коленках все еще были видны ямочки. Она сверкала двумя рядами идеально белых молочных зубов. Золотисто-каштановые волосы отросли почти до плеч.

— Несс! Несс! — радостно закричала она.

К концу июля пятнадцатитысячная японская армия, вторгшаяся в Индию, была отброшена назад в районе Рангуна. Огромное количество солдат погибло в дороге, они страдали от голода и дизентерии.

В начале августа в Шринагар пришла важная новость. Среди отдаленных холмов Бирмы обнаружили лагерь британских военнопленных. После падения Сингапура мужчин держали в тюрьмах Чанги, но потом их отправили на север и заставили строить дороги. Планировалось быстро создать транспортную инфраструктуру и перебросить пехотные части к границам с Индией. К счастью, отступая, японские солдаты не стали убивать пленных, и их обнаружил полк индийской пехоты. Наступающие войска случайно наткнулись на пленных в холмах, окружавших деревню. Они не знали о приближающихся союзниках и прятались в джунглях, без еды и воды. Многие умерли от голода, так и не дождавшись помощи. Среди выживших был капитан Ральф Боуэн.

В жаркий полдень Кэролайн прибежала в бунгало к Арчи и Миртл, чтобы рассказать эту новость.

— Ты уверена? — переспросила Миртл.

— Не вполне. Но если это действительно он, я смогу позаботиться о нем, правда? Ральф будет дома через несколько недель. Я снова стану заботливой женой, какой ты стала для Арчи.

Арчи редко рассказывал о своем военном опыте и сейчас прятал глаза. Ему была неприятна эта тема. Но он все же подал голос из тени дерева:

— Ему нелегко будет вернуться к привычной жизни, понимаешь? Он приедет в Шринагар совсем другим человеком. Никто из нас и представить себе не может, что ему пришлось пережить. — Голос Арчи задрожал, он запрокинул голову и посмотрел на верхушки деревьев, приходя в себя. — Но ему повезло. Нам всем повезло. Скоро закончится война и начнется новая жизнь. Мир будет совсем другим. — Он сжал кулак и с силой ударил им о свою раскрытую ладонь, его лицо светилось надеждой.

Нерис с удивлением и восхищением посмотрела на Арчи, который, похоже, искренне считал, что ему повезло, и ждал утверждения нового мирового порядка. И почти наверняка в этом новом мире, возникновение которого так приветствовал Арчи, не будет места для знакомой ему почти с детства британской Индии.

— Да, — кивнула Кэролайн, у нее дрожали руки.

Самый сложный вопрос задала Миртл, но, безусловно, об этой проблеме подумали все:

— Что будет с Захрой?

Кэролайн задрожала от страха. После возвращения Арчи о судьбе девочки лишний раз не заговаривали. Жизнь шла своим чередом, и казалось, нет никаких оснований менять привычный уклад. Они все стали большой семьей для малышки. Кэролайн играла с ней, водила на прогулку, но всегда в компании Фариды. Она постепенно привыкала к девочке, однако, несмотря на обнадеживающие признаки, Кэролайн так и не научилась любить дочь. Она всегда хмурилась, когда смотрела на нее, ее руки сковывала нерешительность, когда она прикасалась к ней. А вот МакМинны и Нерис свободно делились любовью с девочкой и с восхищением рассказывали друг другу о маленьких достижениях Захры. Арчи обожал смотреть, как она бегает и играет, обожал рассказывать ей сказки и истории о своих приключениях. Однажды Миртл призналась Нерис, что она не чувствует в себе достаточно сил, чтобы заботиться еще об одном зависимом существе. Теперь Арчи, прикованный к инвалидной коляске, был ее ребенком.

— Боюсь, что даже о нем я забочусь плохо, — сказала она. — Как я могу быть матерью, если теперь вся моя жизнь посвящена Арчи?

— Понимаю. Может, я и Эван наконец… Может, у нас получится… — Нерис полагала, что надежда есть всегда.

Она настаивала на том, чтобы девочки как можно больше времени проводили в Канихаме, в семье ткачей. Нельзя было допустить, чтобы дети утратили связь со своей культурой и сообществом, — так считала Нерис. К тому же золотым кашмирским летом дорога в Шринагар занимала не много времени и они могли часто видеться.

— Кэролайн боится полюбить ее, — грустно сказала Миртл.

— У нее был нервный срыв после родов, — отозвалась Нерис. — Теперь Захра ассоциируется у нее с болью. Кэролайн просто боится, что это состояние вернется.

Внезапный порыв ветра потревожил глиняные колокольчики, которые Миртл повесила на балку веранды. В саду показался садовник в соломенной шляпе, он шел с тяжелой лейкой поливать овощи. Арчи докурил трубку и посмотрел в сторону дома.