Сезон охоты на ведьм - Сергей Иванов

– И что это значит?

Росич пожал плечами:

– Я только цитирую кагана. Выводы делай сам.

– Вдохновляющее напутствие!

– Я ведь не настаиваю. Но без ордынцев не обойтись, сам понимаешь. Росичей мало, а иудеи с сутенёрами горазды работать лишь на подхвате – бойцы из них аховые. В конце концов, даже с половцами, извечными своими недругами, русичи объединялись – против тех же татар.

– И это не слишком им помогло.

– Кажется, ты возражаешь? – удивился Брон.

– Привычка… Когда мне отправляться – прямо сейчас?

– К границе тебя подбросят. А дальше Бату обещал провожатых – не заблудишься.

– Уже легче.

Действительно, к условленному месту Вадима доставили без проволочек и с должным почётом, как личного друга росского Главы; но дальше пришлось топать пешком. Сопровождала Вадима занятная парочка коротышей: вьетнамец и такой же натуральный, импортный кореец – конечно, северный, «народно-демократический». Бог знает, как они тут оказались – скорее всего по внутрилагерному обмену спецами, задержавшись в губернском науч-городке (во всяком случае, на лимитчиков не походили). Вьетнамец был пошустрей и поактивней корейца, вдобавок лучше владел русским, обосновавшись в России, наверно, задолго до Отделения. На все его выходки кореец отвечал терпеливой, заискивающей улыбкой и явно шёл на поводу у заводного вьетнамца, тормошившего напарника каждую минуту.

– Скажи, здоровый парень? – спрашивал вьетнамец, восторженно крутясь вокруг Вадима. – У-у, какой!

– Да, – соглашался кореец, демонстрируя торчащие зубы, – большой.

– Давай поборемся? – предлагал вьетнамец и хватал Вадима за руку. – Боисся, да?

Притиснув его худые локти к бокам, Вадим поднимал малыша в воздух и осторожно отставлял в сторону, после чего тот на некоторое время стихал. Затем опять принимался колобродить.

Насколько Вадим знал, даже среди ордынцев вьетнамская команда выделялась особенной, изощрённой жестокостью, – однако этот весёлый и немолодой уже шустрик вовсе не казался страшным. Хотя кто знает: неспроста ж он прибился именно к ордынцам?

А улыбчивый кореец вполне мог оказаться не отставным спецом, а, скажем, бывшим агентом корейских спецслужб, некогда орудовавших по всему Союзу как у себя дома. Или же совмещать обе ипостаси – попробовал бы он отказаться! Посещая науч-городок, Вадим запомнил тамошних корейцев, одинаковых словно униформисты, с портретиками Ким Ир Сена на обязательных в любую жару пиджаках, и всегда державшихся плотными стайками – только что строем не ходили. Мало верилось, что отбирали их за способности или научное рвение. И проку от них, кажется, было не больше, чем от вьетнамцев-лимитчиков, – хотя хлопот намного меньше, это да.

Улочка кончилась, перед Вадимом открылась площадь.

– Иди, – остановившись, вьетнамец мотнул подбородком вперёд: – Вон туда.

– Один, да? – удивился Вадим. – Уже довели?

– Иди-иди, не задерживай!.. Каган ждёт.

Пожав плечами, Вадим оставил проводников и зашагал через площадь, небрежно посматривая по сторонам. И почти сразу обнаружил невдалеке троицу двуколёсных крутарей, пристально следивших за ним. Все трое затаились в тени узеньких улиц, впадавших в площадь, точно ручейки в лесное озеро, и могли выскочить на простор в любой миг, словно чёртики из коробок. Как и большинство, эти ордынцы не были высокими, но их титановые кольчуги распирались массивными плечами, а руки длиной и мощью могли соперничать с лапами орангутанга. И как обезьянам, соразмерные ноги ордынцам, в общем, не требовались, поскольку на землю они ступали редко и даже по лестницам охотней носились на колёсах – эдакие моторизованные аналоги кентавров.

«Так, – уныло подумал Вадим, – начинается!..» С самого начала он готовил себя к худшему, однако теперь приходилось настраиваться на драку снова. Не то чтобы Вадим растерял по дороге силы и рефлексы: всего этого вполне хватило бы, скажем, на боксёрский мешок. Наверно, и со спаррингом Вадим бы совладал – при соблюдении всех формальностей и мер предосторожности. Но драться всерьёз, обратить голые кулаки против человека, ещё не причинившего тебе существенный урон?

Нет, сам-то Вадим прекрасно понимал, что иногда лучше ударить первым, но вот его мышцы словно бы выключались – у них на такое фантазии не хватало. Этот странный запрет, точно Первый Закон роботехники, доминировал над любыми навыками, и требовалось немало времени, чтоб его одолеть. Иной раз, если заставали врасплох, Вадим расходился только к завершению потасовки, когда поздно было махать кулаками. Впрочем, с каждой попыткой он продвигался по этому пути ещё на шажок, а с появлением Эвы шаги сделались чаще и шире, – однако хотелось верить, что он не зайдёт тут слишком далеко. Даже если сумеет сейчас убедить себя, что драться ему придётся с колёсниками, а не с людьми. И ведь надо не просто их победить, но победить эффектно, дабы впечатлить возможных наблюдателей.

А те уже занимали места поудобней: в глубине окрестных зданий Вадим ощутил несколько пар глаз, вооружённых записывающей или передающей оптикой, – прямо как на стадионе. Наверно, и монтажёр уже наготове, чтоб выбирать картинку поэффектней. И кому это пойдёт? Догадаться несложно.

Стальные наездники не спешили нападать, давая жертве проникнуться грозящей опасностью. Тут они ошиблись: конечно, Вадима трудно отнести к прирождённым бойцам, но и труса он праздновал редко. А панике поддавался так же трудно, как ярости. Зато время на подготовку ему предоставили – главная его проблема. Несколько раз Вадим напряг и отпустил мускулы, словно накачивал себя энергией, затем резко выдохнул – почти на вскрике. Всё, теперь он готов к схватке!

От прежних мотоциклов ордынские двуколёсники ушли дальше других. Помимо бронированных обтекателей, укрывавших ездока от ветра и превратностей судьбы, в них предусмотрели ножное управление, высвобождавшее руки для стрельбы и метаний. Двуколёсники «росичей» выглядели мощнее и массивней, однако вёрткостью уступали ордынским, а в узких переулках Старого Города это нередко играло решающую роль.

И всё равно таранить Вадима машиной было глупо: тренированный человек, если не запаникует, увернётся от любых лобовых наездов. Но один нукер решил попытаться. Бог знает, на что он рассчитывал – может, и впрямь посчитал Вадима лёгкой добычей.

С ужасающим рёвом двуколёсник разогнался и взмыл в воздух, на секунду потеряв управление. Отскочив с линии атаки, Вадим пропустил машину мимо и, отклонясь туловищем ещё дальше, саданул ногой в самый её верх – с такой резвостью, будто сам в эти мгновения переключился на форсаж. Плавно кренясь, двуколёсник завершил полёт, но приземлился уже на бок, со скрежетом пропахав асфальт абордажными шипами.