Карл XII, или Пять пуль для короля - Борис Григорьев

И тут в Костеничах появился солдат Далекарлийского пехотного полка и сообщил, что 9 октября (28 сентября) Левенхаупт под деревней Лесной, на полпути от Могилева к Северской земле, имел серьезное сражение с русскими. Тяжелый бой шел с позднего утра до наступления темноты, после чего обе стороны расположились друг против друга на отдых. Что было потом, солдат определенно сказать не мог, потому что его уже в лагере не было. С несколькими товарищами он долго блуждал в лесу, потерялся, пока случайно не напал на след армии.

Все это, несмотря на неопределенность информации, выглядело не слишком оптимистично, и у короля, на которого последние дни обрушилось и так много неблагоприятных вестей, не выдержали нервы. Конечно, он не впадал в истерику и не повышал ни на кого голос, но внутренне он был надломлен, ходил беспокойно по лагерю, а ночью стал страдать бессонницей. Обычно он ложился спать около 21.00 и спал до двух-трех часов утра. Теперь, чтобы хоть как-то скоротать длинные ночи, он стал приходить к лейтенанту драбантов Карлу Хорду и в разговорах с ним, его товарищами и добрейшим Юлленкруком хоть как-то отвлекался от мучивших его мыслей.

Он ни с кем, кроме Реншёльда, не обсуждал случившееся, а о чем они говорили, никому не известно. И снова нависла неотвратимая необходимость принимать срочное решение. На пороге осень, а оставаться в Северской земле было невозможно — русские своим вступлением в область лишили шведов возможности спокойно перезимовать в этой местности. В Татарске у Карла XII была хоть какая-то свобода выбора, но в Костеничах — уже никакой. Снова Петр I переиграл Карла XII: своими инициативными шагами он фактически навязывал ему собственную программу действий, не пуская его в центр России. Для шведов оставался единственный выход: идти дальше на юг.

Встает, правда, чисто теоретический вопрос: а почему бы Карлу не попытаться исправить положение, взять Почеп, выгнать русскую армию из Северской земли и двигаться по Калужской дороге на Москву? Ведь Головчин показал, что пороха в пороховницах у шведов еще хватало. Недостаток в провизии армия испытывала и раньше и всегда находила какой-то выход. Ведь говорил же король под Клишовом, что голодная собака кусает лучше. Ответ на эти вопросы очень прост: голодные каролинцы перед сражением под Клишовом были уверены, что после баталии они наедятся досыта. Перед Головчином в обозах шведов все-таки еще имелся кое-какой резерв питания. А что произошло бы после того, как шведы, допустим, взяли Почеп? Ничего! Им Досталась бы голая территория, лишенная хоть какой-то возможности пропитания и зимовки после того, как туда вошли русские и сразу приступили к выполнению жолкевских предписаний. В этом была существенная разница между Костеничами и Клишовом с Головчином. Великий Наполеон сто лет спустя обещал не повторять «глупых» ошибок Карла XII, а сам был вынужден бежать из Москвы по разоренной Смоленской дороге, оставив на ней лежать почти всю армию.

Идти обратно к Днепру Карл не хотел ни за что. Оставалась Украина, — смутное географическое понятие, — населенная какими-то казаками, постоянно то воевавшими со своими соседями-поляками и крымскими татарами, то вступавшими с ними в союз. Впрочем, Карлу уже было известно, что там его ждал гетман Иван Степанович Мазепа, ополячившийся украинский дворянин, который еще в сентябре прошлого года послал письмо Станиславу Лещинскому и сообщил о своем намерении перейти на сторону шведов. Осторожный Мазепа давал обещание к приходу шведской армии очистить Украину от «москалей», но предупреждал о необходимости сохранения всех этих планов в тайне, Мазепа питал призрачные надежды с помощью Карла XII оторвать Украину от России и сделать ее самостоятельным государством, поэтому теплый прием шведам на Украине был гарантирован. По имевшимся сведениям, Украина — страна хлебная и мясная, продовольствия там для армии имелось более чем достаточно, и это было главным аргументом в пользу продолжения похода на юг. А если Мазепе удастся поднять против московитов своих казаков и склонить к военным действиям против Петра еще и крымского хана, то перспектива московского похода станет вполне ясной и многообещающей. Правда, с походом придется подождать до следующей весны, но ничего, Карл подождет, времени на то, чтобы осуществить свои планы, у него предостаточно.

21 октября 1708 года Карл XII снова двинул свою голодную, потрепанную и изнемогавшую от физической усталости армию из Костеничей на юг, на Стародуб, к Десне, разделявшей собственно русские и украинские земли. На полпути к Стародубу короля нагнал наконец Левенхаупт, приведший остатки своего корпуса. Теперь самые мрачные ожидания оправдались: русские подловили генерала под Лесной и навязали ему бой, в котором он потерял половину своего корпуса и весь обоз.

Еще 24 (13) сентября король подписал три срочных письма к Левенхаупту, в котором он ставил его в известность о перемене дислокации и уходе армии на юг, к Мглину. Письма пришли одно за другим 27 (16) и 28 (17) сентября. Левенхаупту все три курьера сообщили, что в пути они находились 24 часа. Встает вопрос: когда же они были направлены с пакетами в путь? Некоторые историки отвечают на этот вопрос так: курьеры два дня передвигались вместе с армией на юг, чтобы достигнуть надежного пути на Чаусы или Могилев, в которых король к тому времени предполагал Левегогаупта, а уж потом поскакали к нему навстречу. Так ли? Так ли доставлялись срочные пакеты от короля? Левенхаупт в своих мемуарах подозревает намеренную медлительность фельдмаршала Реншёльда, ответственного за отправку такой почты. В своих посмертных записках Левенхаупт дает понять, что если бы сентябрьские послания короля он получил раньше, чем они прибыли, то несчастья бы под Лесной не произошло.

Впрочем, Левенхаупт был не таким уж беспомощным военачальником, идущим в русский капкан, словно обреченный кролик к удаву. До соприкосновения с русским «корволантом»[132] он по всем правилам искусства провел дезинформационную акцию, заслав шпиона в русский лагерь с ложной информацией о том, что двигается на Оршу. Если бы не встреча со случайным прохожим, очевидцем переправы шведов у Шклова, Петр упустил бы Левенхаупта. Но, разобравшись с лазутчиком и распорядившись его повесить, царь со своим «корволантом» бросился снова к Пропойску (ныне Славгород) и перехватил Левенхаупта уже под Лесной.

Потеря Лифляндского корпуса под Лесной лежит, как представляется, лишь на совести самого Карла XII (так полагает и швед Э. Карлссон), поменявшего дислокацию армии и оставившего Левенхаупта без всякого прикрытия[133]. Король имел все возможности, уходя в Северскую землю, послать навстречу Левенхаупту сикурс, но он этого не сделал. Кроме того, видимо, Реншёлвд на самом деле приложил свою руку к тому, чтобы «насолить» сопернику, и отправил к нему курьеров с запозданием.