Путь к сердцу мужа - Ирина Карташевская

В отличие от нее, Эрик и не подумал скрывать свои чувства. Наоборот, он надулся и стал закипать как самовар. Наконец, не выдержав, он ревниво сказал:

— Эй, может, хватит вам уже там шептаться. Чего он от тебя хочет, Даша?

— Слушай, перестань изображать из себя Отелло, — раздраженно откликнулся Полонский. — У нас оказался общий знакомый, и мне нужно срочно выяснить, как его найти.

Лиза почувствовала, как у нее немного отлегло от сердца. Может, и вправду ему всего лишь надо было что-то у нее узнать. Но надежда на это была слабая. Скорее всего, он просто придумал эту отговорку для Эрика, но нужно сделать вид, что она верит ему. Во всяком случае, не может же он так просто взять и бросить ее, если она сама не даст ему предлога для ссоры. А она не даст, потянет время, как будто бы ни о чем не догадывается, а там Эрик увезет Диану, и он ее забудет. Если, конечно, Диана теперь согласится уехать с Эриком. Полонский опять, можно сказать, у ее ног, а разве Эрик может с ним сравниться?

И Лиза продолжала стойко играть свою роль, роль счастливой и довольной жизнью женщины, у которой только и есть одна забота: выдать замуж подругу. Она с преувеличенной живостью подхватывала разговоры, смеялась в нужных местах, стараясь, чтобы никто не заметил отчаяния в ее глазах. Никто и не заметил, потому что никто на нее не смотрел. Диана и Эрик были заняты только друг другом, а Полонский вообще сидел ни на кого не глядя и с рассеянным видом крошил хлеб.

Наконец Лиза решила, что приличия уже позволяют попрощаться, тем более что Эрик стал проявлять признаки нетерпения. Полонский не возражал, и, сказав все, что положено в таких случаях, они вышли на улицу. Эрик объявил, что останется помочь Дашеньке убрать и помыть посуду. Дашенька не возражала, а Лиза обрадовалась. Вот, пусть Полонский видит, что его прекрасная Диана уже готова спать с другим. Она искоса посмотрела на него. Но тот держал себя в руках. Его лицо не выразило не малейшего признака огорчения. Может, он не ревнивый? Но ее он, вроде бы, ревновал. Она не выдержала и язвительно сказала:

— Что ж, предлог не хуже, чем любой другой.

— Какой предлог? — удивился он.

— Ну, то, что Эрик остался у нее помыть посуду.

Но Полонский только недоуменно взглянул и пожал плечами.

— Да какая разница, — с деланным равнодушием, как показалось Лизе, сказал он. — Они оба взрослые люди, могут делать, что хотят.

Лиза внимательно посмотрела на него. Было ли это равнодушие непритворным? Что ж такое? Неужели ей это все показалось, и он действительно не думает о Диане? Но почему же тогда он такой странный? И на нее почти не обращает внимания. Лиза вдруг почувствовала страшную усталость. Она столько пережила за эти дни, а за этот вечер вообще извелась. Она представила, что ей сейчас придется как всегда ночью добираться от Эльвиры домой, и поняла, что просто этого не выдержит. Идти ночевать к Эльвире ей тоже не хотелось. Та начнет приставать с расспросами, а у нее нет сил изображать счастье. Признаваться же в собственной глупости она вообще не собиралась. Хватит того, что она сама себя поедом ест, а еще выслушивать упреки от кого-то, это все равно, что сыпать соль на рану. И она решилась.

— Дима, мне нужно сегодня не домой, а на улицу Берсенева. Посмотри по навигатору, как туда доехать, я так устала, что сама не соображаю.

— Интересно, — сразу же ожил Полонский. — У кого же ты собралась ночевать сегодня?

— У подруги. Ей вот-вот рожать, а мужа послали в командировку. Она боится одна оставаться дома, я обещала пожить у нее.

— Да? И я должен этому верить?

— Ну, вот, теперь ты изображаешь из себя Отелло, — устало сказала Лиза. Она так выдохлась за этот вечер, что даже не могла радоваться тому, что он ее ревнует. А может, это самый мерзкий тип ревности, ревность без любви. Просто самолюбие и нежелание получить рога. Она даже почувствовала что-то вроде ненависти к нему. Даже если он и не собирался вернуться к Диане, как он мог вести себя так равнодушно по отношению к ней. Не пригласил ее танцевать, а кинулся к Диане. Спросить ее о чем-то ему надо было. Можно подумать, нет другого способа найти человека. В конце концов, у них осталось много общих знакомых. Мог бы спросить кого-нибудь из них. Неужели только одна Диана знает, как его найти. Больше всего ей сейчас хотелось добраться домой, лечь в кровать и забыться сном. И чтобы и мама ни о чем не расспрашивала. Даже если она все это придумала, все равно она столько пережила, и рана в сердце осталась. Конечно, ночь будет ужасной. Как всегда ее ждут сплошные кошмары. Может быть, принять снотворное? Но где его взять? У них дома не водились такие вещи. Придется перетерпеть, а завтра уже все будет казаться не таким ужасным.

Когда они подъехали к ее дому, она почти равнодушно поцеловала его в щеку и хотела выйти из машины, но он положил руку ей на плечо и задержал ее.

— А что, если я зайду с тобой и посмотрю, к кому ты идешь? — глядя ей в глаза, спросил он.

— Если хочешь разбудить и напугать беременную женщину, то, пожалуйста, — вяло сказала Лиза. Она даже не блефовала, ей было все равно. Пусть зайдет и все узнает, какая теперь разница. Все равно когда-нибудь она должна будет ему все сказать.

— А как же ты попадешь в дом, если она спит?

— У меня есть ключ. Мне дали заранее.

Она показала ему ключ от своей квартиры.

— Да? — с сомнением произнес он. — Ну, хорошо, придется тебе поверить. Иди.

Его машина еще постояла, пока она не поднялась к себе домой, а потом он уехал, как показалось Лизе, навсегда.

Всю неделю Полонский не появлялся в офисе и позвонил Лизе только один раз, чтобы сказать, как он будет занят всю неделю до воскресенья. Диана тоже не звонила. Когда я была нужна ей, она звонила и являлась каждый день, думала Лиза А когда Эрик, можно сказать, у нее в кармане, я ей уже не нужна. А может, она не звонит, потому что уже не с Эриком, а с Полонским. Ну, конечно, все сходится: Полонский не звонит, так как якобы занят, а на самом деле они уже давно вместе. Она долго боролась с собой, но не выдержала и позвонила в четверг Диане сама. Та ответила и радостно сообщила, что не могла позвонить, потому что практически не расстается с Эриком. Лиза немного приободрилась, но тут Диана вдруг выразила сожаления, что она не была с ними вчера у Полонского. Они зашли взять вещи Эрика, а тут пришел Полонский, и они остались сидеть у него. Просидели почти полночи, было так весело. А Полонский вел себя так мило, оказывается, он такой дружелюбный и заботливый и так переживает за нее. Диана даже не знала, что он может быть таким.

Она говорила и говорила, абсолютно не понимая, что каждым своим словом вонзает нож в Лизино сердце, да еще поворачивает его. Лиза с трудом дотянула до конца разговора. Счастливая Диана даже не заметила, что Лиза еле-еле отвечает ей ничего не значащими короткими фразами. Положив трубку, Лиза замерла в тоске возле телефона. Значит, для нее у него времени нет, а для Дианы он его нашел. Да еще был таким заботливым и милым. Это конец. Конец ее любви, счастью и надежде на новую жизнь. И она сама, по собственной дурости, вырыла себе могилу. Даже судьбу ей винить не в чем. А только собственную глупость. Что ж, надеяться больше не на что. Он ей больше никогда не позвонит. Самое ужасное, что маме и в голову не приходило, что своей помощью Диане она помогла разрушить Лизину жизнь. Наоборот, она была счастлива, что они так хорошо помогли бедной девочке, и то и дело расспрашивала Лизу, как там дела у Дашеньки. И Лиза должна была радостно рапортовать, что у Дашеньки все замечательно, а у нее тем более. Точно так же радостно приходилось отвечать и Эльвире, что у нее с Полонским все замечательно. Та звонила почти каждый вечер, обижаясь, что Лиза перестала ей звонить. Удивительно, думала Лиза, она предъявляет мне те же претензии, что я Диане. Мол, когда я тебе была нужна, ты звонила, а теперь, когда у тебя все хорошо, я тебе не нужна. Но ведь у Дианы и в самом деле было все хорошо, а у нее, Лизы, все плохо. А не звонила она потому, что боялась, что расплачется и все выложит. И тогда Эльвира ее уничтожит и правильно сделает. Сколько сил было вложено в этот план, сколько всего было сделано, и она сама все погубила.