Чужак в чужой стране - Роберт Хайнлайн

— Понятно. Милый, я в мантии, потому что мне надо все слопать и нестись на службу. Если бы я грокнула, что тебя это волнует, я бы скинула ее, прежде чем поздороваться. Мы так привыкли ходить в одежде или без, в зависимости от выполняемых обязанностей, что я совсем забыла — это невежливо. Солнышко, оставайся в шортах, а хочешь, сними их, как тебе удобнее?

— Э-э-э…

— Не волнуйся, — улыбнулась Джилл, и на щеках ее появились ямочки. — Напоминает мне, как Майк ходил на пляж.

Помнишь, Доун?

— Да уж!

— Бен, ты же знаешь Майка. Мне пришлось обучать его всему. Он не мог понять, зачем вообще нужна одежда, пока не грокнул — к своему величайшему изумлению, — что мы чувствительны к изменениям погоды. Стыд по отношению к телу — такого понятия просто нет в марсианском. А роль одежды в украшении человека Майк грокнул лишь после того, как мы начали проводить службы. Майк всегда делал то, что я скажу, независимо от того, грокал он или нет. Но ты и представить себе не можешь, что такое быть человеком. Нам самим требуется лет двадцать на то, чтобы освоить все правила, — а Майк должен был обучиться в одночасье. И сейчас остаются пробелы. Он способен на такое, что человек никогда не вытворит, даже не догадается… Мы все его учим, кроме Пэтти: для нее все, что ни сделает Майк, совершенство. Он все еще грокает одежду. Он считает, это неправильность, разделяющая людей, которая мешает им отдаться любви и сблизиться. Но недавно он понял: с чужаками барьер необходим. А раньше он одевался, только когда я его просила.

— Однажды я забыла ему напомнить. Мы были в Нижней Калифорнии. Там как раз мы встретились, вернее, вновь встретились с Доун. Мы с Майком поселились в отеле у пляжа, дело было ночью; ему не терпелось грокнуть океан, поэтому он не стал меня будить, а сам отправился на встречу с водой рано утром.

Бедняга! Пришел на пляж, скинул одежду и пошел прямо в воду… прекрасный, словно греческий бог, и настолько же далекий от общепринятых правил приличий… поднялся шум, я проснулась и помчалась за ним, а то он бы угодил в тюрьму.

Тут у Джилл сделалось отсутствующее лицо.

— Я нужна ему… Бен, поцелуй меня, увидимся утром.

— Ты уходишь на всю ночь?

— Возможно. Переходный класс очень большой. — Встав, она потянула его за собой, и он обнял ее. Наконец она прошептала: — Бен, а ты брал уроки. Ну и ну!

— Я?! Я был тебе верен — по-своему.

— И я тебе… так же. Не жалуюсь, просто мне кажется, тебе помогала Доркас.

— Слегка. Не любопытничай.

— Класс подождет — поцелуй меня еще разок. Попытаюсь вести себя, как Доркас.

— Лучше оставайся собой.

— Да, конечно. Собой. Майк уверяет, что Доркас целуется, «грокает поцелуй глубже», чем кто бы то ни было.

— Перестань болтать.

Она умолкла. Вздохнула.

— Ну, переходный класс, я иду к вам, сияя, как светлячок! Позаботься о нем, Доун.

— Обязательно.

— Да поцелуй его немедленно, сразу меня поймешь.

— Непременно.

— Бен, будь умницей, делай, что скажет Доун.

И она удалилась — не спеша, но бегом.

А Доун подплыла к нему, протянула руки.

Джубал поднял бровь:

— Неужто ты спасовал?

— Ну, выбора у меня не было, и я, э-э-э, «смирился с неизбежным».

— Ты угодил в ловушку, — кивнул Джубал, — а в таком случае мужчине лучше попытаться заключить перемирие.

Глава 32

— Джубал, — серьезно продолжал Кэкстон. — Я бы промолчал про Доун, да и вообще бы ни о чем не рассказывал, но нужно было объяснить, почему я о них беспокоюсь… обо всех, о Майке, о Дюке, Доун, Джилл и других жертвах Майка. Майк их просто заворожил. Он обрел новую, чрезвычайно сильную личность. Дерзкий, и слишком много от коммивояжера, но чертовски убедителен. Доун тоже, но по-своему. К утру она меня так убаюкала, что я успокоился и начал думать: все в порядке. Жутко странно, но весело…

Бен Кэкстон долго не мог сообразить, где он. Было темно, он покоился на чем-то мягком, но не на кровати…

И тут он мгновенно вспомнил. Последнее, что ясно отпечаталось в его памяти, — как они с Доун лежали прямо на мягчайшем полу во Внутреннем Храме, тихо, интимно переговариваясь. Она привела его туда, они погрузились, разделили воду, сблизились…

Он судорожно начал обшаривать все вокруг. Никого.

— Доун! — позвал он тихо.

Появилось легкое свечение.

— Я здесь, Бен.

— А я испугался, что ты ушла.

— Мне не хотелось тебя будить. — На ней, к его разочарованию, была надета мантия. — Мне пора начинать утреннюю службу для тех, кто встает на рассвете. Джиллиан еще не вернулась, ты же знаешь, у нее большой класс.

Слова ее напомнили ему то, что она поведала минувшей ночью… то, что расстроило его, пока он не смирился. Он по-прежнему не мог грокнуть всего, но — да, Джилл занята, проводит обряды в качестве высшей жрицы — это ее задание, счастливая обязанность, которую Доун готова была взять на себя. Бен знал: он должен пожалеть, что Джилл вчера пришлось отказаться.

Но ему не было жаль.

— Доун, неужели тебе и правда надо уходить?

Вскочив, он обнял ее.

— Я должна, Бен, милый, должна. — Она прижалась к нему всем телом.

— Прямо сейчас?

— Ну, так уж сильно спешить нам не приходится, — прошептала она. Мантия их больше не разделяла, а он был слишком поражен, чтобы еще и удивляться.

Проснувшись во второй раз, он обнаружил, что «меньшее гнездо» освещается, едва он встает. Потянувшись, понял, что чувствует себя великолепно. Огляделся, ища шорты. Попытался вспомнить, где же он мог их снять, но не сумел. Во всяком случае, купался он без них, так, может, возле бассейна? Он отправился в ванную.

Несколько минут спустя, побрившись, приняв душ, он почувствовал себя освеженным, заглянул во Внутренний Храм, не смог отыскать шорты и там, решил, что кто-нибудь положил их в прихожей, где все складывали уличную одежду, послал все к черту и ухмыльнулся: стоило делать проблему! В Гнезде шорты нужны ему не больше, чем вторая голова.

У него не было и намека на похмелье, хотя накануне они с Доун крепко выпили. На Доун, похоже, спиртное не действовало — может, именно поэтому он превысил свою норму. Доун… вот это девушка! И она нисколько не рассердилась, когда в самый эмоциональный момент он назвал ее «Джилл», напротив, она даже как будто обрадовалась.

В большой комнате никого не оказалось. Интересно, который час? Ему плевать, но есть-то хочется. Он направился в кухню, надеясь найти что-нибудь съестное.

— Бен! — воскликнул стоявший там мужчина.

Дюк крепко обнял его.

— Господи, вот здорово! Ты есть Бог. Как тебе нравятся наши? Ты как, любишь яйца?

— Ты есть Бог. Ты что, кухаришь?

— Ну, если ничего другого не остается… Обычно готовит Тони. Мы все помогаем. Даже Майк, если Тони не застанет его за этим. Майк — худший повар в мире. — Дюк продолжал разбивать яйца.

Бен подошел к плите.

— Ты присмотри за тостами и кофе. Вустерский соус есть?

— Пожелай, что угодно, и у Пэт наверняка найдется. Ага, вот он. — Дюк добавил — Я к тебе заглядывал, но ты еще храпел. Мы оба были заняты с тех пор, как ты сюда попал.

— А ты чем занят, Дюк?

— Ну, я пока что дьякон, но стану священником. У меня дело идет медленно, да только это неважно. Изучаю марсианский… Здесь все учат. И еще чиню и налаживаю все подряд, как раньше у Джубала.

— Да тут требуется целая команда.

— Бен, знал бы ты, как мало надо, ты бы удивился! Видел бы ты чудесный способ, которым Майк чинит забившийся унитаз… Сантехникой я мало занимаюсь. Помимо этого, девять десятых приборчиков — здесь, в кухне, и их куда меньше, чем у Джубала.

— А разве в храмах нет всякой сложной аппаратуры?

— Освещение, больше ничего. А вообще-то, — тут Дюк усмехнулся, — моя самая важная задача — добиваться, чтобы не было работы пожарной охране.

— Как?

— Я — помощник пожарного инспектора, и свидетельство есть, а также — инспектор по санитарному состоянию и здравомыслию. Мы не пускаем сюда посторонних. Конечно, они посещают внешние богослужения, но дальше не попадают, разве что Майк даст разрешение.

Положив еду на тарелки, они уселись за стол. Дюк спросил:

— Ты останешься с нами, Бен?

— Не могу, Дюк.

— Да? Я тоже сначала приехал сюда навестить их… вернулся домой и месяц маялся от тоски, а потом сообщил Джубалу, что ухожу. Ну, неважно, ты все равно к нам вернешься. Не принимай решений, пока не примешь участие в обряде Воды сегодня вечером.

— Обряд Воды? — заинтересовался Бен.

— Доун тебе не рассказала?

— Вроде нет.

— Лучше пусть Майк объяснит. Хотя все равно только об этом и будут говорить весь день… Ну, ты грокаешь «разделение воды», ты ведь был среди «Первопризванных»?