Островитяния. Том первый - Остин Райт

— Нет, — сказал он. — Нет, Ланг, меня там не было.

— Сэр, — ответил я с поклоном, — вас действительно там не было.

Принцесса выглянула из-за плеча брата. Глаза ее улыбались, лицо выражало довольство.

— Кто знает, где мы можем оказаться в один прекрасный день, — сказал Тор.

— Разумеется, — ответил я.

— Значит, мы с вами думаем одинаково, — ответил с улыбкой король и отвернулся.

Следующие за ним лорд Файн и Мара по-дружески, сердечно просили меня вновь навестить их, как только я смогу, ласково, тепло глядя на меня.

Уже отходя, они сказали, что придут на мой первый званый обед. Следующими показались мужчина и женщина в бледно-зеленом платье с коричневыми полосами и их дети. Мужчину звали Стеллин, а его жену — Даннинга. Они с улыбкой приветствовали меня и уступили место детям. Оба были тогда друзьями Дорны. Все трое на мгновение почувствовали неловкость. Мне казалось, что я уже давно знаю их, хотя видел впервые.

— Нам кажется, что мы уже знакомы, Ланг, — сказал Стеллин мягко.

Я не мог придумать, что ответить, как вдруг меня осенило.

— Не придете ли вы ко мне отобедать шестнадцатого? — спросил я. — Думаю, там будут и ваши знакомые.

Да, да, конечно, скорей всего, они смогут. В любом случае они дадут знать. Я подумал, уж не слишком ли я поторопился. Если все, кого я приглашал, явятся, Джорджу будет нелегко их разместить. Интересно, сможет ли прийти Дорна? Конечно, я приглашал и ее, еще не будучи уверен, что она — в Городе.

Мне хотелось видеть Дорну; процессия двигалась слишком медленно.

Прошли Келвины, в алом; Сомс и Брома, в сером и розовом, те самые, которых я встретил во время их прогулки, и они просили снова навестить их; Роббин и Келвина из Альбана, в белом и зеленом, их я встречал у Моров.

Церемония затягивалась. Граф фон Биббербах, разрозовевшийся, ораторствовал без устали, останавливая всех подряд. В промежутках, казавшихся бесконечными, я разговаривал с Джорджем.

И вот я увидел знакомое лицо лорда Дорна перед ложей графа; брат и сестра стояли рядом. Дорна выглядела скучающей.

Неожиданно передо мной возник мужчина в сером с розовыми полосами.

— Бейл из Инеррии, — сказал он отрывисто.

Я ответил на островитянском, и он остановился, словно нехотя. Я сказал, что проезжал через его провинцию и она напоминала мне сухие, бесплодные земли центральных и западных штатов моей родины. Не знаю, зачем я завел этот разговор. Лорд казался раздраженным и не склонным к общению, но стоял, слушая и задавая вопросы.

Краем глаза я следил за Дорной у ложи Уиллса. До меня донесся ее низкий, взрослый голос. Весь внутренне собравшись, я закончил начатую фразу.

Неожиданно Исла Бейл оглянулся и сказал с искренней теплотой:

— А вот и лорд Дорн, а с ним Дорна! Вам будет с ними интересно, Ланг… Мой дом — ваш дом. Вы понимаете?

Довольный, я поблагодарил его и, наконец свободный, действительно свободный, приготовился — приготовился увидеть Дорну.

Она стояла передо мной. Что могло быть проще и прекраснее?

Прошло всего мгновенье, но большего мне было и не нужно. Передо мной стояли мои ближайшие, мои самые дорогие друзья. В их доме была моя комната — и я мог жить в ней. А ведь все начиналось с моего друга, молодого Дорна…

Он молчал. Его дед пригласил меня на обед семнадцатого, но отказался от моего приглашения на четырнадцатое. Дорна сказала, что будет шестнадцатого, и, когда они уже повернулись, чтобы отойти, оглянулась.

— Не найдется ли у вас времени повидаться со мной? Я пробуду здесь всего пять дней.

Я назвал часы, когда свободен. Мы разговорились, стараясь выбрать удобный нам обоим день. И чем бы ни закончился разговор, было упоительно просто говорить с ней, потому что я видел, что она тоже волнуется, что ей небезразлична наша встреча. Я никак не мог собраться с мыслями, Дорна тоже была в некотором замешательстве. Тут на помощь пришел Дорн.

— Послезавтра, когда закончится Совет, вы оба будете свободны, — сказал он, обращаясь к нам как к детям. — Вот и приходи к нам, Джон.

Дорна подняла на него блеснувшие гневом глаза, потом обернулась ко мне.

— Да, приходите. Я буду ждать.

Они отошли. Гладко зачесанные волосы на круглом затылке Дорны блестели, косы были скрыты плащом. Она слегка напоминала девочку-француженку в школьной форме; одетая более чем скромно, она казалась здесь лишней. Лицо ее изменилось. Выражение его было невеселым…

Поприветствовав двух мужчин и женщину, чьих имен я даже не запомнил, я увидел, что перед моей ложей остановились Хисы, приветливо мне улыбаясь. Некка сияла и была чем-то очень возбуждена. Когда я снова навещу их? Как мне понравилось на Востоке?

Теперь я уже не мог смотреть на эту высокую девушку с ее странным, неуловимым выражением лица иначе как — хотя бы отчасти — глазами Дорна. Пока мы говорили, я пытался разгадать его мысли, понимая, насколько силен его соперник — король, и чувствуя, что Некка для меня такая же непостижимая загадка, как для моего друга. Отходя, она обернулась, бросив на меня тревожный взгляд, за которым тут же последовала ее обычная забавная улыбка.

— Наттана сказала, что ей очень понравилось ваше письмо, — шепнула она.

— Мне ее — тоже, — откликнулся я.

Некка скорчила гримаску и быстро отошла.

За Хисами последовали другие, причем я чувствовал, что знакомых у меня уже не меньше, чем незнакомых. В центре зала островитяне разговаривали, разделившись на группы. Слабые звуки их голосов долетали то громче, то тише, совсем не похожие на шумную болтовню американской вечеринки. Мне хотелось, чтобы церемония поскорее закончилась, чтобы остаться одному и оглядеться в этом удивительном месте, куда я попал. Все остальные мысли были о Дорне.

Тем не менее я с огромным удовольствием увидел наконец лорда Мору и мою принцессу, которые уже миновали ложу велеречивого графа фон Биббербаха. Я едва успел сказать Моране, что готов показать ей черновую рукопись, как уже получил приглашение посетить ее после окончания Совета. Но сама она сказала, что не сможет прийти ко мне на обед послезавтра. Лорд Мора обещал быть четырнадцатого.

Но вот прошел последний из лордов, и формально церемония завершилась. Началась неофициальная часть. Жены и дети членов Совета разъехались, для оставшихся был устроен стол. Однако я решил отправиться домой: дождаться Дорна и обдумать на досуге свои планы.

Я шагал легко, словно летел по воздуху. Неистовая радость обуревала меня теперь, когда я знал, где я и чего хочу. Ветер завывал. Пламя свечей билось и трепетало, словно стремясь оторваться от фитилей. Ночь раскинулась надо мной огромным черным сводом. Мое сердце билось в такт пульсу Вселенной.