Утверждение правды - Надежда Попова

— По наследию?

— Можно сказать и так.

— А еще как можно? — уточнил Курт, и тот недовольно поджал губы.

— Я сирота, — пояснил он коротко. — Родом из деревни, принадлежащей роду фон унд цу Редеров. В замок попал в детстве, служил еще при прежнем хозяине. Еще что-то?

— Если иметь в виду возраст, — предположил Курт, — упомянутых господином бароном боев тебе досталось больше, нежели другим.

— Да, — коротко подтвердил тот.

— И ранений.

— Да, — столь же лаконично повторил телохранитель; Курт усмехнулся:

— И рассудительности, как я вижу… Хорошо, — кивнул он, указав движением руки в стену, за которой где-то внизу располагался плац. — Теперь погибший. Хассель?..

— Карл, — договорил фон Редер. — Карл Хассель. Тридцать пять лет. Я нанял его незадолго до… перехода на службу к Его Императорскому Величеству. Отличный был боец. И, полагаю, уж в его-то невиновности сомневаться не приходится.

— Менее минуты назад вы предположили, что Альфред, если замешан в покушении, может устранить соучастника; почему с ним не могли поступить так же? — заметил Курт и вскинул руку, пресекая возмущение: — Но почившего я не подозреваю, и этот факт с уверенностью выводится из его поведения: когда я кинулся к вашему подопечному, бедняга Хассель кинулся на меня, наверняка заподозрив в чем-то крамольном. Будь он замешан, он либо стоял бы в стороне, либо изобразил бы попытку прикрыть принца, но не стал бы столь явно препятствовать мне. То есть ad minimum один из присутствующих в лагере оправдан. Что, правда, делу не поможет… Что ж, господин барон, — подытожил Курт со вздохом, — ситуация выглядит так: Император доверил жизнь своего единственного сына людям, которых подобрал не самолично, тем, кого, по существу, не знал, пока их ему не представили вы. Id est, вам он верит настолько, что готов положиться на ваши решения. Остался последний, кто о себе еще не рассказал: вы сами.

— А я-то полагал, что вам сдали полную информацию обо мне, — язвительно хмыкнул фон Редер. — Оказывается, не всё знают господа конгрегаты? или просто поленились?.. Ульбрехт фон унд цу Редер, барон. Тридцать девять лет. Состою на службе у Его Императорского Величества шестой год.

— Все это любопытно, — заметил Курт настойчиво, — однако мне хотелось бы узнать, как вы очутились на такой службе и по какой причине пользуетесь таким доверием.

— Это не имеет к делу никакого отношения, — категорично отрезал тот. — И это уж точно не касается вас, майстер инквизитор.

— Повторю, что это решать мне, — возразил Курт, — и чем больше вы упираетесь, тем больше у меня крепнут подозрения в том, что…

— А мне плевать! — повысил голос фон Редер. — Можете думать все, что угодно, майстер инквизитор, но исповедоваться вам я не стану!

— Это несерьезно, Ульбрехт, — вновь заговорил наследник, подняв, наконец, голову с ладоней и распрямившись. — Ведь я знаю эту историю. Да и половина двора ее знает, и наверняка кое-кто в Конгрегации тоже, посему даже если я смолчу, то майстер Гессе, выйдя отсюда, без труда добудет все необходимые сведения. Почему не рассказать сразу?

— Хороший вопрос, — согласился Курт, успев уловить неясную тень во взгляде оставшегося в комнате телохранителя. — Как мне уже доводилось убедиться на опыте, с таким упорством замалчивают лишь нечто очень любопытное и чаще всего неприглядное. Вы тайно устранили кого-то, неугодного Императору?.. Нет, — сам себе возразил он, видя, как в глазах фон Редера разгорается злой огонек, — об этом половине двора вряд ли может быть известно… В чем же дело?

— О Господи, — вздохнул Фридрих, когда в ответ по-прежнему не прозвучало ни слова, — это уже не просто несерьезно, но еще и неумно… Ульбрехт обязан моему отцу жизнью, майстер Гессе. Он в буквальном смысле снял барона с плахи.

— Ваше… — зло начал фон Редер и осекся, вовремя поняв, что превысил допустимый тон.

— Ульбрехт был некогда прославленной личностью в определенных кругах, — продолжил наследник, игнорируя укоряюще-угрюмый взгляд своего охранителя. — Если говорить точнее — в кругах торговцев, проезжающих поблизости от его земель, и среди его соседей. «Барон-разбойник» — это было о нем; потому, собственно, Йорг и напрашивался в его свиту столь назойливо. Барон фон унд цу Редер слыл удачливым рейдером, а кроме того — всегда делился добычей со своими соучастниками почти по-братски.

— М-м, — отметил Курт, следя за все более темнеющим лицом барона. — Похвально.

— При очередном налете ему не повезло. Точнее, как выяснилось, один из соседей снарядил «торговца», груженного вместо товара наемниками. Большая часть людей Ульбрехта была убита, а он и еще несколько его бойцов пленены и представлены суду. Как несложно догадаться, этот суд лишил его рыцарского звания и приговорил к казни. Тем временем…

— Ваше Высочество, — проговорил барон уже не столько со злостью, сколько просительно; Курт вздохнул:

— Бросьте. Все самое главное уже сказано.

— Тем временем, — продолжил Фридрих, — отец как раз был в Баварии. И так случилось, что эта история достигла его слуха. Дальнейшее подобно событиям какого-нибудь сказания — отец даровал барону и его людям жизнь в обмен на верную службу.

— Любопытно. А что дало Императору повод решить, что барон достоин столь ответственной работы и не предаст своего работодателя при первом удобном случае?

— А та самая его разбойная жизнь, — пояснил Фридрих охотно. — Как узнал отец, Ульбрехт никогда не трогал монахов и женщин, убивал же и вовсе лишь в крайних случаях, чаще всего от безвыходности. Разумеется, это привело к образованию огромного количества живых свидетелей, которые потом давали показания на суде против него, но…

— Ясно, — кивнул Курт и, помедлив, уточнил: — Так, стало быть, господин барон, ваш боец «жил» а не «живет» в ваших владениях потому, что вас их лишили?

— Нет, — через силу отозвался фон Редер, не глядя в его сторону. — Его Величество сохранил за мной мое имение и титул.

— И вернул рыцарское звание?

— Да.

— Что ж, вот теперь мне ясно все. Ну и, поскольку вы баварец, надо думать, у вас есть и некие личные чувства, если можно так выразиться, к вашему подопечному?

— Мне плевать на околопрестольные интриги, — по-прежнему хмуро вымолвил тот. — Фридрих фон Люксембург по линии его матери в отсутствие иных наследников в любом случае является баварским герцогом, и как бы ни повернулось всё, что бы там ни замыслили ваши вышестоящие, что бы ни предприняли курфюрсты — он останется таковым, даже если не займет трона Империи.

— Принимается, — подытожил Курт, мельком обернувшись на дверь. — Хотя подобное верноподданническое рвение штука редкая и сама по себе вызывающая подозрение…