Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя - Игорь Синицин

Тот, кто это сказал от имени крестьян, в том числе, видимо, и потомков миллионов погибших во время голода в Поволжье и на Украине, в годы разбоев продотрядов, крестьянских восстаний, раскулачивания, коллективизации от меча воспитанников Дзержинского, — явно не знал подлинной истории своей партии и ее спецслужб.

Сознаюсь, что и мне, профессиональному историку, было поначалу трудно аккумулировать хотя бы некоторые факты из биографии «железного Феликса». Ведь наша история соткана из легенд и мифов. Откуда же взялся в конце 50-х годов культ Дзержинского?

Инициатива создания мифов о первом шефе первой советской спецслужбы в послесталинские времена принадлежала Хрущеву и, по-видимому, ставленнику первого секретаря ЦК КПСС в органах госбезопасности, его другу и соратнику генералу армии Ивану Серову. Чтобы прикрыть свои тылы от потенциальных противников и соперников, Хрущев разгромил сталинско-бериевские органы госбезопасности, негативно относившиеся к нему, остатки от них переименовал в Комитет государственной безопасности, понизив его статус от министерства до уровня комитета при Совете министров СССР, как какого-либо Комитета по делам физкультуры или кино. Иван Серов был назначен Хрущевым первым по счету председателем КГБ при СМ СССР.

Очевидно, амбициозному партийному вождю и его креатуре Серову срочно требовался новый «местночтимый святой», примером, портретами и изображениями которого можно было бы украшать служебные кабинеты и иные помещения в спецслужбах. До середины 1953 года, когда Хрущев и его команда совершили государственный переворот и физически ликвидировали всесильного первого заместителя председателя Совета министров СССР, министра внутренних дел маршала Лаврентия Берию, во всех кабинетах Лубянки и помещениях МВД висели портреты Берии. До него — его предшественника, палача Ежова. До Ежова — Ягоды, Менжинского и других «подручных партии», руководивших карательными органами. От всех этих деятелей на складе Хозяйственного управления КГБ сохранилось множество добротных деревянных рам, но не было ясности, чьи изображения следует в них вставлять. Не украсишь же кабинет следователя, или начальника внутренней тюрьмы, или начальника расстрельной команды портретом главного вождя КПСС Хрущева! Обвиняемые и арестованные ведь могут такой почет не понять и вспомнить, что на самом первом секретаре кровищи повыше локтей будет…

Никита Хрущев, генерал Серов и партийные идеологи, искавшие после лета 1953-го новый идеал чекиста, долго не задумывались, не заглядывали в прошлое и будущее страны. По малограмотности и незнанию истории собственной партии они назначили новым «святым» Феликса Дзержинского. Они явно недооценили всех «прелестей» его «революционного» послужного списка. А он был довольно интересным, хотя и строго засекреченным от историков и общественности. Но не от высоких функционеров ЦК, которые при желании могли легко с ним познакомиться…

Во-первых, мелкопоместный шляхтич, то есть нищий польский дворянин, Дзержинский вступил в революционное движение в российской части Польши, но… в ряды русофобской польской партии социалистов. Ее возглавлял друг, единомышленник и вождь Феликса Дзержинского Юзеф Пилсудский, будущий маршал послеверсальской Польши. Он руководил своим боевым отрядом из австрийской Польши, из местечка Закопане. Пан Пилсудский щедро получал на антироссийскую деятельность субсидии от генеральных штабов Австро-Венгрии и Германии и, со своей стороны, крупные суммы передавал на подрывную работу российским эсерам и большевикам.

Кроме того, в Токио во времена Русско-японской войны 1904 года для проведения шпионской и диверсионной активности в тылу русской армии, в собственные руки пана Пилсудского были выданы 20 тысяч фунтов стерлингов (около 200 тысяч золотых рублей) [8].

Кстати, когда большевик Ульянов-Ленин во времена своей эмиграции в 1912 году обосновался на курорте Закопане рядом с Пилсудским, то получил от щедрот австрийских спецслужб через будущего маршала Польши довольно крупную сумму на подрыв России изнутри. По недоразумению австрийская полиция в первые дни после начала мировой войны посадила Ленина в тюрьму якобы как русского агента. Но Пилсудский и австрийская разведка с легкостью доказали обратное и переправили Ульянова в нейтральную Швейцарию.

После раскола ППС Дзержинский примкнул к социалистическому крылу интернационалистов Розы Люксембург, но и от русофобии ляхов не отказался.

Что касается послереволюционной работы первого председателя ВЧК, то Хрущев, наверное, не знал того, почему Сталин, при всей энергии и отменных организаторских качествах «железного Феликса», не пускал его в политике дальше исполнения карательных функций ВЧК, экономической самодеятельности в Высшем совете народного хозяйства и репрессий для налаживания работы железнодорожного транспорта в Наркомате путей сообщения. Сталину, видимо, хорошо были известны факты о взаимоотношениях в верхушках двух совместно правящих в России до 1918 года большевистской и эсеровской партий.

К числу общеизвестных и раньше, до начала 60-х годов XX века, исторических эпизодов относится, например, такой, что перед X съездом РКП(б) левый коммунист Дзержинский подписал составленную Троцким «платформу о профсоюзах», против которой был Сталин. Коба уже тогда вел с Троцким борьбу не на жизнь, а на смерть. Память Сталина, в том числе и злая, была феноменальна. Председатель ВЧК, как лицо весьма могущественное, но поддержавшее хоть раз идеи Троцкого и других противников будущего главного вождя, до конца жизни становился его личным врагом. Дзержинский не раз и не два оказывался во внутрипартийной борьбе на стороне врагов, недоброжелателей и противников Сталина, его «учителя» Ленина.

Только в конце 80 — начале 90-х годов стали приоткрываться партийные и чекистские архивы, скрывавшие мрачные тайны большевистской верхушки. Некоторые документы изучил российско-американский историк Юрий Фельштинский.

В его книге «Вожди в законе», вышедшей в 1999 году, в одной из глав — «Убийство Мирбаха» — сообщается о том, как противники печально знаменитого Брестского мира Германии и России, который был заключен только по настоянию Ленина и отстаивался им в жестокой борьбе со своими коллегами по ЦК РКП(б) и верхушки партии социалистов-революционеров, организовали убийство германского посла в Москве графа Мирбаха для того, чтобы спровоцировать Германию на разрыв Брестского мирного договора. В ВЧК под руководством Дзержинского работала большая группа союзников большевиков во власти — левых эсеров. Глава ВЧК, как и соперники Ленина Троцкий и Свердлов, тайно поддерживал противников Брестского мира. Поэтому за спиной чекиста левого эсера Блюмкина, устроившего провокационное покушение на германского посла в Советской России, маячила фигура члена ЦК РКП(б), председателя ВЧК Дзержинского.