ПОСЛЕДНИЕ ХОЗЯЕВА КРЕМЛЯ - ГАРРИ ТАБАЧНИК

Удаление кавказской целительницы — тяжелый удар для Брежнева, но он уже ничего предпринять не может. Все указывает на то, что дни его у власти сочтены. ТАСС распространяет его фото в кругу семьи. В СССР, где семейная жизнь вождя является государственным секретом, эта фотографин должна подсказать, что и Брежнева скоро ожидает обычный удел пенсионера.

Больной, напичканный лекарствами, утром 7 ноября он поднимается на трибуну мавзолея.

Врачи возражали, но влиятельный секретарь по идеологии настаивал, утверждая, что отсутствие вождя вызовет нежелательные толки внутри страны и за границей. И на сей раз Андропов тоже добился своего. А может быть, он просто приказал? Ведь слухи... Опять слухи бежали по Москве о том, что произошло 10 сентября. В тот день в два часа дня вдруг была прервана телефонная связь Советского Союза со всем остальным миром. Никто не мог понять, что происходит. Рассказывали, что якобы слышали стрельбу у дома 26 по Кутузовскому проспекту. Будто бы Брежнев отдал приказ своему зятю генералу Чурбанову в интересах государственной безопасности арестовать Андропова. Якобы на квартиру его было послано подразделение войск МВД, но их встретили части КГБ, которых вызвал, узнавший о приказе Андропов. Одно то,что молва связывала имя Андропова с насильственным приходом к власти — знаменательно. Иного от бывшего шефа КГБ не ожидали.

Три часа стояния на морозе вскоре дали себя знать.

10 ноября утром во время завтрака Брежнев вышел из-за стола и направился в свой кабинет.

Андропов уже находился в Кремле. Черненко в то утро был в здании

ЦК.

В театре на Таганке начались репетиции. Должны были проходить финальную сцену ’’Бориса Годунова”.

Было 8.30 утра. Брежнев все не возвращался из своего кабинета. Его жена, оставшаяся в столовой, начала беспокоиться. Говорят, что она нашла его лежащим на полу. Несмотря на то, что врачи постоянно дежурили в соседней комнате, превращенной в станцию скорой помощи ги оказались возле генсека в считанные минуты, помочь ему они не смогли. А может, они выполняли чей-то приказ и на сей раз не очень и старались.

Андропов и Черненко узнали о случившемся в одно и то же время.

В 12.30 врачи заявляют, что ничего сделать нельзя.

Как и предусмотрено в таких случаях, Кантемировская бронетанковая дивизия, расположенная под Москвой, приводится в боевую готовность.

А в театре на Таганке у актера, произносящего знаменитую фразу ’’Чего же вы молчите?”, она все не получается так, как того хочется режиссеру.

В музыкальную редакцию Радио на улице Качалова поступает срочное распоряжение: снять всю бравурную музыку и давать только траурные мелодии.

Их звучание по радио приносит в страну весть о происшедшем.

Еще не успели тело Брежнева перенести в Колонный зал, как собралось Политбюро.

Над Москвой спускалась ночь, а Политбюро все еще продолжало заседать.

Согласно дошедшей информации председательствовал на заседании Щербицкий и присутствовали не только члены, но и кандидаты в члены Политбюро, маршалы и влиятельные члены ЦК. Первый ход сделал Черненко, предложивший в генсеки Тихонова. Но это был, по всей вероятности, заранее отрепетированный ход. Тихонов, сославшийся на то, что ему уже 77 лет, отклонил предложение и выдвинул Черненко.

— Константин Устинович сформировался под впечатляющим воздействием Леонида Ильича, — давая характеристику своему кандидату, заявил Тихонов. — Предлагаю выдвинуть его.

Но события принимают неожиданный для обоих претендентов поворот. Черненко рассчитывал, что после того, как он в октябре официально стал вторым секретарем, большинство Политбюро согласится теперь признать его и первым. Со своей стороны Андропов, уверенно чувствующий себя после майского пленума, не сомневался, что все пройдет гладко и Политбюро просто примет ’’fait accompli” и передаст власть ему. Хотя выдвижение его кандидатуры Устиновым свидетельствовало о поддержке армии, большинства он сразу не получил. Пришлось провести несколько голосований, отражавших борьбу закрепившейся на своих позициях партократии с теми, кто угрожал ее спокойному, ненарушаемому никакими переменами благосостоянию. Это не была борьба за придание советскому социализму более человечных черт, как это пытались сделать чехи за 14 лет до того. Это была борьба тех, кто пришел к заключению, что если все оставить как прежде, режиму грозят большие опасности — с усидевшимися при Брежневе партократами. Они, считали андроповцы, на перемены не способны и их надо сменить. Вот поэтому сторонники Андропова наткнулись на яростное сопротивление.

Если когда-то советский режим напоминал стремительно несущийся, все сметающий на своем пути поток, воды которого окрасила кровь бесчисленных жертв, то 18 брежневских лет превратили его в серое болото.

Андропов грозил нарушить болотное спокойствие, нехотя оно отступило, грозя в любой момент поглотить его и сомкнуться над ним. Лишь незначительным большинством, то есть отнюдь не единогласно, как об этом вскоре объявят, было решено выдвинуть на пост генсека Андропова.

Вот только теперь, после того, как заседание Политбюро закончилось ;18 часов спустя после смерти Брежнева,об этом объявили народу.

В театре на Таганке в этот день собирались еще раз пройти ту сцену у Новодевичьего монастыря, когда народ, услышав об избрании Бориса царем, падает на колени, а из толпы несутся реплики:

— О чем тут плачут? — спрашивает один.

— А как нам знать? То ведают бояре, не нам чета? — отвечал другой.

Траурные мелодии прервали репетицию.

Черненко решил попытаться изменить положение на пленуме.

Центр Москвы 12 ноября напоминал военный лагерь. Усиленные наряды частей КГБ, милиции и армии перекрыли все подступы к Кремлю, где собрался пленум ЦК. Напуганная смещением Медунова брежневская клика пытается договориться и выступить единым фронтом. Но большинство членов ЦК прибыло в Москву накануне поздно вечером, а некоторые всего за несколько часов до начала пленума. Так что Андропов времени на переговоры им не оставил. А к тому же окружавшие Кремль войска КГБ наводили на определенные размышления. Не является ли пленум прикрытием уже свершившегося переворота? Может, как утверждают некоторые, и никакого заседания Политбюро не было, а Андропов просто взял власть в свои руки, с согласия армии и опираясь на свое бывшее ведомство, с которым не прерывал связей, и Политбюро, поставленному перед фактом, не оставалось ничего иного, как задним числом одобрить то, что уже свершилось?

На пленуме Андропов решил не рисковать.

В такие минуты он не думает ни о соблюдении правил, ни об уважении к традициям. Он сам открывает заседание. Его речь звучит как приказ:

— Прошу товарищей высказываться, — говорит он, объявив собравшимся , что им надлежит избрать генерального секретаря.

А собравшиеся не знают, о чем высказываться. Они привыкли высказываться лишь после того, как даны указания. Как и в спектакле на Таганке пленум безмолвствовал. Что творилось в душе Черненко, известно только ему, но связанный решением Политбюро он обязан выступить и выдвинуть на пост, который мечтал занять сам, своего врага. Он встает и произносит имя Андропова. Но все еще не теряет надежды, что вдруг совершится чудо и пленум не послушается. Он взывает к памяти Брежнева, напоминая, что это именно он, а не Андропов долгие годы был рядом с Брежневым. Следовательно, он перенял брежневские качества, его стиль, его уважение к кадрам и партии, потому им, аппаратчикам, нечего бояться. Он будет продолжать брежневский курс.

Все намеки, все усилия второго секретаря оказались напрасными. После того, как его кандидатура была выдвинута, Андропов сам поставил ее на голосование. Если бы было иначе, то об этом не преминули бы сообщить. Вся процедура выборов заняла около часа. Черненко ждало разочарование. И 12 ноября, опять, как и прежде, избрание на высший пост в стране свершилось при полном безмолвии народа.

Время Брежнева закончилось. Оно было длительным. Каким оно было — знали, к нему привыкли и приспособились. О том, каким будет время Андропова и что окажется оно кратким никто не знал. За каждый год его пребывания во главе КГБ судьба ему даст только месяц жизни в Кремле.

В Америке дебатировали — стоит ли президенту ехать в Москву на похороны. Решили, что поедет вице-президент Буш.

Установленные на Красной площади телекамеры показали двух людей^с напряжением опускавших гроб в могилу.

Он оказался очень тяжелым. Два дня назад, когда тело Брежнева взгромождали на помост в Колонном зале, произошло то, что навсегда останется символом брежневского времени. Сделанный, как и полагается, спустя рукава, гроб рассыпался. Пришлось срочно сбивать новый, который укрепили толстой металлической плитой.