Путь к жизни - Сергей Уксус

— Не понимаете, — хмыкнул толстяк. — Я бы сказал, не знаете. Потому что… — он неожиданно остановился, присел, проколол извлечённым из широкого рукава небольшим кривым ножом палец и выдавил несколько капель крови на один из знаков. Потом продолжил, вставая: — Потому что понимать тут нечего. Дёргали дракона за хвост и додёргались. Чудовище проснулось.

— Досточтимый брат, вы говорите о Неправедном? — на всякий случай уточнил посланец и споткнулся на ровном месте, наткнувшись на взгляд внезапно обернувшегося мага.

Некоторое время толстяк над чем-то размышлял, потом с сожалением покачал головой и принялся объяснять:

— Как вам должно быть известно, брат, по ту сторону хребта тоже есть люди. И они не веруют в Справедливого. Соответственно, не подчиняются нашим досточтимым, досточтимейшим и святейшему. Что их, я говорю о досточтимых и так далее, совсем не устраивает. И потому эти досточтимые попытались распространить своё влияние за хребет. Вы, брат, можете об этом не знать, поскольку было это довольно давно, но вот о последовавшем ответе должны были слышать, — Римзо отвернулся и опять двинулся вокруг чертежа, не переставая рассказывать. — Я говорю о нашествии нежити, случившемся несколько десятилетий назад.

Зехван машинально кивнул: действительно, он об этом слышал. В его родной обители эту историю рассказывали всем послушникам, преподнося её, как пример коварства язычников и их неразборчивости в средствах. Правда, причины называли совсем другие — зависть, ненависть к служителям истинного бога, страх перед Его могуществом…

— Собственно, это был просто щелчок по носу, — между тем продолжал толстяк. Похоже, реакция собеседника его совсем не интересовала. — Не столько больно, сколько обидно. Нам просто указали наше место и погрозили пальцем. Не более.

— А нежить?! — не выдержал Зехван.

— А что нежить? — переспросил досточтимый.

— Она же людей ела!

— Главным образом простецов. Конечно, пришлось повозиться, отлавливая её и упокаивая, однако в конечном итоге это послужило укреплению веры и позволило братьям-паладинам показать себя во всей красе. Да и, строго говоря, ела нежить только тех, кто не догадался от неё убежать. Слабенькая тогда была нежить. Несерьёзная, я бы сказал. Н-да. На чём я… А! Так вот. Преподнесённый урок пропал втуне. Наши досточтимые, вместо того чтобы обратить своё внимание куда-нибудь ещё, стали посылать за хребет карателей с приказом уничтожить некромантов. И допосылались. Этим самым некромантам надоело, что их пытаются прикончить, и они ответили. И результаты этого ответа вы, брат, можете увидеть вон там, — взмахом руки толстяк указал на видимые с вершины холма стены города.

— Тоже нежить? — на всякий случай уточнил посланец, который так и не понял, в чём именно состояла опасность в этот раз.

— Тоже нежить, — согласно кивнул Римзо, — но значительно более опасная. Представьте, что вы зарубили какого-нибудь поднявшегося покойника, но он успел вас оцарапать… Представили? Как вы думаете, что с вами станет через некоторое время? А? Ничего страшного. Разве что царапины загноятся. А вот если вас оцарапает здешний покойник… — маг помолчал. — Хуже всего другое. Вы начнёте распространять заразу, ещё будучи живым. И вам вовсе не обязательно будет кого-то царапать или кусать. Достаточно просто забрызгать слюной, — он развернулся, всё так же неторопливо подошёл к установленной возле шатра длинной скамье с резной спинкой, опустился на неё и кивнул Зехвану на место рядом с собой: — Присаживайтесь, брат. Передохните.

Стоило посланцу сесть, как вынырнувший откуда-то молодой брат принёс им по кружке горячего ягодного отвара и тут же исчез.

— Мы с трудом научились определять тех, кто готов вот-вот превратиться в нежить, — пробормотал толстяк, сделав глоток исходящего паром напитка. — Но беда в том, что распространять заразу несчастные начинают ещё до этого. А ещё, мы так и не научились снимать это… Даже не проклятие, нет. С проклятиями мы как раз бороться умеем…

«Интересно, — подумал Зехван, грея озябшие руки о горячие глиняные бока кружки, — меня с этого холма выпустят? Если я всё правильно понимаю, тем же солдатам про возможность передачи заразы через слюну не сказали. Да и не только солдатам… Но всё же, что со святейшим?»

— А со святейшим плохо, — как будто прочитав мысли посланца, сказал вдруг маг. — Храбрым он оказался. Слишком. Если бы сразу сбежал, может, сейчас был бы жив и даже здоров. А он не сбежал. И досточтимейшим, — это слово Римзо буквально выплюнул, — не позволил. А когда город оцепили, стало уже поздно.

Обернувшись к толстяку, Зехван наткнулся на пристальный взгляд прищуренных глаз и понял, что ему только что сообщили неофициальную версию. Ту, что ляжет в основу неизбежных слухов. Официально, скорее всего, объявят, что все верховные иерархи дружно решили остаться, чтобы бороться с детищами Неправедного. На самом же деле… На самом деле, похоже, ни святейший, ни его окружение просто не поняли, что происходит нечто из ряда вон, и упустили момент, когда можно было унести ноги.

Непроизвольно поёжившись, посланец уставился в свою кружку. Если он не ошибается, ему только что предложили выбрать нового покровителя. Причём выбор очень простой: либо досточтимый Римзо, либо прогулка в Дрегс. Прогулка без возврата. И времени на раздумья…

— …захоронение чуть ли не с доимперских времён, — громко рассказывал захмелевший торговец, размахивая зажатой в правой руке костью с остатками мяса. — Так что удивительно, что нежить не выбралась раньше. Хотя его сиятельство, — лёгкий поклон в сторону сидящего за главным столом худого человека, глаза которого были закрыты широкой повязкой, — считает, что если бы не проклятые грабители могил, она бы и сейчас не выбралась.

Хотя новости в эти места доходили крайне редко, рассказчика слушали не очень внимательно. Гораздо больше собравшихся в главном зале замка Кай занимал тот, кто сидел за главным столом, по правую руку от хозяина. Худощавый, если не сказать худой бледный мужчина неопределённого возраста, одетый во всё черное, с глазами, закрытыми широкой чёрной же повязкой. Придерживающий длинные тёмные волосы гладкий обруч белого металла с крупным изумрудом говорил о его принадлежности к герцогскому или, правильнее, княжескому роду, поскольку объект всеобщего интереса был родом с далёкого севера. Мужчина сидел спокойно, расслабленно откинувшись на высокую спинку кресла и время от времени делая глоток-другой из большого серебряного кубка, извлечённого ради такого случая из баронской сокровищницы. Лицо гостя при этом оставалось безразлично-непроницаемым. Похоже, его совершенно не волновало любопытство окружающих. Или же он привык сидеть вот так, на виду у всех. Большинство собравшихся склонялось именно ко второму, тем более что за полгода, прошедшие с того времени, когда чужак появился в этих местах впервые, барон Кайгар успел не один раз поделиться своей догадкой. Князь Гельд не столько князь, сколько вождь. Предводитель дружины северных варваров. Бесстрашный и безрассудный.