Дом - Бентли Литтл

Это была гениальная мысль.

Он в ужасе уставился на нее.

- Нет, я могу убить, - сказала она. - Ты ошибаешься. Я могу трахаться и могу убивать.

- Тогда почему ты заставляешь делать это других?

- Потому что это забавно! - улыбнулась она. Он попятился.

- Я после этого убила Дарси. Содрала с нее шкуру в гараже. А сестра Марка, Кристен? Последняя из настоящих обитателей Дома? Я села ей на лицо, заставила ее есть меня, она захлебнулась моей горячей мочой. А...

- Почему ты не убила Биллингса?

- Это другое дело, - помрачнела она.

- Почему?

- Потому.

- Ты не могла этого сделать?

- Нет, мне нужен был ты.

Он оглянулся на неподвижно застывшее на мраморном столе тело помощника.

- Что я сделал? - воскликнул Нортон.

- Ты помог мне.

Долгий вопль боли и отчаяния разнесся в черной, заваленной костями комнате. Пока он орал, она опять опустилась на колени и начала стягивать с него брюки.

Глава 19

Сторми

Снова появились окна.

Это первое, на что он обратил внимание.

Однако внешний мир по-прежнему был неразличим из-за густого тумана, и хотя его попытка открыть входную дверь увенчалась успехом, Сторми побоялся выходить в эту белесую пелену.

Закрыв дверь, он оглядел прихожую и холл.

- Дэниэл! - позвал он. - Дэниэл! Тишина.

- Нортон! Лори!.. Марк!

Голос в этой тяжелой, гнетущей атмосфере прозвучал глухо, как в вату. Никто не откликнулся.

Странно. Он мог поклясться, что вернулся в тот самый Дом, где находился одно время со своими случайными знакомыми. Все его чувства подтверждали это. Но, похоже, он остался совершенно один. Интересно, может, они застряли где-нибудь? В своем прошлом, например?

Или они все убиты?

Он молил Бога, чтобы этого не произошло.

Сторми прошел через столовую в кухню. В одном из буфетов он заметил коробку крекеров, достал ее и захватил полную горсть. Он понял, что проголодался. Ощущение было такое, словно только что пробежал марафон или до упаду накачался в спортзале. Он чувствовал себя изможденным, обессилевшим; организм требовал поддержки в виде какой-нибудь пищи. Обыскав остальные полки и холодильник, он нашел еще два предмета.

Банку с фруктовым коктейлем.

И кусок чеддера.

Ни к тому, ни к другому он не прикоснулся, ощутив неприятный холодок.

Покончив с крекерами, он запил сухое печенье стаканом холодной воды из-под крана.

Что дальше?

Ясно, что он что-то сделал, что-то совершил. С какой-то целью он оказался в семье своего детства, и хотя цель оставалась ему по-прежнему неясна, сам факт, что он вернулся, что его вернули, означал, что он успешно справился с тем, что ему полагалось там сделать.

Смысла всего этого он не понимал, не имел даже и самых смутных предположений на этот счет. Каким образом изменение конкретики его личного прошлого способно сказаться на чем-то, имеющем отношение к Домам и этой границе, которая предназначена для защиты - чего? - познанного мира от сверхъестественных сил?

Он с трудом мог смириться с подобным смешением космического и индивидуального. Он никогда не мог согласиться с христианской идеей о том, что Бог может игнорировать войны, зверства, холокосты и при этом пристально следить за поведением жены в брачном союзе. В этом он усматривал какую-то несообразность и абсурдность.

В высшей степени нелогично, как говаривал великий мистер Спок.

Но теперь он понял, что бесконечность нелогична сама по себе, что эпическое и частное находятся в постоянном взаимодействии; пропущенная встреча может иметь такие же последствия, как маневры армии в тысячу солдат способны привести в действие армию в тысячу солдат. В великом плане событий индивидуальные действия и крупномасштабные явления важны в равной степени. Здесь, в Доме, и на Другой Стороне этот трюизм казался еще более значимым. Чувства и ощущения не менее материальны, чем поступки, и даже если ему недоступно их понимание, он не сомневался, что новая встреча с родителями и противостояние с Дэниэл каким-то образом оказали глубокое влияние на Дом и, следовательно, на мир.

Он выглянул в окно кухни. Белый туман по-прежнему заслонял видимость.

Те, Кто Ушли Раньше.

Впервые с того момента, как Биллингс произнес эту фразу, Сторми подумал о строителях Домов. Как они выглядели? Имели ли они какой-то конкретный облик и форму? Этого ему не дано узнать, и он сомневался, что действительно хочет узнать это.

А что представляют собой сами Дома? Если они существуют так долго, как откровенничал Биллингс, они не всегда должны были выглядеть таким образом. Что было на их месте раньше? Хижины? Пещеры?

Сторми не понравилось направление собственных мыслей, и он постарался переключиться на что-нибудь иное. Для этого еще будет время. Сейчас перед ним стоят более насущные проблемы. Нужно понять, где он находится, в каком времени, где все остальные и каким образом им все-таки выбираться отсюда.

Печенье застряло в зубах. Сторми налил себе еще стакан воды и прополоскал рот, прежде чем отправиться в поэтажное обследование Дома.

Он прошел все комнаты на первом этаже, потом поднялся наверх в поисках своих пропавших спутников... в поисках чего бы то ни было. До третьего этажа ему не встретилось ничего необычного. Там же, в холле напротив его спальни, оказалась дверь, которой раньше не было. Во всяком случае, он ее не помнил. Внезапно занервничав, он даже не хотел открывать ее, тем более в одиночку, но волевым усилием заставил себя подойти и заглянуть внутрь.

- О Боже! - выдохнул он.

Бойня.

Это вполне заслуживало такого названия. Черная комната представляла собой просто невообразимую кровавую сцену. На крюках, вбитых в стену, висели содранные с черепов человеческие лица, как шляпы; их растянувшаяся, обвислая кожа, частично сохраняющая еще прежние формы, смотрелась как издевка над человеческим обликом. На заляпанном кровью полу валялись кости, черепа, куски окровавленной плоти; рядом - горка сброшенной полупрозрачной ткани, напоминающей пустые оболочки облакоподобных призраков, которые он видел на Другой Стороне. По всей комнате были разбросаны металлические инструменты, которые не могли быть ничем иным, кроме как орудиями пыток.

На высоком мраморном столе лежал Биллингс.

Дворецкий был заколот ножом. Нет, не просто заколот. Располосован. Разинутый рот застыл в маске агонии. Выпученные глаза остекленели. На белом лбу багровел отпечаток губ - в крови или помаде?

Сторми стоял на пороге, боясь сделать шаг внутрь. Он не понимал, что это значит, с чем это может быть связано, но это напугало его до печенок, а доказательство того, что Биллингс действительно мертв, поразило еще больше, чем он мог предположить.