Паладин развивает территорию. Том V - Greever

реактивные самолёты в этом мире из-за расстояний, которые придётся преодолевать, но ему требовался транспорт быстрее летающих кораблей.

По его предложению, заклинатели начали разработку тяжёлого грузового самолёта с шестью двигателями, который точно так же, как и летающие корабли, будет использовать паровой двигатель.

Разумеется, двигатель будет совершенно новым и его разработкой как раз должны были заняться два звёздных мага.

Лилия, видевшая узоры рун на чертежах, потянулась своей маленькой ручкой к схемам, которые сложно понять даже верховному магу.

Она точно видела каждый элемент и указывала на его начало и конец, что можно считать гениальностью.

— Я… Я тоже хочу заниматься этим… — произнесла девочка, видя перед собой чудо инженерии.

Как и любой маг, Лилия была любопытна. Пусть ей всего шесть лет, но благодаря тому, что является заклинателем, можно смело утверждать, что уже к десяти годам она по уровню интеллекта может превзойти человека с Земли, закончившего лучший технический университет.

Лами повернул голову к Свейну и язвительно произнёс:

— Ты просто не нашёл то, что ей понравится. А я, кажется, нашёл.

Ротмайер пусть и не хотел этого признавать, но кивнул в ответ.

Маги всегда искали ученика, который сможет превзойти их и продвинуть работу своего учителя, и, кажется, прямо сейчас перед ними оказался ребёнок, имевший чудовищный потенциал.

— Если мы сможем обучать её вдвоём… Представляешь, чего она может достигнуть? — прошептал Свейн, боясь спугнуть свою удачу.

Навязанная им несносным аристократом девочка в одно мгновение получила учителей, превосходящих любого мага на континенте.

Отбросив все предрассудки, два мага тут же принялись объяснять ребёнку устройство двигателя и строение самолёта.

Они с упоением рассказывали, что смогли понять, и в подробностях отвечали на любые возникшие вопросы Лилии.

Троица настолько увлеклась изучением проекта, что лишь когда солнце зашло за горизонт и за ребёнком пришли её нянечки, они смогли успокоиться.

Два величайших заклинателя континента нехотя проводили ребёнка до кареты и, стоя перед входом в особняк, смотрели, как экипаж в сопровождении двадцати рыцарей удаляется.

Лами, поглаживая бороду, усмехнулся.

— Я уже и забыл, как это весело — учить кого-то, — произнёс он.

Свейн, наверно, впервые за долгие годы улыбнулся.

— Да-а… Жаль, она дочь этого ублюдка, — ответил он, после чего, вернув серьёзное лицо, первым развернувшись, направился в дом, чтобы продолжить исследования, пока не наступил новый день и этот любопытный ребёнок не вернулся.

Лами также последовал за товарищем, желая продолжить исследования, и особняк потихоньку вернулся к своему обычному распорядку.

Глава 391

Мирная жизнь скучна?

Город Серебряной Луны, такое название после долгих размышлений получила новая столица Балтес.

На лимейском языке оно звучало как Авенор.

Виктор изначально планировал сделать это место пристанищем богатых людей, а также городом-витриной всего континента, когда порт, строящийся на западе отсюда, свяжет все континенты воедино.

Название, расположение, инфраструктура и дизайн — всё должно было быть продумано до мельчайших деталей.

Архитектор Нильса до сих пор работал над всем этим и, закончив грандиозный белокаменный дворец с высоченными башнями с золочёнными шпилями, с красочными садами, прудами и фонтанами повсюду, перешёл к особнякам дворян, которые должны были соответствовать общей композиции.

Знать полюбила этот город, особенно те, из чьих домов открывался красивый вид на возвышавшийся дворец, его витражные окна повсюду и развевающиеся флаги с белогривым львом на стенах и крышах башен.

Выходя из своих особняков на улицу, жители попадали на оживлённый широкий тротуар, вдоль которого в линию росли ветвистые стройные деревья, накрывавшие пешеходов своей тенью.

Каждый дворянин считал своим долгом раз в день одеться в дорогую одежду, купленную у лучшего портного в городе, и прогуляться в одиночку или в компании, размеренно постукивая тростью по гранитной мостовой.

Встречая знакомых, они деловито снимали шляпу или котелок, остановившись в центре дороги, и беседовали, старательно показывая, насколько они не торопятся и могут тратить время на пустую болтовню, пока мимо проносятся грузовики, экипажи и одинокие всадники.

Если раньше все считали, что похвастаться можно исключительно на банкете, то теперь одна возможность жить в Авеноре являлась показателем состоятельности.

Конечно, им также было кому завидовать, ведь самый богатый человек со своей семьей жил всего в нескольких метрах от них.

Встретиться с ним являлось скрытым желанием каждого, кто выходил в определённые часы на прогулку, выучив наизусть, когда и восколько дворец покидает очередной экипаж.

На просторной площади перед дворцом жители и гости города массово гуляли, захаживая в магазинчики на первых этажах жилых домов вокруг, или просто отдыхали на скамейках в тени деревьев.

Кто-то приходил с камнями памяти, которые теперь продавались повсюду, и, подходя к широкому каменному мосту, соединявшему площадь с территорией дворца, записывал своё изображение на фоне двадцатиметровых серебристых мифриловых ворот с золотыми пиками, за которыми виднелась небольшая аллея с зелёной лужайкой и величественный дворец семьи Леомвиль за ними.

Другие просто бродили по набережной вокруг, стараясь разглядеть здание за высокими стенами со всех сторон, а может даже увидеть кого-то из жильцов в панорамных окнах.

Однако внутри казавшегося безмятежным дворца жизнь кипела всегда. Многочисленные слуги без устали суетились, словно муравьи, поддерживая чистоту и обслуживая многочисленную семью и гостей Виктора.

Хотя самого лорда не было, но хватало желающих провести переговоры, и каждая из жён была вынуждена взять на себя часть обязанностей хозяина дома.

Среди всей этой суеты ранним утром Бьёрн стоял в своей роскошной комнате в окружении трёх служанок, которые старательно одевали его в синюю школьную форму, расчёсывали золотые волосы и стряхивали пылинки, пока мальчик терпеливо ждал.

Вскоре, когда его личная служанка разогнала остальных, давая понять, что они уже перебарщивают, ребёнок десяти лет кивнул ей и взглянул в зеркало во весь рост.

— Спасибо, тётя Эдея, — произнёс он, глядя на себя в отражении.

Женщина в годах, одетая в зелёное платье, поклонилась в реверансе, что за ней повторили две молодые служанки, и, склонив голову, ответила:

— Ваша светлость, вы уже не маленький и не должны обращаться ко мне как к тёте.

Она говорила с тревогой, потому что ребёнок герцога не должен говорить формально со слугами, пусть Эдея и являлась баронессой.

Бьёрн по-взрослому отмахнулся от этого и, развернувшись к женщине, заговорил, стараясь говорить серьёзно, как это делает Виктор:

— Я считаю вас своей тётей, и вам не нужно быть со мной такой формальной. — Пока Эдея с трепетом слушала такое признание ребёнка, её господин в несвойственной для своего возраста манере строго произнёс: —