Триумф непослушания (СИ) - Хрущёв Виктор

— Спасибо, — сконфуженно ответил Сергей, забрал чеку и, стараясь не дышать, засунул её обратно в гранату. Тихий щелчок.

— Можешь разжимать, — выдохнул Сергей и рухнул на основание кузова. Затем он взглянул на мальчика. Тот начинал плакать. — Ты чего?

— Вы волнуетесь за меня. Что-то делаете. А я... Я... — он окончательно разрыдался.

— Ну хорош. Эльза тебе ещё устроит.

Найдя пропажу и выслушав всё, что об этом думает блондинка, все начали выполнять следующую часть плана.

Две машины Эльза отправила добыть как можно больше бензина. Остальные же она повела за собой. Грузовая машина ехала по пустынным улицам во главе колонны. За рулём сидел Сергей. Эльза, сидя за размашистым атласом, направляла его движение.

Машины загружали всем необходимым: еда, вода, средства гигиены, расходный материал и прочие. Все организовано обчищали под чистую гипермаркет. Эльза почти не вмешивалась в процесс и, чуть улыбаясь, наблюдала. Все знали друг друга всего несколько часов, но уже взаимодействовали как единое целое. С такой силой можно достигнуть много.

— Чего лыбешься, дорогуша? — спросил Сергей, грузя ящик консерв.

— Рада, что уже не зря прожила жизнь.

— Это я и так знал.

— Я выполнила своё дело. И если меня в следующую секунду убьют, то вы не пропадёте. Уже не пропадёте.

— Ты это бросай такое говорить. И так люди мрут, как мухи.

— Главное, что мы живы. Остальные меня сейчас не очень интересуют.

Подъехали машины, отправленные добывать бензин. Не без приключений, но свою задачу они выполнили. Забив под завязку кузова машин, все решили убираться из города. Куда угодно, но лишь бы подальше о сюда.

Сергей крутил руль и внимательно вглядывался в дорогу. Эльза же внимательно изучала карту, выбирая место для их будущего пристанища.

— Знаешь, что я последнее сказал маме? — сказал вдруг Сергей.

— Иди в задницу? — не отрываясь от карты, ответила блондинка.

— Неужели я такой предсказуемый, — ухмыльнулся он.

— Вы, мужики, все очень похожи.

— Я бы очень сейчас хотел извиниться. Сказать, какой я дурак, как её люблю, ценю и что без неё мне очень тяжко. Но уже поздно.

— Ты уже извинился.

— Это не то, — фыркнул Сергей.

— Твою дивизию! — неожиданно простонала Эльза и схватилась за голову.

— Что такое? — удивился Сергей.

— Сонька! — бросила девушка и протянула Сергею смартфон. — Я не знаю, как им пользоваться. Найди там, как ей позвонить!

Сергей остановил машину и начала рыться в списке контактов. Найдя лаконичное название абонента «Петрович», Эльза воскликнула: «Этот!», выхватила трубку и позвонила.

Заезжая во внутренний двор, Эльза увидела одиноко стоящую девочку, крепко сжимающую плюшевого мишку. Маленький комочек страха, выброшенный в бушующий океан безумия. Едва машина остановилась, Эльза пулей вылетела из кабины, подбежала и сильно-сильно обняла ребёнка. Стало неважно что сейчас происходит и что будет дальше. Стало неважно что будет с тобой. Оставалось только эта девочка и желание её успокоить. Дать ей возможность снова улыбнуться.

Дать ей право на жизнь.

Бонусная глава. Белый свет надежды

«Арестант номер двадцать восемь шестьсот пятьдесят два.

Возраст: шестнадцать лет.

Родители: неизвестны.

Впервые был привлечен к уголовной ответственности в двенадцать лет за мелкую кражу. Суд, в силу возраста, отправил подсудимого на перевоспитание в общеобразовательную школу специальной реабилитации номер одиннадцать. Через четыре года правоохранительные органы задержали арестанта с двумя сообщниками за подозрение в хранении и продаже наркотических веществ несовершеннолетним лицам. В ходе задержания правоохранительными органами обнаружено несколько килограммов сильно действующих веществ. Решением суда решено отправить подсудимого в место лишения свободы на срок до трёх лет, без права амнистии и обжалования.

Подпись: (неразборчиво).

***

Сколько же он ехал? Может всего несколько часов, а может и целую вечность. Не разобрать. Из маленького окошка с решёткой и бронированным стеклом не проникало ни капли света. Власть времени не распространялась на тесную кабину автозака. Машина подпрыгивала на каждой кочке, из-за чего заключённый больно ударялся об стенки и крайне неудобное сиденье. Место «пассажира поневоле» сделали настолько маленьким, что в него едва можно было поместиться, не говоря уже о том, чтобы лечь и скоротать бесконечно длящуюся поездку во сне. Оставалось смотреть в окружавшую тьму, периодически разминая затёкшие закованными стальными наручниками руки и стараться не сойти с ума от дальнейших перспектив.

Кабину опять дёрнуло, после чего шум двигателя затих. На несколько мгновений всё замерло. Затем заскрипели двери и в кабину ворвался яркий свет прожектора, ослепивший узника.

— Встать! — послышалось рявканье снаружи.

Собравшись с мыслями, заключённый подчинился.

— На выход!

Арестант выпрыгнул и увидел перед собой огромную сторожевую вышку. На ней висел прожектор, продолжая слепить подсудимого. Что-то рассмотреть узнику не дали, грубо двинув в спину.

— Пошёл, — зарычал надзиратель. — И без глупостей. А то мигом отправим к головорезам, как твоего дружка!

Его вели вдоль высокой бетонной стены. Заключённых могли высаживать прямо перед входом, но начальник тюрьмы настоял, чтобы каждого перед тем как посадить за решётку, провели по защитному периоду. Для того, чтобы все понимали, что бегство бессмысленно.

Основание стены уходило глубоко под землю, во избежание подкопов. Вверху, от порывов ветра, шелестела колючая проволока. К ней подключили ток. По периметру ходили патрули со сторожевыми собаками. Прожектора от вышек не оставляли ни одного тёмного места. За первой линией стояла вторая с ещё более высокой стеной, большим количеством вышек и охраны. Будто не заключённых охраняли от внешнего мира, а мир от заключённых.

«Если здесь такая охрана, то что же тогда в Белом Дельфине?»

Он мог лишь гадать. Но по пути заключённый заметил одну любопытную деталь. Охрана была одета в военную форму.

«Военная полиция, — промелькнула мысль. — Точняк. Простую охрану заменили на них после массового побега под Киевусом».

За второй стеной выросло серое квадратное здание. Все окна зарешёчены, в стенах ни одной щели, выдолба или выступа. Словно неприступный бастион, он держал в своих недрах разномастных нарушителей правопорядка. Над входом, словно в насмешку, выдолбили надпись: «Оставь надежду всяк сюда входящий».

«Дом, милый дом», — с горькой улыбкой подумал заключённый и зашёл внутрь.

— Вы чего так долго? — спросил конвоирующего мужик с несколькими жирными подбородками. От него несло кислым запахом перегара. Узник заметил на его погонах несколько звёзд. — Мы того уже успели оформить и определить, а вы всё с этим возились.

— Да заглохли по пути, — оправдывался конвоир. — Ничо ж страшного не стряслось?

— Стряслось, — задумчиво протянул тот. — В основном блоке не осталось свободных камер. Так что отправляем этого к политическим. А там что нибудь придумаем.

— Не повезло тебе, седой, — хмыкнул конвоир. — Ты и так выделяешься, а теперь братва тем более зачмырит.

Узник его не слушал, молча рассматривая тёмную ткань тюремной робы.

— Молчи, молчи. Если будет нужно, начальник тебя быстро разговорит.

Конвоир резко толкнул заключённого и приказал двигаться дальше.

В тёмным сырых коридорах почти не горел свет. Стены покрывались слоем плесени, петли огромных стальных дверей ржавели, а воздуха не хватало, чтобы дышать полной грудью.

— Стоять! — рявкнул конвоир. — Лицом к стене!

Охранник достал звенящую связку ключей и принялся открывать многочисленные замки. С громким скрежетом двери открылись.

— Заходим, быстро!

Узник неспешно зашёл в камеру.

— Приятного времяпровождения! — послышалось сзади и дверь с грохотом захлопнулась.