Наездницы - Энтон Дисклофани

– Ты не понимаешь, – наконец произнесла я.

– Не понимаю? – переспросила она. – Мне кажется, я понимаю вполне достаточно. Мы ведь не выбираем, кого нам полюбить, разве не так? – Она улыбнулась, и я догадалась, что она думает о Буне. – Наши семьи мы тоже не выбираем. Но, по крайней мере, ты можешь выбрать гнев.

Она взяла меня за руку и крепко ее сжала.

– Ой! – вскрикнула я, но она не выпустила моих пальцев.

– Не позволяй своим родственникам решать за тебя, как тебе жить.

– Мистер Холмс тоже так сказал.

– Значит, кое в чем мы с ним сходимся. Что ты можешь предпринять? – спросила она. – Ты ведь всего лишь девочка.

– Я знаю, – тихо сказала я. – Я всего лишь девочка. Но я также его сестра. Я должна увидеть своего брата. Он не совершил ничего дурного.

– И ты тоже.

Она отпустила мою руку и притянула меня к себе. От нее непривычно пахло потом и пылью.

– Тебе слишком долго не везло, – прошептала она мне на ухо. – Но обстоятельства все время меняются. Бог дарует счастье только тем, кто к нему стремится.

Мэри Эбботт вернулась в домик, когда все еще занимались в Зале. В это время я обычно была в Мастерсе с мистером Холмсом. Я понимала, что пройдет совсем немного времени и миссис Холмс заметит как мое отсутствие, так и то, что я практически не занимаюсь. Я должна была уехать, прежде чем это случится.

Мэри Эбботт долго смотрела на меня, склонив голову.

– Что с тобой?

– Какое тебе дело? – отрезала я.

Она отвела взгляд и промолчала.

– Прости. Я устала. Мне нужно поспать.

– Но ты теперь только то и делаешь, что спишь. Мы ведь подруги?

– Да, Мэри Эбботт. – Почему Мэри Эбботт выбрала меня? Почему не Эву или Гейтс? Или Сисси? Сисси наверняка была бы к ней добрее, она бы знала, как с ней обращаться. – Чего ты хочешь?

Мне казалось, что я поощряю ее сообщить мне о том, что все знают о нас с мистером Холмсом, что все об этом говорят.

Она присела на край моей кровати.

– Кто-то вчера вечером видел Сисси в лесу. – Она произнесла это шепотом, хотя кроме нас в домике никого не было. – Ты знала, что она там? С мальчиком? Все об этом говорят. Ходят слухи, что об этом узнала и миссис Холмс.

Я села на кровати так, что теперь наши лица разделяло не больше дюйма.

– Кто, Мэри Эбботт? Кто видел Сисси?

Передо мной стремительно промчался весь сегодняшний день: все девочки отворачивались, но не от меня; все смотрели, но не на меня.

Мэри Эбботт либо не знала этого, либо не хотела говорить. Она выглядела обеспокоенной, и мне показалось, что она боится Леоны. Потому что я знала, кто донес на Сисси. Леона, которая не пришла на танцы, которая, скорее всего, была в конюшне. На обратном пути она вполне могла заметить Сисси с Буном. Она была единственной девочкой в Йонахлосси, которая, по моему мнению, могла донести на Сисси. Которая была готова втоптать в грязь другую девочку, лишь бы отомстить мне.

Но вчера вечером Сисси мог увидеть кто угодно – она была так беспечна! Меня снова охватил гнев. Как она могла? Я посмотрела на Мэри Эбботт, которая теребила край покрывала, сидя на моей кровати. Может, это все же она? Вряд ли. Все ее внимание всегда было направлено на меня. Ее глаза с таким постоянством буравили и обжигали мою спину, что это напоминало какую-то странную болезнь. Она следила за мной, а не за Сисси.

В тот вечер, когда все обедали, я оседлала Наари и поехала в горы. Теперь темнело только после восьми часов, так что я каталась, пока в небе не начали появляться звезды.

Мне было совсем нетрудно представить пушистые русые волосы Сисси, ее широко посаженные глаза. Ее лицо я видела гораздо отчетливее, чем лицо мамы, брата или отца. Когда я буду уезжать, попрошу у нее фотографию. Мэри Эбботт сказала, что слух уже расползся по всему лагерю, а значит, Сисси отправят домой максимум через день. И хотя я не особенно доверяла Мэри Эбботт, я понимала, что она права. Миссис Холмс, как всегда, становится известно обо всем. И если Сисси отправят домой из-за мальчика, ей никогда не позволят выйти замуж за него, за опозорившего ее, запятнавшего ее во всех остальных отношениях девственно чистую репутацию. Вся ее жизнь, все ее планы рухнут. А ведь еще вчера она так уверенно рассуждала о том, как следовало бы действовать моим родным. Кто мог теперь предсказать, как поступят ее родные, что они о ней подумают, независимо от того, как она будет защищаться. Уж точно не Сисси. Возможно, запрет выходить замуж за Буна станет наименьшей из ее бед.

Спешившись, я увидела в глубине конюшни силуэт мистера Альбрехта. Было слишком поздно прыгать в седло и уезжать, чтобы дождаться, когда он уйдет.

– Теа, – произнес он и кивнул мне.

– Привет.

– Ты больше не занимаешься. Только катаешься вечера напролет по горным тропам.

Я пожала плечами. Из-за акцента его речь приобретала какой-то странный ритм.

– Кажется, я так и не поздравил тебя с успехом, – произнес он и протянул мне руку. – Молодец.

Я подала ему свою маленькую и довольно мягкую ручку, и он стиснул ее в своей загрубевшей ладони.

– Спасибо.

К моим глазам снова подступили слезы. Я прижала ладонь второй руки к широкому лбу Наари. Для нее это будет все равно, что я умерла. Когда отсюда исчезнет мой запах, когда она перестанет ожидать стука моих сапог по вечерам, когда она привыкнет к звукам и запахам другой девочки. Но я всегда буду помнить свою первую лошадь. Я ее никогда не забуду.

Я обернулась к мистеру Альбрехту. Он смотрел на меня, как мне показалось, очень долго.

– Ты талантливая наездница, Теа. Не надо зарывать свой талант в землю.

Из-за своего акцента он как бы подчеркнул слово зарывать.

– Почему?

– Ты могла бы делать то, что никто не делал до тебя, – ответил он, не выпуская моей руки.

Я отвела глаза.

– Возможно.

В мире и в Йонахлосси по-прежнему существовала доброта. Мне она казалась почти неуместной.

Глава двадцать вторая

На следующее утро я встала очень рано. Тщательно оделась, аккуратно заправила блузку в юбку, начистила ботинки. Я оглянулась на Сисси, которая спала на спине, разбросав руки в стороны, и улыбнулась. Вчера вечером она рассказала мне, что девочки знают о ней и Буне. Но, похоже, ее это не волновало. Она этим даже как будто немного гордилась. Я сделала удивленное лицо. Судя по всему, она понятия не имела, как далеко разошлись эти слухи, что они расползлись по лагерю и достигли ушей миссис Холмс.

Разглядывая в зеркало свое отражение, я почти не сомневалась, что Мэри Эбботт за мной наблюдает. Но когда я обернулась и посмотрела на нее, ее глаза были закрыты, а губы стиснуты в узкую полоску.

Я пришла в Замок рано, чтобы застать миссис Холмс до завтрака. В столовой было почти пусто, лишь несколько девочек второго года обучения сидели за одним из столиков. Я старалась не приближаться к ним, но, когда проходила мимо кухни, дверь распахнулась.