Наездницы - Энтон Дисклофани

В дверях появилась Сисси под руку с Эвой. Она быстрым взглядом окинула толпу мальчиков, вызвав у меня досаду такой явной заинтересованностью. Мне хотелось, чтобы сегодня ее чувства были чуть менее очевидны.

– Все в порядке? – спросила Сисси, подходя ко мне.

Я отметила, что на ней те самые серьги, рубиновые гвоздики, которые я нашла, шаря по дому Августы почти год назад. Как быстро бежит время!

Я кивнула, вгрызаясь в крохотную тарталетку с ягодами, горячую, только из духовки, и ощущая, как масло растекается по моему языку. Заиграла музыка, и мальчики двинулись к нам. Мы неловко стояли у стола. Сисси пристально за мной наблюдала, а я делала вид, что этого не замечаю. С чего она взяла, что я способна с легкостью перенести свою привязанность на кого-то другого? И вдруг, как по мановению волшебной палочки, передо мной вырос Дэвид, такой же высокий и красивый, как и в прошлый раз.

– Теа? Мы снова встретились.

– Дэвид. – Он был из тех парней, которые не принимают отказов. – Ты здесь.

Что за идиотская фраза! Неужели я не могла выдать что-нибудь получше?

– Да, я здесь.

Я позволила ему подвести меня к другим танцующим парам, взять меня за руку и положить вторую руку мне на спину. Мистер Холмс был выше него. На Кэтрин Хейз сегодня было ярко-красное платье. Она и губы накрасила ярко-красной помадой – в тон платью. Никто из нас не позволял себе так вызывающе красить губы. Но дерзость была у нее в крови.

Дэвид молчал и довольно грациозно вел меня в танце.

– Тебе нравится эта песня? – спросил он, когда оркестр заиграл следующую.

– Да, ничего, – ответила я.

Он отвел глаза, и я подумала, что произнесла это чересчур резко. Но тут я ощутила, как его пальцы поглаживают мою спину.

– Как ты жила весь этот год? – спросил он.

– Давай просто танцевать, – вместо ответа предложила я и улыбнулась, чтобы смягчить свои слова.

Он привлек меня к себе, и мне захотелось положить голову ему на плечо, преодолеть то небольшое расстояние, которое нас все еще разделяло. Так я и сделала. Я опустила голову на плечо этому незнакомому мальчику, позволив ему вести меня по залу, по этой столовой, где я съела сотни обедов и завтраков, пробормотала сотни молитв. В этот раз я не боялась, что меня уличат в непристойном поведении. Освещение было тусклым, нас окружали десятки других пар, так что никакого риска не было. От него едва уловимо пахло одеколоном.

Песня окончилась, и он остановился, держа меня за руку. Мне показалось, он не хочет меня отпускать. Я улыбнулась ему и обернулась туда, где в последний раз видела мистера Холмса. Вместо него я увидела миссис Холмс, которая смотрела на меня, и в ее взгляде не было даже намека на доброту. В конце концов мне пришлось отвести взгляд, потому что она этого делать не собиралась. Я схватила Дэвида за рукав пиджака.

– Еще потанцуем? – спросила я, и он удивленно на меня посмотрел, но улыбнулся.

Остаток вечера я провела, веселясь напропалую, пропустив только один танец, а потом вместе с Дэвидом, Буном и Сисси пошла в дальний угол, где мы тайком пили виски из фляжки. Сисси сделала один глоток. Я выпила, сколько смогла. После этого я почувствовала себя чудесно. Я ощущала себя очаровательной девочкой с нежной шеей и яркими губами. Поднося фляжку к губам, я чувствовала на себе взгляд Дэвида и радовалась тому, что надела это платье.

Леоны здесь не было. Я ее высматривала и не могла не заметить. Возможно, все дело было в виски, но я чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы забыть о ней, чтобы выбросить ее из головы. Может, исходящая от нее угроза была моей выдумкой? Она ничего не знала, во всяком случае наверняка. Кроме того, неужели она действительно сможет наябедничать его жене обо мне и мистере Холмсе? Для этого ей понадобились бы доказательства.

– Что ты делаешь? – прошептала Сисси, когда мы поменялись партнерами, но, говоря это, она улыбалась.

– Ничего, – одними губами ответила я.

Бун подхватил меня и увел от Сисси. Мы оба были немного пьяны. Вблизи Бун со своей копной рыжих волос выглядел очень ярким и немного странным. Еще более удивительной, чем волосы, была его кожа – прозрачная, как у всех рыжеволосых людей, с голубоватыми прожилками вокруг глаз.

– Тебе весело?

– Да, – ответил он и крутанул меня в пируэте.

Он был хорошим танцором.

– Сисси повезло.

Бун улыбнулся.

– Правда? Забавно, но я думал, что повезло мне.

Это было странное ощущение: Бун обнимал меня, я была достаточно близко к нему, чтобы ощущать запах его напомаженных волос, одновременно осознавая, что наши отношения в высшей степени платонические.

На губах Буна играла улыбка, которая, наверное, была у него припасена для всех девушек, которые не были Сисси. Я смотрела на его бежевые брюки, такие светлые, что я отчетливо видела каждую морщинку. «Кто одевает этого юношу? – спрашивала я себя. – Его мама, когда он приезжает домой? Наверное, ведет его к портнихе, ожидает, пока с него снимут мерки, а потом придирчиво щупает образцы тканей. Возможно, она считает, что, хорошо одевая сына, тем самым готовит его к встрече с миром?»

– Ты ее любишь?

Он улыбнулся, и в уголках его глаз появились морщинки.

– Да, – ответил он и помолчал. – Теа, ты в порядке? – наконец спросил он. – Просто… это такой странный вопрос.

Мои щеки горели. Бун был таким милым! От его доброты у меня щемило сердце. Он поднял голову и куда-то смотрел. Проследив за его взглядом, я увидела, что он смотрит на мистера Холмса, который помогал миссис Холмс разрезать огромный торт, украшенный засахаренными лепестками роз. Она с помощью ножа переложила один кусок на подставленную им тарелку, и спустя мгновение в его руках уже была другая тарелка. Бун перевел взгляд с него на меня, и я опустила голову.

– Все будет хорошо, – тихо произнес Бун, и я ничего на это не сказала, а просто позволила ему держать меня в своих добрых целомудренных объятиях.

Он вернул меня Дэвиду, и я танцевала с ним, пока не подошло время прощаться. Оркестр заиграл медленную мелодию, что-то очень грустное, и Дэвид говорил мне, как сильно я ему нравлюсь, а я поверх его плеча смотрела на другие пары.

Бун зажал Сисси в углу, и я удивилась их беспечности. Должно быть, Сисси была более пьяна, чем я думала, раз послала к черту все приличия. А может, это было вполне в духе Йонахлосси – посылать к черту все приличия.

Я почувствовала взгляд мистера Холмса еще прежде, чем обернулась и увидела его. В зале оставался только один угол, куда я еще не смотрела, и он мог быть только там. Как только наши глаза встретились, он повернулся и вышел из зала. Я была уязвлена. Оркестр продолжал играть, но я что-то пробормотала Дэвиду о необходимости забрать свои вещи.