Лоза Шерена - Анна Алмазная

    - Аланна - внебрачная дочь повелителя Кассии. Вы - виссавиец. И отличная партия для принцессы...

16.

    - Спасибо.

    Мальчишка у огня зябко дернулся, кутаясь в не потертый плащ.

    - Не благодарите. Как вы думаете, почему Эдлай так сильно желает держать под контролем зятя повелителя? И чем это может попахивать?

    - Не дурак, куда клоните - понимаю, - виссавиец вновь замолчал, пока хозяин собственноручно ставил перед Рэми чашу с вином и копченные колбаски. - Спасибо что предупредили.

    Рэми, принялся за колбаски.

    - Но вам-то это зачем? - поинтересовался вдруг Элан.

    - Вы задаете слишком много вопросов.

    - Пока это первый.

    Та же блеклая девушка принесла печенные яблоки, и настала очередь Элана приняться за еду. Рэми же откинулся на спинку скамьи, выпил немного подогретого вина, и заметил:

    - Игра эта серьезнее, чем вы, я и Аланна. И я хочу немного вам подыграть...

    - Я слушаю.

    - Дайте мне слово, что вам не нужны ни Аланна, ни трон Кассии. Слово мага.

    - Клянусь, - без малейшего сомнения ответил Элан. - Избавлюсь от власти Эдлая и немедленно разорву помолвку. Никто мне не помешает. Но... если Аланна - принцесса, то и вам ее не видать.

    - Это моя забота.

    - Ребенок тоже был ваш?

    Рэми вздрогнул и заставил не дрожать державшую чашу ладонь. Усилием воли убил колыхавшийся внутри гнев и через мгновение смог выдавить, почти спокойно и даже холодно:

    - Вы убили его?

    - Не вмешался, - поправил виссавиец. - По приказу...

    - ...хранительницы.

    - Слишком многое знаете о Виссавии, - сузил глаза Элан.

    - Мы пришли не за этим.

    - О да, не за этим. Продолжайте. Еще что-то?

    - Дайте слово, что не станете выяснять, кто я.

    - Даю. Хоть не понимаю. Чем я могу вам угрожать? Боитесь, что я женюсь на вашей любовнице? Ради богов, вы же неглупый человек и все понимаете... Впрочем, не отвечайте. Это не важно. Если вам так охота хранить тайну, так я ж и не против.

    - Расскажу вам что-то об Эдлае. Может, это поможет вам защитить себя.

    Рэми начал рассказывать, а рассказывая, все более понимал, что поступает правильно, и все более замечал, как глаза Элана медленно меняют оттенок с холодного на внимательно-потрясенный. Попал. Вопрос только - куда?

    В тот летний день на улице шел дождь. Рэми вошел в затемненную конюшню, подошел к Демону, коню Эдлая, погладил черную, как вороненое крыло, шею и огляделся в поисках Самала. Но конюха не было, и Рэми уже хотел развернуться, как вдруг заменил тень в углу стойла...

    - Самал? - спросил он.

    Это не был Самал, а всего лишь один из младших конюхов, чуть старше Рэми. Всегда гордый и напыщенный, любимец замковых служанок, теперь он казался напуганным, беспомощным, вжимался в дощатую стену стойла, волнуя и без того неспокойного Демона.

    - Они ушли? - выдавил юноша.

    - Кто они? - непонимающе переспросил Рэми, и конюх схватил его за руку, заставляя пригнуться, сесть рядом.

    - Эдлай... и тот маг. И не архан, вовсе, - жарко шептал конюх. - Он странный. Никогда таких не видел. И страшный. Глаза разные, выпученные, как у рыбы. И говорит медленно, слова растягивает, но какие слова! Рэми, я будто смерти в глаза смотрел, понимаешь... Есть тайны, которых лучше не знать. Эту лучше не знать! И лоза... лоза с шипами! Это страшно, страшно!

    - Ты горишь! - спохватился Рэми. - Бред это, понимаешь! Счас целителей позовем и все забудешь.

    - Не уходи! Выслушай, потом поздно будет. Шипы, они впивались в кожу Эдлая... Рэми, как он кричал! Ты бы знал, как он кричал!

    - Архан мертв? - переспросил Рэми.

    - Жив... Рэми... маг отпустил... - Рэми мало что разбирал в бреде конюха, но тот продолжал шептать. Будто от того выдавливал из себя увиденное. - Сказал, что счастье Эдлая - Кассия его не интересует. Но архан отдаст долг, либо умрет...

    - Что он попросил?

    - Жерла...

    Сказал и упал в обморок. Рэми выбежал из конюшен, за помощью, а на следующий день виссавийцы откачали конюха. Но вернули ему тело, не душу. Несколько дней больной молчал. Бледнел, хирел, а на третий - пропал.

    Спустя седмицу стоял ошеломленный Рэми под дубом и смотрел, как ветер бьет смутно знакомым, изрядно потрепанным вороньем телом о толстый ствол.

    И лишь через некоторое время решился он перерезать веревку.

    Рэми рассказал, а виссавиец некоторое время сидел неподвижно, и руки его, сжимавшие чашу, ощутимо тряслись.

    - Знал я, что он не успокоится. Знал я, сначала связь с Шереном, теперь и это! - шептал Элан. - Все твари мало... и некому теперь остановить...

    Потом вдруг спохватился, быстро успокоился и уже гораздо более холоднее поблагодарил:

    - Спасибо. Это все?

    - Последний вопрос. Кто для вождя Астрид?

    - Старшая сестра, - нахмурился Элан. - Что за дело вам, молодой человек, до семьи вождя?

    - Спасибо, - почувствовал, что холодеет, Рэми и хотел встать, но рука Элана схватила его за запястье, заставила сесть на место.

    - Ответьте!

    - Вы дали мне слово!

    - Заставляете меня жалеть... - сверкнул глазами Элан, отпуская Рэми. - А вы, оказывается, маг. И очень сильный. Идите, молодой человек. Только помните, некоторыми знаниями лучше делиться сразу. Потом может быть поздно.

    Рэми вышел из таверны, стянул с себя пропотевшую маску, вдохнул полной грудью свежий воздух и, ловко вскочив на Ариса, скрылся в лабиринтах узких улиц.

    "Нет за нами слежки?" - спросил он пегаса.

    "Нет, - мрачно ответил Арис. - Но мне не нравится настроение виссавийца."

    "Ты читал его мысли?"

    "Не осмелился бы, такой может и почуять. Но гнев уловил... И смятение. Твой виссавиец что-то натворил, и это "что-то" страшно его гнетет."

    "Мне все равно, - заметил Рэми. - Чем бы не шантажировал архан Элана, это не мое дело."

    "Так ли?"

    К тому времени мороз спал. Спешили по своим делам ремесленники, домохозяйки, гонцы, слуги, мелкие торговцы. Миновав людные кварталы, Рэми повернул на знакомую до боли улочку, и, соскочив с пегаса, осторожно постучал в дверь.

    Когда Рэми вышел от Гаарса, было далеко за полдень. Впрочем, ничего нового наемник не сказал. Бранше, которого Рэми понимал все меньше и меньше, и в самом деле поговорил с Арамом, виссавиец, в свою очередь, сходил к главе цеха... и наемники дали слово, что никогда больше не тронут ни Мираниса, ни Армана.

    "Срежем путь?" - перебил его мысли Арис, с трудом пробирающийся сквозь озлобленную холодом толпу.