Тайна Дамы в сером - Ольга Строгова

Когда они наконец выбрались из дома в ясный, солнечный, ветреный день, Аделаиде вдруг пришло в голову, что она в который уже раз безбожно опаздывает на работу. Это совершенно недопустимо для директора – опаздывать на работу. Лучше уж вообще туда не ездить.

Карл с ней не согласился и сказал, что у него в школе остались кое-какие дела. Он должен кое с кем попрощаться, вручить кое-какие сувениры. Аделаида тут же вспомнила об оставшихся пакетах и коробках, перекочевавших из-под лестницы в багажник «Опеля», но уточнять ничего не стала. Бесполезно. Все равно что пытаться выяснить у Штирлица, отчего его пальцы оказались на чемодане русской радистки.

– К тому же, – сказал Карл, выезжая на шоссе, – в три часа нас ждут на одном культурном мероприятии.

– А, в гороно, – поморщилась Аделаида.

– Мне будет очень интересно посмотреть на вашу городскую администрацию, – сказал Карл. – Думаю, моему интересу потребуется час. Может быть, полтора. А потом мы… как это сказать по-русски… оттуда смоемся.

– Обещаешь? – глянула на него повеселевшая Аделаида.

Карл кивнул.

Ирина Львовна вела пятый урок в 9-м «А» так невнимательно, что поставила Дашке Лыковой и Саше Горчакову совершенно незаслуженные четверки.

Отличница Лыкова надулась. Саша возликовал.

– Идите-идите, – велела им Ирина Львовна, которая после звонка на перемену беспрестанно поглядывала на дверь, – на четвертных оценках это все равно не отразится, я их уже выставила в журнал.

– А у меня что за четверть – двойка… или все-таки тройка? – с надеждой в голосе спросил Саша.

– Тройка. Иди.

И радостный Саша вышел, столкнувшись в дверях с нагруженным коробками немцем.

– Ой, – сказал он, – вам помочь?

Со стороны англичанки послышался странный звук, напоминающий рычание.

– Хотя, я вспомнил, мне же надо бежать… – Саша выскочил за дверь и быстренько захлопнул ее за собой. Сделал страшные глаза пробегающим мимо пятиклашкам и нагнулся к замочной скважине. Увы, в замке изнутри был ключ.

– Ты прочитал? – низким, взволнованным голосом спросила Ирина Львовна, не обращая внимания на принесенные Карлом предметы. – Что ты скажешь?

Карл не спеша сложил свои коробки на стол. Потом достал из кармана рукопись и протянул Ирине Львовне.

– Это хорошо, – сказал он серьезно. – Мне понравилось.

Смуглые щеки Ирины Львовны порозовели.

– Правда? – застенчиво спросила она.

За дверью послышалось некое шебуршание. Карл обернулся. Шебуршание смолкло.

Карл подошел к неподвижно стоявшей Ирине Львовне и взял ее ледяные от волнения руки в свои.

– Правда, – сказал он самым убедительным тоном, на который был способен. – Только…

– Только… что?

– Ну… это ведь не Киплинг. Я точно знаю, что Киплинг неписал повести под названием «Новая книга джунглей». Хотя, прочитав твой перевод, он мог бы и пожалеть, что не сделал этого.

Ирина Львовна порозовела еще больше и сделала попытку высвободиться – чуть заметную, чтобы не подумал, будто она всерьез.

– Зачем ты пытаешься выдать собственное творчество за перевод? – продолжал Карл. – Почему бы тебе не написать что-нибудь под своим именем?

– А… ты думаешь… у меня получится?

– Думаю, что получится. А это, – он показал на верхнюю коробку, – поможет тебе.

Ирина Львовна, бросив на него увлажнившийся, недоверчиво-благодарный взгляд, вооружилась ножницами и немедленно вскрыла подарок.

– О-о-о! – простонала она, извлекая из пенопластового гнезда плоский, прямоугольный, с матовым стальным блеском предмет. – Не может быть! Ноутбук! Настоящий! Карл, можно, я тебя поцелую?

– Эй, полегче! – послышался от дверей голос Татьяны Эрнестовны. – Ну, Манечка, мы с тобой вовремя! Это что у вас тут происходит?

– Девочки, – растроганно произнесла Ирина Львовна, оторвавшись от смеющегося Карла, – вы только посмотрите на это чудо!

Манечка с Татьяной Эрнестовной переглянулись. Переносной компьютер, конечно, не самый гламурный подарок для женщины, но для нашей Иры – самое то. А вот что, интересно знать, в двух остальных упаковках?

Карл сделал приглашающий жест.

– Верхняя – моя! – заявила Манечка, хватая пакет, в которой, судя по очертаниям, вполне могла находиться очень большаякоробка конфет.

Карл кивнул.

– Ничего себе! – воскликнула Манечка, заглянув внутрь.

– Ой! – воскликнула Татьяна Эрнестовна, содрав упаковку со своей.

– Это тебе и твоему сыну, – сказал Карл Манечке, зачарованно разглядывающей видеоплеер «Sony». Манечка взвизгнула, захлопала в ладоши и тоже полезла целоваться. Конфеты, конечно, хорошо, но и смотреть любимые фильмы очень даже неплохо.

– Не грусти, – шепнул ей на ушко проницательный Карл, – когда будешь в Цюрихе, я отведу тебя в самую лучшую кондитерскую.

От этих слов на чистом Манечкином лбу разгладилась последняя складочка.

– А я вот даже и не догадываюсь, что это, – сказала Татьяна Эрнестовна, подходя к Карлу с другой стороны и ревниво беря его под руку, – но все равно спасибо…

– Это швейная машинка с программным управлением, – сказал Карл, доставая хитроумное устройство, – я сам в этом ничего не понимаю, но знающие люди, которые, подобно тебе, сами шьют себе туалеты, говорят – незаменимая вещь.

Татьяна Эрнестовна открыла и закрыла рот. Она и в самом деле как-то похвасталась ему, что шьет. Что ж, делать нечего, придется теперь учиться.

– Мне пора, – сказал Карл.

– Как?! – всполошились сестры. – Уже?!

– Да, – сказал Карл.

Надо было немедленно что-то сказать, что-то спросить, может быть, уговорить его остаться… еще ненадолго, но все слова, как назло, куда-то подевались.

Карл обнял каждую, по-братски поцеловал в щечку и повернулся к двери.

– Подожди, – сказала Ирина Львовна, – дай помаду сотру.

– Мы не будем с тобой прощаться, – сказала Татьяна Эрнестовна.

– Мы ведь еще встретимся, – сказала Манечка, – правда, Карл?

– Конечно, – сказал Карл.

– Хорошо, что у нас нет больше уроков, – сказала Татьяна Эрнестовна.

Сестры сидели за крошечным, вмещающим как раз три чашки и чайник столиком в лаборантской кабинета иностранных языков и делились впечатлениями.

Вернее, впечатлениями делились Манечка с Татьяной Эрнестовной, а Ирина Львовна сидела в углу, уставившись в одну точку, и время от времени беззвучно шевелила губами.

– Да уж, – сказала Манечка, – и так попрощаться толком не успели. Когда он летит, сегодня?

– Завтра, – отозвалась Татьяна Эрнестовна, – из Питера. Рейсом Аэрофлота.