Трудно быть богиней - Анастасия Александровна Латышевич

Лайали немного подумала и согласилась, но с тем условием, что когда я приду в гости, то обязательно принесу ещё таких же печений. Пришлось пойти на поводу у мелкой вымогательницы.

Стоило мне подняться на ноги, как, вдруг, спиной почувствовала на себе чей-то тяжёлый взгляд. Словно кто-то в упор смотрит мне в затылок. Я резко обернулась, но никого подозрительного не заметила. Мимо прохаживался обычный народ по своим делам, и никто на меня не глядел. В голову закралась мысль, будто бы это король. Но почему тогда он не напал? А учитывая, нашу с ним болезненную, в прямом смысле, непереносимость друг друга, я бы почувствовала его присутствие. В любом случае, дело — не доброе. Надо срочно пристраивать девочку!

Взяв Лайали за руку, мы пошли искать жилплощадь тёти Шанны.

Ближе к обеду, немного поплутав и поспрашивав прохожих, мы вышли на широкую, чистую улицу с одноэтажными, аккуратненькими домиками. Разыскиваемое нами жильё являлось третьим по счёту с левой стороны дороги. Оно представляло собой небольшой светлый домик, с фасадной стороны заросший плющом и невысоким заборчиком из белого штакетника. Ко входной двери вела узкая, вымощенная из темно-красной плитки дорожка, слева и справа которой росли нежные и прекрасные цветочки.

Сама женщина мне тоже понравилась: тактичная, хорошо одетая, пожилая, но довольно энергичная. Шанна внимательно меня выслушала, чрезвычайно огорчилась смерти родной племянницы и её семьи. Девочку пообещала приютить и воспитать, как родную внучку. Я отдала ей все деньги, которые нашла в повозке, а также украшения, завёрнутые в тряпочку и медальон Аталии. Сначала женщина отказывалась брать протянутые предметы, но я настояла, убедив её в том, что так, наверняка, хотела бы Итеррита. Деньги нужны для содержания девочки, хотя бы на первое время, а другие вещи пусть станут памятью о родителях.

Тепло попрощавшись с девочкой и хозяйкой, я покинула гостеприимный дом. Как же мне хотелось, чтобы обещания Шанны обернулись не пустыми словами, а правдой и она действительно добросовестно позаботилась о ребёнке. Взглянув на дом ещё раз, нечаянно вспомнилась сказка про Гензеля и Гретель. Там тоже была добрая, на первый взгляд, старушка, но на самом деле оказалась хитрой ведьмой. Я тряхнула головой, отгоняя глупые мысли. Что-то, в последнее время, становлюсь злой и меньше доверяю людям. Это не хорошо! Если всё закончится благополучно, навещу их, как и обещала, а там будет видно, соврала мне, милая с виду женщина, или нет.

Обеспечив малышке относительную безопасность, пришло время вернуться к своим насущным проблемам и продумать план дальнейших действий. Поэтому, весь обратный путь, до центра города, в голове у меня было суматошно: мысли шлялись туда-сюда, неспешно шаркая лапками, частенько, натыкаясь друг на друга или влезая без очереди. Помимо этого, мне не давал покоя чей-то пронзительный утренний взгляд. Никак не удавалось понять, кому он мог принадлежать?

Чтобы попасть на постоялый двор, где мы ночевали с Лайали, требовалось пересечь торговую площадь и пройти несколько оживлённых кварталов. Останавливаться там на вторую ночёвку в мои планы не входило. Я шла за Боливаром. Он всё ещё отдыхал у них в конюшне, пока мы с девочкой разыскивали тётю. Но проходя мимо двухэтажного серого здания с цоколем, на окнах которого имелись кованные решётки, мне пришлось остановиться. Дорогу преградил целый кортеж из большого количества всадников в военном обмундировании. Они сопровождали некую повозку с крышей, обнесённую железными прутьями по всему периметру. Стало понятно назначение данной постройки, местная тюрьма. И, сейчас, привезли очередного «счастливчика» на «увеселительную» экскурсию. Я остановилась и стала наблюдать.

В повозке сидела девушка с длинными грязными волосами, одетая в мешковатую, холщовую рубаху, покоцанную снизу и на рукавах так, что свисали нитки. Разглядеть лицо не представлялось возможным, ибо арестантка ссутулилась и сильно наклонила голову вперёд, позволив волосам полностью закрыть его. Она напомнила мне героиню из фильма «Звонок», если так можно назвать труп девочки, который появлялся отовсюду и убивал людей, стоило кому-то семь дней назад посмотреть странную плёнку и ответить на звонок. На данный момент, она выглядела один в один, как тот ребёнок. Разве что выше, волосы длиннее и кожа более естественного цвета.

Несколько стражников слезли с лошадей и открыли тюремную кибитку, приказав девушке выйти. Она, не поднимая головы, медленно встала. Цепи на руках и ногах молодой особы жалобно звякнули. Я подобралась, на секунду мне почудилось, что стоит ей вскинуть голову, и окружающие воины помрут от ужаса или разрыва сердца, как в кино. Она так натурально выходила из телеги, словно призрак из телевизора, что меня, невзначай, передёрнуло. Стражников же начала нервировать медлительность девушки, и они решили её поторопить. Один из них резко дёрнул на себя цепь, пристёгнутую к девичьим рукам. Арестантка едва успела ухватиться за железные прутья кибитки, чтобы не упасть. Потом, второй схватил её за волосы и силой выволок из телеги. Их грубое отношение к женщине, пусть даже предположительно преступнице, мне не понравилось. Я прекрасно знала, как больно, когда тебя держат, вот так, за волосы. Но девушка держалась молодцом и даже не пикнула. Уважуха ей за это!

Благодаря, подобному манёвру стражника, лицо узницы приоткрылось из-за волосяной завесы. Она оказалась очень красивой молодой девушкой. Правда, в настоящий момент, её прекрасная мордашка была испачкана грязью, а брови нахмурены, так как ей приходилось терпеть боль.

Мои кулаки начинали чесаться, безумно хотелось накостылять нерадивым мужланам за их хамство, но осознание абсурдности данной идеи, останавливало меня: во-первых, их довольно много, и они на своей территории, а во-вторых, нападение на такое количество стражников, может привлечь нежелательное внимание ко мне. Лучше не светиться.

Ещё несколько мужчин спрыгнули с лошадей, и последовали вслед за арестанткой и двумя своими коллегами, внутрь здания. Когда тяжёлая входная дверь закрылась на ними, оставшиеся воины развернули телегу, забрали вольных лошадей и поскакали на задний двор тюрьмы. Путь был свободен, и я двинулась дальше. Теперь к моим первоначальным размышлениям добавились ещё думы об этой несчастной девушке.

Так, погружённая в свои мысли, добрела до главного рынка. Пришлось отложить раздумья на потом и приходить в себя, здесь много народа, следует быть осмотрительнее. Случайно зацепив взглядом один из деревянных столбов, задержала на нём свой взор. Точнее, моё внимание привлёк не сам столб, а то, что висело там —