Мистерия убийства - Джон Кейз

До берега я добрался в отвратительном состоянии. Начинало темнеть, становилось всё холоднее, лодыжка и колено страшно болели, а все тело била неукротимая дрожь. Рюкзак казался мне неподъёмным, и даже возникла мысль выбросить тяжеленный фонарь — тем более, что солёная вода наверняка погубила батареи. И я бы от него избавился, но жаль было терять время. Так и не сняв рюкзак, я потащился подальше от моря, передвигаясь от одной скалы к другой и внимательно высматривая в наступающей темноте красные глаза камер слежения.

Найдя временное укрытие, я открыл рюкзак, достал бутылку и выпил воды. Затем снял ботинки, вылил из них солёную воду и отжал шерстяные носки. Лодыжка распухла и стала похожа на небольшой грейпфрут. Я обулся, как можно туже зашнуровав ботинки, и осмотрел икроножную мышцу. Края раны расползлись, обнажив мясо, от соприкосновения с холодным воздухом разрез пощипывало, но всё было не так уж страшно. Соль моря, видимо, пошла ране на пользу.

Затем я стащил с себя шерстяную куртку, свитер и майку, хорошенько их отжал и снова надел. Меня по-прежнему била дрожь.

Кухонный нож куда-то подевался — видимо, выпал из рюкзака, когда я барахтался в воде. Фонарь, естественно, не работал, но я решил его оставить, поскольку теперь он был моим единственным оружием. Я взглянул на сотовый телефон, но увы — в герметичный пластиковый пакет каким-то образом налилась вода, и мобильник перестал функционировать.

Мне казалось, что оторвать меня от земли можно лишь при помощи гидравлического подъёмника. Но ощущение оказалось ложным. Я ухитрился встать и продолжить путь. Солнце уже опустилось за горизонт, наступили сумерки, а мне ещё предстояло найти место представления. Как это сделать, я не знал и снова засомневался. Может, всё же стоит сразу двинуться к дому?

И вдруг я увидел это место.

Не знаю, на что я рассчитывал, но при виде театра у меня перехватило дыхание. Граница засыпанной гравием сцены обозначалась бетонными вазами, соединёнными между собой гирляндами цветов. Перед сценой со стороны моря находился небольшой, состоящий из трёх гранитных ступеней амфитеатр. Полированный гранит амфитеатра плавно переходил в природное скальное возвышение.

Маленький театр был так красив, что то ужасное представление, которое должно было состояться утром, выглядело на его фоне ещё более чудовищным. Справа от сцены находился решётчатый экран, сплошь увитый виноградными лозами и цветами. Экран скрывал несколько больших сундуков и огромную, накрытую брезентом корзину.

Мне хотелось получше осмотреть прилегающую к театру территорию и, в частности, идущую от дома тропу. Но делать этого я не стал, поскольку отказался от идеи перехватить Бодро по пути к театру. Я теперь очень много знал о «трюке с канатом» и не сомневался, что утром, до начала представления, Байрон явится в театр, чтобы всё приготовить. Но я также знал, что его будет сопровождать ассистент, а то и два. Даже с помощью тяжёлого фонаря мне с ними не совладать.

Лишь неожиданная атака из засады давала мне некоторый шанс на успех. Поскольку уже почти стемнело, у меня осталось время лишь на то, чтобы вскарабкаться на один из высившихся рядом со сценой утёсов. Утёсы были довольно высокими — не ниже шестидесяти футов. Эти естественные возвышения походили друг на друга, но назвать их идентичными я не мог. Массивные у основания, они сужались к вершинам, которые даже сейчас скрывались в тумане.

В обычных условиях подобные утёсы не представляют сложности даже для посредственного скалолаза, но я так устал, что восхождение оказалось очень трудным. Темнота ещё сильнее осложняла подъем. Свет луны, едва просачиваясь сквозь толщу облаков, практически не улучшал положения.

Ноги, срываясь с опор, скользили, а мышцы рук настолько устали, что я лишь ценой огромных усилий удерживался на скале. Примерно на полпути я полностью исчерпал силы и чуть не сорвался вниз. Это меня напугало, и, оказавшись на очередном выступе, я позволил себе несколько минут отдыха. Затем снова начал подъем, отдыхая каждые две минуты. Наконец я увидел то, что и ожидал. Деревянную платформу.

Я вполз на неё и едва не потерял сознание от перенапряжения. Платформа не превышала четырёх квадратных футов, но мне она показалась настоящим дворцом. Во всяком случае, больше не надо было подтягиваться на руках и искать опоры для ног. Немного передохнув, я извлёк из рюкзака последнюю бутылку и наполовину её опустошил.

Было совсем темно, но мои глаза давно приспособились к недостатку освещения. Я увидел пару тянущихся к противоположному пику канатов. Но платформы там не было — во всяком случае, я её не видел. Я возблагодарил небеса за то, что помогли мне выбрать нужное место. Второго такого подъёма я бы не одолел.

Один из канатов тянулся из-под платформы, второй проходил в нескольких футах над моей головой. Нижний канат крепился к маховику, а тот, что шёл поверху, был снабжён какими-то рычагами. На выступе скалы чуть выше меня находился небольшой электрический генератор. С нижнего каната свисало несколько петель большого диаметра, а на верхнем я увидел трёхгранные зубья, похожие на крепления для сверла дрели. Только в этом случае дрель должна была бы быть поистине гигантской. Чтобы понять, как работает этот механизм, мне потребовалось несколько минут. Маг подбрасывает вверх канат, позволяя ему для вящего эффекта несколько раз падать, и тот в конце концов попадает в одну из свободно висящих петель. После этого засевший наверху ассистент — а может быть, и хитрый, управляемый по радио механизм — приводит в действие верхний канат. Он доводит его до нужной точки и опускает до тех пор, пока трёхгранные зубья не захватят брошенный иллюзионистом конец. После этого верхний канат поднимается, а соответствующий механизм туго натягивает рабочую верёвку.

Вначале я с ужасом подумал, что Кевину или Шону, чтобы добраться до платформы, придётся, рискуя жизнью, идти по канату. Однако потом сообразил, что это вовсе не обязательно. Тот из моих сыновей, которому выпадет доля лезть к небу, сможет просунуть ногу в свисающую с верхнего каната широкую петлю и самостоятельно подтянуться к платформе. Я сидел на деревянном помосте, размышляя, поднимается ли на него во время представления ассистент или механизм управляется дистанционно. Ответа на этот вопрос у меня не было. Оставалось лишь ждать.

Одежда ещё не просохла. От испаряющейся влаги мне становилось всё холоднее, и я, как мог, старался сохранить тепло. Мне казалось, что уснуть в подобном положении невозможно, но на всякий случай я поставил будильник наручных часов на пять утра. Подтянул колени к груди, обнял себя за плечи и настроился на долгое ожидание.

Глава 47

Это была семейная прогулка. Река Потомак. Все мы — Лиз, я и мальчишки — дрейфуем вниз по течению на взятой в аренду огромной автомобильной камере. За раскидистыми кронами деревьев чуть виднеется абсолютно синее небо. Вода в реке очень тёплая, а река достаточно глубокая, чтобы наше плавательное средство не цеплялось за каменистое дно. Затянутые в спасательные жилеты близнецы пытаются грести, но камера так велика, что весла не достают до воды.

— А что, если под нами окажутся здоровенные рыбы? — интересуется Шон. — И одна из них вдруг…

— …укусит тебя за зад, — подхватывает Кевин.

— Не думаю, что в Потомаке водятся плотоядные рыбы, — вмешивается в диалог Лиз.

— Что значит «плотоядные»?

— Те, которые едят мясо.

— Я — вовсе не мясо, — возмущается Шон. — Это уж слишком!

— Насчёт рыб не знаю, — продолжает Лиз, — но мне известно, что ниже по реке пропал человек. Не исключено, что его всё-таки слопали рыбы.

— Па-а-ап!

Мы здесь не одни. Перед нами плывёт какая-то парочка, а позади вниз по реке сплавляется банда подростков. Ребята, пытаясь вытолкнуть друг друга из резиновых баллонов, страшно галдят. На их вопли я не реагирую — молодёжь имеет право повеселиться. Но меня выводит из себя нахальный сигнал чьего-то мобильного телефона.

— Подумать только, — говорю я Лиз, — от этой гадости нигде нельзя спрятаться.

— Очень скоро их сделают водонепроницаемыми, — отвечает Лиз, поправляя солнечные очки.

Сигнал не умолкает, и я готов заорать резвящимся подросткам, что они могли бы по крайней мере ответить на проклятый звонок, поскольку другим…

Сигналили мои часы.

Я проснулся мгновенно. Было ещё темно, и висел такой густой туман, что мой обзор ограничивался лишь несколькими футами. Я допил воду, с трудом отвинтив крышку заледеневшими пальцами. Все тело полнилось болью, и мне казалось, что я постарел, по меньшей мере, лет на сто. Придя немного в себя, я осторожно потянулся.

Спустя примерно полчаса небо начало светлеть. На противоположной стороне скалы за платформой имелась небольшая площадка — почти ниша. В глубину она не превышала восемнадцати дюймов, но над ней нависал скальный козырёк. Спрятаться там можно было, лишь скорчившись в три погибели, и я эту идею отверг.