Мистерия убийства - Джон Кейз

Джон Кейз

Мистерия убийства

Глава 1

Четыре часа сна. Я протёр глаза, вышел из дома и присел, чтобы извлечь из-под куста азалии скатанный в трубку свежий номер «Вашингтон пост». Я никогда не знаю, откуда придётся выцарапывать газету следующим утром. Кто бы её ни метал, она никогда не долетала до места.

— Доброе утро. Отличный денёк! — крикнула с противоположной стороны улицы моя соседка Жасмин Зигель. Жасмин перевалило за восемьдесят, и старушку сопровождал чёрный лабрадор по кличке Куки.

— Похоже, — ответил я, вытягивая газету из пластиковой обёртки.

— Я вполне серьёзно, Алекс. Чтобы такой день, да в Вашингтоне, округ Колумбия?! Невероятно! — продолжила она, тряся от изумления головой. — Это поистине дар небес. Ведь сейчас всего лишь конец мая. То-то вы с мальчишками насладитесь погодой, — фальцетом закончила Жасмин, ткнув в мою сторону иссохшим перстом.

— А я так рассчитывал на дождь, — взглянул я на голубое безоблачное небо.

— Ясно. О'кей, Куки, я все поняла, — фыркнула Жасмин и, весело махнув рукой, двинулась в сторону парка.

Я действительно очень надеялся на дождь и поэтому отыскал карту погоды, напечатанную в городском разделе газеты. Так, на всякий случай.

Нет, я не увидел надвигающегося со стороны Канады или океана грозового фронта, готового обрушить ливень на округ Колумбия.

Прекрасный денёк.

Вернувшись в дом, я включил кофеварку. Пока машина трудилась, я поставил миски, разложил ложки и налил для парней два стакана апельсинового сока. Оторвав от связки пару бананов, я швырнул их на стол и достал из буфета гигантскую упаковку кукурузных хлопьев.

Проблема «прекрасного дня» состояла в том, что у меня была масса срочной работы. Позарез требовалось сократить запись, которой уже этим вечером предстояло пойти в эфир. Но я обещал своим шестилетним близнецам-мальчишкам каждую субботу устраивать какую-нибудь экскурсию. На сей раз парни круто настроились на «Праздник Ренессанса», проводившийся, естественно, в дьявольской дали, где-то в районе Аннаполиса. Езда только в одну сторону занимала по меньшей мере час. А на все мероприятие, видимо, придётся угробить целый день.

Но поскольку это был первый визит мальчишек в мой дом с самого Рождества — и второй после нашего с Лиз разъезда, — от экскурсии было не отвертеться.

Я попытался убедить себя, что не происходит ничего особенного и из сложившегося положения имеется выход. Надо просто отредактировать материал до отъезда и отправить его в студию по пути из города.

Я неплохо уживался с мальчишками, хотя уже через шесть дней ощущал себя выжатым лимоном, а в студии мне постоянно приходилось играть в догонялки. Если бы Лиз узнала, как после проведённой с детьми недели я страдаю от недосыпа и заваливаю работу, она бы рыдала от счастья. Договариваясь об условиях визита, Лиз оговорила определённые ограничения. Я, например, не имел права брать мальчишек с собой в поездки. Пусть даже ненадолго. «Как я могу с тобой конкурировать, — заявила она, — если каждое посещение превратится для них в весёлые каникулы?» (На Рождество, получив четыре дня отпуска, я взял ребят в Юту кататься на горных лыжах.)

Лиз хотела для детей месяц, как она выразилась, «самой обычной жизни». Лиз трудится полный рабочий день в «Детском музее» Портленда и мечтает, чтобы я лучше познал жизнь, понял, что значит иметь детей и работу. Ей хотелось, чтобы я узнал все прелести доставки детей из школы, стирки, отхода деток ко сну, их отвратительного поведения за столом, общения с малолетними друзьями и с родителями этих самых малолетних друзей. Если я рассчитываю получить шанс на примирение, то должен осознать, что такое иметь жену и детей. С помощью телефонных звонков, сказала она, я ничего не сумею добиться. Пребывание целый месяц в роли одинокого папаши должно было научить меня ставить семью на первое место.

Вместо работы. Согласно составленному на студии жизнеописанию вашего покорного слуги я являюсь парнем, готовым «в любой момент отправиться в горячие точки, чтобы раздобыть там убойный материал». Это занятие принесло мне несколько премий, но угрожало концом моему браку. И естественно, семье. Когда близнецы делали первые шаги, я был в Москве. Когда Кев сломал руку, я находился в Косово, а великий день похода в детский сад я провёл в Мазар-аль-Шарифе.

«За месяц, — сказала Лиз, — ты будешь видеть парней больше, чем за два последних года. И не исключено, что тебе это даже понравится».

Кофе сварился. Я плеснул в него молока и вознамерился было оставить пластиковую бутылку на столе. Однако вовремя вспомнив, что Кев не притронется к молоку, если оно хоть чуть-чуть согрелось, вернул бутылку в холодильник.

Самое забавное заключается в том, что мне действительно нравится жить с парнишками. Несмотря на все связанные с этим неудобства, я всегда считал, что большую часть «родительского бремени» (кажется, это так называется) должна возложить на свои плечи Лиз. Оказалось, что настоящая жизнь начинается лишь после того, как вы лучше узнаете своих детей. Я успел забыть, какими забавными они бывают, на сколь неожиданные озарения способны и как сосредоточенно решают свои задачи. Я только сейчас понял, как много потерял и как мне их не хватало.

Однако, возвращаясь к «Ренессансу», могу сказать, что ничего хорошего я от него не ждал. Я догадывался, что после долгой езды по забитой машинами дороге мы окажемся в фальшивом парке развлечений, якобы времён королевы Елизаветы. Облачённые в театральные наряды рыцари и их дамы. Поединки и имитация сражения на мечах. Жонглёры и маги. Заоблачные цены. Одним словом, полный бред.

Я сделал попытку поторговаться, предлагая зоопарк или кино с пиццей в придачу. Но парни не дрогнули. Они отчаянно рвались на «Праздник Ренессанса» с того момента, как увидели рекламу на ТВ.

Познакомился с этой рекламой и я, поскольку детки записали ролик и заставили папу его просмотреть. Реклама была что надо. На заднем плане галопом проносился рыцарь в сияющих доспехах. За его спиной виднелся фасад замка, украшенного развевающимися на ветру вымпелами и стягами. Вооружённый длиннющим копьём рыцарь осаживал коня, поднимал забрало и на чистейшем английском языке «елизаветинских времён» сердечно призывал всех и каждого «оказать своим посещением великую честь штату Мэриленд».

Все это, на мой взгляд, выглядело довольно убого, и я совершил ошибку, поделившись в телефонном разговоре своим мнением с Лиз. Мои надежды на добродушное ворчание по поводу «родительского бремени» потерпели полный крах.

Вместо жалости супруга одарила меня произнесённой ледяным тоном лекцией. Неужели я так и не понял, сказала она, что детям нравится то, что нравится их родителям? Да она сама без ума от «Цирка Барни»! Неужели я, отец таких милых крошек, предпочитаю какое-нибудь «Возвращение клонов» или иную телевизионную чушь? «Я поздравляю тебя — ты нашёл развлечение, полностью соответствующее программе внешкольного образования. Жаль, что я ничего не знала об этом празднике», — закончила свой спич супруга.

Я понятия не имел о программе внешкольного образования. Лиз, к сожалению, это мгновенно усекла и разъяснила, что мальчики очарованы легендами о короле Артуре.

Когда Лиз упомянула об Артуре, все сразу встало на свои места. Я припомнил, что ребята непрерывно болтали о Круглом столе и о Мерлине. Они часами торчали на заднем дворе, сражаясь на пластиковых мечах. А пластиковые мечи, кстати, парни привезли в своих чемоданах.

Стало быть, я не продемонстрировал должного любопытства в связи с пластиковыми мечами. Что в этом плохого? Но, если взглянуть объективно, возможно, Лиз и права, а я действительно являюсь самым эгоистичным папашей на планете Земля. В отличие от постоянно настроенной на волну своих детишек мамы в штате Мэн.

Мэн. Я плюхнулся в кресло перед компьютером «Макинтош», стоящим в моём кабинете. А не могла ли она укатить куда-нибудь подальше? Без права экспатриации? Ответ был, естественно, однозначным — да, могла. На Аляску, например. На Гавайи. В Лос-Анджелес. Она могла уехать в кучу мест. Однако…

Я стукнул по клавише и стал ждать, когда замерцает, выйдя из режима ожидания, экран монитора. Мой раздел, именуемый «Афганская свадьба», был полностью готов к девяти часам прошлого вечера. Однако я получил сообщение о включении в программу ещё одного рекламного ролика, и это означало, что материал придётся сократить на две минуты. Все более или менее логические сокращения мне удалось сделать вечером, но требовалось вырезать ещё сорок пять секунд. Материал теперь занимал всего семь минут, и сокращать по живому было очень сложно. Всё, что теперь приходилось вырубать, очень хотелось оставить.

Первоначально «Афганская свадьба» целиком входила в часовую передачу, приуроченную к визиту Дональда Рамсфельда в эту несчастную страну. Это был один из тех визитов, которые иронично называют «мы о вас помним». Я провёл подробное интервью с министром обороны о ходе послевоенного восстановления. Мне удалось побеседовать с самим Карзаем. Мы сделали прекрасный видеосюжет о работе ребят, восстанавливающих дорогу Кандагар — Кабул. В программу был включён оптимистический монтаж о прекрасной жизни обитателей Кабула и Кандагара, освобождённых от господства талибов. Идущие в школу девочки. Открытие салона красоты для женщин. Афганцы, с восторгом слушающие музыку. Танцы. Картины счастливой жизни завершала свадьба. Парочка милых аборигенов отмечала вступление в брак, который уже много раз откладывался.