Насмешка Купидона - Алекс Джиллиан

гораздо сложнее. Для нее — в первую очередь. Отметаю развратные мысли прочь и возвращаюсь к упрямой смазливой мордашке. Я буду скучать по ее остроумному дерзкому язычку и вздорному характеру, за которым кроется женская ранимость и желание привлечь внимание. Мое внимание.

— Эби, я уже все подготовил, — сообщаю твердым тоном. Ее глаза цвета весенней зелени вспыхивают возмущением. — Мы вместе полетим в Фергюсон. Вертолёт прибудет за нами через пятьдесят минут. Ты подождешь меня в кафе в сопровождении Брекстона, а потом, когда файлы будут у меня, я провожу вас в аэропорт. Рони доставит тебя в Сидней, и ты поживёшь какое-то время с Аннабель и Джошем. В качестве сиделки или домработницы, решишь сама. Вас круглосуточно будут охранять, но там ты сможешь свободно передвигаться за пределами дома. Пойми ты, что я делаю это не для себя и не из вредности, или желания избавиться от тебя. Сейчас со мной находиться опасно. Я выставил дом на продажу, и через неделю перееду в Чикаго.

— Я могу поехать с тобой, — другого ответа я и не ожидал. Шумно втягиваю воздух и, сделав паузу, отвечаю:

— Нет, не можешь. И в пентхаусе остаться тоже.

— Его ты не продаешь? — поинтересовалась Эб, глядя на меня подозрительным взглядом. К чему вообще этот вопрос?

— Нет, — отрицательно качаю головой.

— Оставишь, чтобы трахать тут своих шлюх? — вспыхивает она. — По три шутки за неделю? Я мешаю тебе?

— Эби! Прекрати, — резко говорю я, сжимая челюсть. Она опускает голову, скрывая от меня выражение своего лица. — Не неси чушь. Я прошу тебя, не усложняй все еще больше, — добавляю уже мягче. Прохожу, наконец, к столу и сажусь. — Давай свои оладьи.

— Хорошо, — подавленно кивает девушка и начинает суетливо накрывать на стол. Не знаю, что именно смирило ее, но она больше не спорит. Мы завтракаем в гробовой тишине. Мне кажется, что слышу, как бьётся мое сердце, да и ее тоже. Кусок не лезет в горло, но я заставляю себя съесть все, что она приготовила.

К моему удивлению ей действительно удается собраться к назначенному времени. Я едва узнаю Эби в выпорхнувшей из спальни элегантной девушке. Она немного смущенно улыбается, неуверенно поправляя рассыпавшиеся по плечам длинные черные, как смоль, волосы, расчёсанные до блеска. Их яркий цвет эффектно контрастирует с приталенным дизайнерским пальто кремового оттенка. Эби набросила его поверх узких брюк и тонкого кашемирового свитера. Короткие ботинки из черной кожи на высоком каблуке делают ее силуэт утонченным, невесомо-хрупким, при том, что ее нельзя назвать девушкой среднего роста. Стоя рядом со мной на своих каблуках, она достает макушкой до моего носа, и я с прискорбием и обречённостью должен признать, что одетая и элегантная Эби нравится мне еще больше.

Она смотрит на меня сначала робко, а потом, словно опомнившись, вздергивает аккуратный носик, дерзко улыбается, вопросительно удерживая мой взгляд. Дымчатые тени в уголках ее выразительных глаз делают взгляд глубже, туманнее, длинные ресницы тронуты тушью, розовый блеск на губах, совсем немного пудры, чтобы не казаться слишком смуглой среди бледных жителей Сент-Луиса. Который раз за последние несколько недель Эби лишила меня дара речи? Непредсказуемая и переменчивая девочка с острова, избалованная свободным ветром и бушующим строптивым океаном, поцелованная солнцем… Я не хочу, чтобы она разбилась об меня. Не должен этого допустить.

— Что скажешь? — приподняв бровь, самодовольно спрашивает Эби. Она все уже поняла по выражению моих глаз, но ей важно услышать. Как и все девочки, она хочет, чтобы я сказал вслух, поклонился ее красоте.

— Вертолет уже на площадке. Надо торопиться, — улыбаюсь уголками губ, и она хмурится, ударяя кулачками в мою грудь. В изумрудных глазах закипает обида.

— Ты невыносимый засранец. Убудет от тебя, что ли? От одного жалкого комплимента?

— Ты, кажется, уже получила сегодня свой комплимент. И он не был жалким, — с ироничной улыбкой напоминаю я, и девушка выглядит еще злее и сексуальнее.

— Он был твердым. И это был не комплимент, а твой член. Им я сыта по горло, — рычит Эби, и я хохочу, откинув голову назад. Хохочу до слез, до кислородного голодания, как не смеялся уже много-много лет. Как же мне будет не хватать ее наглости, острого языка, коротких шорт и, конечно… незабываемого горла. Разумеется, случившееся с ним хм… недоразумение вовсе не повод для веселья, а скорее, для раскаянья, но я не могу остановиться и смеюсь, как полный идиот.

Она терпеливо ждет окончания моего припадка, поджав губы, с выражением «ну и дебил» в глазах. Качнув головой, Эби сокрушённо вздыхает и крутит пальцем у виска. Продолжая смеяться, я хватаю девушку за отвороты пальто и вплотную привлекаю к себе. Веселье угасает в тот момент, когда я жадно атакую ее губы. Ахнув от неожиданности, Эби приоткрывает рот, чем я мгновенно пользуюсь. Она замирает, потрясенно глядя в мои глаза и упираясь ладонями в мои плечи. И когда ее язык начинает робко отвечать на мои неистовые вторжения, я с глухим голодным стоном впечатываю девушку в стену. Ее пальто распахивается, и, раздвигая коленом стройные ноги, вжимаюсь между ними бедрами. Скольжу ладонями под пальто и сжимаю упругие ягодицы, буквально насаживая на каменную эрекцию, натянувшую брюки. Трахая языком ее рот, я несколько раз толкаюсь между бедер Эби, пока не слышу ее сдавленный ответный стон, поглощённый поцелуем. Пульсация в паху становится мучительно-болезненной и, чтобы не искушать судьбу и дальше, я резко отстраняюсь, отпуская девушку. Мы оба тяжело дышим, изумленно и разочарованно глядя друг на друга. Если бы не чертов вертолёт…

— Как тебе такой комплимент? — хрипло спрашиваю я. Протягиваю руку, стирая размазанную помаду с ее подбородка. Она делает то же самое с моим лицом.

— Красноречивее любых слов, но ты помнишь правило?

— Только ты?

— Да.

— Ты бы меня не остановила, — самоуверенно отвечаю я.

— И не надейся, — фыркает Эби и, отталкивая меня в сторону, стучит каблучками в сторону лестницы, ведущей на крышу. — Ты идешь или решил снять напряжение?

— Каким образом я могу это сделать? — направляясь следом за Эби, интересуюсь я. С ее губ срывается смешок.

— У вас есть два варианта. Правая рука и левая, — тихо сообщает она.

— А еще есть чье-то болтливое горло.

— Признайся, что скучаешь