Прикладное терраформирование - Эдуард Катлас

К тому же, Михась явно строил его без изысков. Единственную вольность, которую он позволил себе — это то, что киберы сделали внешнюю стену форта, как под поверхностью, так и над ней круглой. Дом-форт походил на башню, приземистую, врытую глубоко в землю. Грибок-мухомор с нераскрывшейся шляпкой.

Когда Михась объявил, что он приземляется в их районе и хотел бы провести с ними день, прежде чем отправляться в свою новую резиденцию, Грег не выдержал и выразил свое удивление:

— Почти две тысячи километров? В одиночку? Зачем, когда вы можете спуститься прямо к месту?

— Мне не привыкать. Доберусь помаленьку. У меня хороший вездеход, даже получше вашего. И мне не привыкать летать одному. Разница небольшая.

По мнению Грега, разница была огромна, а нарушение всех возможных норм безопасности — просто беспрецедентным, но он промолчал.

— Вы только подумайте, — решил все-таки оправдаться Михась. — Я летал в пояс. Один. Летал и возращался. Наверное, мне уже не придется купить на Земле яхту и проплыть на ней в океане, от материка до материка. Да не очень и хочется, если честно — всегда боялся воды. Но тут — такая возможность! Взять вездеход и в одиночку проехать такой маршрут по Марсу! Это почти тоже самое, что и море. Только ты, твой вездеход и пустая планета, совсем пустая. Другого такого шанса у меня просто не будет.

Он говорил это так, что Данила, который прислушивался к их разговору, сразу захотел сделать что-то подобное. Взять вездеход, назначить себе конечную точку маршрута, и добраться до нее, во что бы то ни стало.

— Да, — опомнился Грег. — Не мое дело, извините, что вообще задал этот вопрос. Конечно, мы с огромным удовольствием встретим вас на своей базе. Нечасто выдается возможность вживую поговорить с такими людьми.

— Добре вже, — отмахнулся Михась, — буде в краску меня вгонять.

Тот вечер, когда они встречали Михася, был незабываем. Два его контейнера — один с вездеходом, и один — с самим Михасем, приземлились во второй половине дня. Пока они добрались до Михася, пока подбросили его до его собственного вездехода, пока пригнали обе машины обратно на базу и спрятали под куполом, начало вечереть.

Лиза, уже традиционно, накрыла стол в сапфировой башне, а Данила, которого на этот раз не взяли с собой, активно ей помогал, мотаясь с кухни внизу наверх и вниз, таская их неказистую посуду и еду.

Но Михася не удовлетворило хозяйское угощение. Быстро осмотрев их “кухни” и оценив ее возможности, он принялся готовить, только лишь вымыв руки после спуска с орбиты и перегонки вездехода.

— Вы же понимаете, — объяснил он, — я же последний раз нормально готовил еще на Земле. Когда это было. А завтра уеду, а там — кому готовить? Когда еще первых гостей дождешься?

И Михась начал вытаскивать припасы, которые, оказывается, притащил с собой специально по такому случаю.

Данила точно знал, что никто на поверхности еще не начал разводить свиней. И был уверен почти наверняка, что и на орбите этим заниматься тоже вряд ли бы кто рискнул. Поэтому шмат сала, который Михась достал в первую очередь, изрядно его поразил.

— Спецзаказ, — тут же пояснил гость. — Прошлой волной с Земли закинули. Пять шматов, каждый в своем контейнере с откачкой воздуха и программным контролем температуры. За эти контейнеры на Земле можно стадо свиней, мне кажется, купить. Но зато — почти как свежее, даже я едва отличаю. Может, конечно, просто вкус забыл? Как считаете? Может хохол забыть вкус сала.

Михась был на удивление словоохотлив. Остроумен. Умел слушать и при этом не уходить в себя, не отвлекаться. Он был лучшим собеседником из многих, которых Данила вспомнить.

Все это удивляло прежде всего потому, что он настолько спокойно говорил о годах, проведенных одиночестве. Не просто спокойно — казалось, что ему даже нравится всегда оставаться одному. Молчать. Переваривать какие-то мысли внутри себя, без возможности поделиться ими с кем-то. Вроде как — такой человек должен при людях рядом с ним теряться, прятаться за молчанием, уходить от разговора.

Наоборот, Михась оказался улыбчив, слоохотлив, стал просто душой компании.

В итоге, они отодвинули в сторону почти все угощения из тех, что наготовили, и поглощали только вареники с картошкой, щедро приправленные шкварками. Данила ел, и не мог остановиться. Накладывал добавку снова и снова, и не только он один, пока, наконец, от угощения не осталось и следа. Лишь после этого они взялись смывать все съеденное глубже в живот, используя для этого сидр, который, на этот раз, высоко оценил гость.

— Завтра ехать спозаранку, а то бы напился. — Выразил свое мнение Михась. — С собой дадите немного? Вот я тут кстати еще помидорчиков с орбитальных оранжерей привез. Попробуйте на вкус. Но ваши лучше, сразу говорю. Все-таки — когда в настоящей земле… ну или что тут у вас, растут, то сразу чувствуется. Ближе надо к планете быть.

— А с женой как? — спросила Лиза. — Не пора ли обзавестись? Мужчина видный, деньгами не беден, дом скоро свой будет. Готовишь так, что любая за тебя пойдет.

— Не-не, — отмахнулся Михась. — Бобыль я. Люблю один быть. Зачем рядом женщину держать? Страдать только будет. Не ей ни с кем поговорить, и мне обуза. На Земле еще пробовал с кем-нибудь ужиться, но не мое это, знаю. Теперь-то — точно знаю. Не поверите, летаешь, месяцами один — и очень хорошо. Нравится.

— Наверное, так бывает, — неуверенно сказала Лиза. — Но жаль. Такой повар пропадает…

Чувствовалось, что у нее в голове зреет какой-то коварный план по тому, как все же найти их соседу-миллиардеру вторую половину, но озвучивать его она так и не стала.

— Мы тебе хоть весь вездеход сидром зальем, — наклонился к Михасю Николай. — У нас теперь даже запасы есть. Готовимся, так сказать, к приезду наших. Скоро тут станет совсем весело.

— И это… — замялся Михась. — Черенков с той яблони тоже может подкинете?

— Да сколько влезет, — тут же подтвердил Николай. — И с яблони, и семян дадим. Если что, не стесняйся, звони, спрашивай, я там объясню что как сажать, где растить. Главное, не спеши там в одиночку-то. Поаккуратней. Не знаю я, мне даже подумать страшно, одному, и ближайшие люди в двух тысячах километров…

— Да ничего, — усмехнулся Михась. — Бывало и подальше отлетал. Я ж говорю, мне так нравится. Люблю я это. Я бы вообще себе какую-нибудь планету на одного взял. И жил бы себе и жил.

— Ну, если что, если надоест, возвращайся к нам, — предложил Василий, толкнув Михася плечом. — Мы скоро и виноградники, и виноград, и вино. А там, глядишь, и коньячку закатаем…

— Возвращайся! Данила, очнись! Вернись ты, наконец, из своего транса, — тормошил его Василий. — Посадка!