В твой гроб или в мой? - Жаклин Хайд

Наверное, лучше пока не говорить ему ничего плохого. Честно говоря, если Влад сможет держать его подальше, то уже не имеет значения, что он натворил.

— Мне нужно обнять тебя, — говорит он и, не дожидаясь ответа, поднимает меня на руки, неся через всю комнату к дивану. Он садится и притягивает меня к груди, слегка поглаживая руками спину и предплечья.

— Почему ты не написал? — спрашиваю я. — Я купила новый телефон, как только смогла, и все ждала, когда ты напишешь в инсте.

— У меня не было телефона, — его руки касаются меня везде, а рот целует все, до чего может дотянуться, как будто он пытается заново изучить мои изгибы. — Я расскажу эту историю, когда у нас будет больше времени.

Я улыбаюсь.

— Свадьба займет несколько часов.

При этих словах его голова откидывается назад.

— Часов? — он нежно целует меня, облизывая языком складку моих губ.

Я открываю рот, впуская его внутрь, и стону. Грустное, неловкое хныканье вырывается из меня, когда он отрывает свой рот от моего. Я хочу большего.

— Влад, — выдыхаю я. — Ты нужен мне.

Свадьба действительно займет несколько часов, и я вот-вот воспламенюсь от желания.

Рука, обхватившая мою щеку, движется, и кончики пальцев скользят по лицу, касаясь большим пальцем нижней губы, его дыхание сбивается и касается моего подбородка, когда он наклоняется для поцелуя. Мурашки покрывают каждую клеточку тела. Он приподнимает мой подбородок и целует в шею, заставляя дрожать.

— Ты прекраснее всех на свете, — шепчет он мне на ухо. Щеки пылают, и я обхватываю его лицо руками, чтобы заглянуть в глаза кофейного цвета. — На твоем фоне звезды выглядят как дешевые флуоресцентные лампочки, — говорит он, изучая мое лицо, как будто я действительно самое красивое создание, которое он когда-либо видел.

Такой дурак.

Я смеюсь над этим и снова целую его.

Глава 42

ОБРИ



Мы вскакиваем на ноги, когда он срывает с себя пиджак и расстегивает пальцами пуговицы на жилете. У меня текут слюнки, когда на виду оказывается его обнаженная грудь. Брюки падают следом, и мой рот открывается. Блядь, я почти забыла, какой он огромный. Влад притягивает меня к себе, и его прохладная кожа так хорошо ощущается на моей, которая, кажется, горит изнутри. Его мышцы напрягаются под моими руками, когда я прикасаюсь.

— Не двигайся, — выдыхает он мне в шею.

Я подчиняюсь, замирая на месте, и платье само расстегивается. Его пальцы следуют по шву молнии, скользят вниз по спине, затем по бедрам, снимая с меня ткань, пока я не остаюсь в лифчике без бретелек и трусиках. Как и мое платье, лифчик, кажется, расстегивается сам по себе и падает на пол, и Влад замирает, уставившись на мою грудь, как будто это Starbucks, а он — жаждущий миллениал92. Эта мысль заставляет меня хихикать.

— Мне нужно, чтобы ты послушала, — его тон не допускает возражений, и я смотрю ему в лицо. — Если ты когда-нибудь ошибочно примешь мои чувства за что-то меньшее, чем полное обожание тебя, самого воздуха, которым ты дышишь, — говорит он, обхватывая рукой мое горло. — Я позабочусь о том, чтобы мое имя было единственным словом, слетающим с твоих губ, пока ты не поймешь.

Он сжимает мой сосок другой рукой, и от этого по позвоночнику пробегает похоть. О боже, что этот вампир делает со мной!

— Пожалуйста, Влад.

Я вскрикиваю, когда он отпускает мое горло, чтобы схватить грудь, пощипывая соски, дразня меня. Я тянусь, чтобы поцеловать его, прикусывая нижнюю губу.

Влад поднимает меня, так что мои ноги обхватывают его талию, и я прижимаюсь центром к твердому члену. В мгновение ока моя спина оказывается прижатой к одному из панорамных окон с видом на улицу. От прохладного стекла сзади и Влада спереди по спине пробегают мурашки.

Наши взгляды встречаются, когда он надавливает на мой вход, и из груди Влада вырывается недовольное рычание, когда он понимает, что я все еще в нижнем белье. Он нетерпеливо срывает трусики с моих бедер, и я вскрикиваю, когда он толкает свой большой член внутрь меня, растягивая. Боже, это было так давно, он так туго входит.

— Блядь, эта киска, — говорит он со стоном, прижимая меня спиной к окну. Его член толкается с каждым словом. — Так хорошо.

Я вцепилась в его плечи смертельной хваткой и вскрикиваю при каждом его толчке. Я такая влажная, что скольжу по его члену. Он покусывает мои губы, и я раскрываюсь, позволяя языкам соединиться, когда я полностью расслабляюсь. Подняв голову, он смотрит на меня, большими руками разминая пышные бедра.

— Да, — шепчу я, и его толчки становятся бешеными, заставляя меня взбираться на холм, ведущий к экстазу, когда он вбивается в меня снова и снова, пока я не превращаюсь в тряпичную куклу в его руках.

Я вскрикиваю, когда оргазм накатывает на меня, как грузовик, и мои глаза широко распахиваются при виде потолка в двух дюймах над головой. Я все еще прижата спиной к окну и на секунду выглядываю в него, обеспокоенная тем, что люди видят, как моя задница парит, пока Влад трахает меня до беспамятства. Он буквально впечатал меня в стену.

Черт возьми. Бедра дрожат, а глаза застилает пелена, когда он попадает точно в точку G.

— Черт, — внезапно говорит он, замедляясь.

— Чт…

Он закрывает мне рот рукой, останавливается и каким-то образом на сверхскорости запихивает нас в ближайший шкаф, закрыв дверь. Я хмурюсь.

Дыхание становится прерывистым, когда он зажимает мой рот и снова начинает трахать своим толстым членом. Вешалки стучат друг о друга, пока одна не падает, но я слишком занята, закатывая глаза от блаженства, чтобы обращать на это внимание.

— Уборка, вам нужны свежие полотенца? — саркастично спрашивает Дойл, и мне приходится сдержать смешок, поскольку Влад отказывается прекращать долбить мою киску.

— Очевидно, что их здесь нет. Хуевый нюх, волчонок, — говорит Бернадетт.

Дойл отвечает что-то, чего я не могу разобрать.

— Тогда куда они делись? — громко спрашивает Берни, проходя дальше в комнату.

Я тяжело дышу через нос, пока он пристраивает меня в шкафу, обнимая и целуя в шею. Он тянется вниз, чтобы коснуться моего клитора, и в глазах вспыхивают звезды. Из груди вырывается стон. Он собирается убить меня. Смерть от члена.

— О, блядь, — тихо стонет Влад, толкаясь в меня сильнее. — Я кончаю.

Я хнычу, когда чувствую это, моя киска пульсирует вокруг него.

— Ты же это не серьезно? — Берни практически кричит. — Обри, пожалуйста, скажи мне, что вы не