В твой гроб или в мой? - Жаклин Хайд

— Я уже сказала тебе, Эрика, что не знаю, где он и что делает.

Я устраиваюсь в атласном кресле и поправляю желтое платье, пытаясь сесть поудобнее, пока кузина расспрашивает меня об отдыхе в отеле Каслвания85, как теперь называет это место Джордж.

— Уверена, он позвонит… правда же? Если бы этот горячий мужчина поцеловал меня вот так, я бы все еще была в том замке, — голос кузины Эрики доносится до меня, и глаз дергается от напряжения, с которым я пытаюсь удержать улыбку на губах. — Вы, ребята, не переспали?

Я мысленно вздыхаю и смотрю на узорчатый гостиничный ковер, чертовски желая отмотать время назад и не торопиться на свадьбу Эрики. Я была так рада выбраться из дома, но сейчас просто хочу вернуться в квартиру Берни и запоем смотреть что-нибудь, пока не упаду в обморок от передозировки углеводами. Люкс для новобрачных полон людей, и количество визгов, раздающихся над покрытой лепестками кроватью в соседней комнате, бесконечно.

— Давай я принесу тебе выпить, — шепчет Берни, похлопывая меня по плечу, прежде чем поспешно сбежать подальше от моей кузины.

Предательница. Как она посмела оставить меня с ней наедине?!

Темно-синее платье Берни шуршит при ходьбе, а носки конверсов выглядывают при каждом шаге. Честно говоря, я была шокирована, что она вообще согласилась надеть платье, особенно учитывая, как сильно Бернадетт ненавидит свадьбы. По крайней мере, она была рада сделать нам прически.

— Скажи «сыр»! — внезапно говорит Эрика, прижимаясь своей головой к моей и выгибаясь, чтобы сделать снимок. И сразу отскакивает поболтать с подружками невесты.

Мои глаза встречаются со взглядом обернувшейся Берни, ее рыжие волосы колышутся, когда она подмигивает и показывает язык. Я впервые, с тех пор, как попала сюда, по-настоящему улыбаюсь.

— Она просто сногсшибательна, правда? — спрашиваю я подружек невесты Эрики.

Все как одна улыбаются и гогочут, как чокнутая стайка гусей, что недалеко от правды, одна из них вкладывает в руку Эрики огромный бело-желтый букет. Платье кузины традиционного белого цвета с длинным шлейфом, простое и элегантное, волосы свободно ниспадают на спину.

— Просто великолепна, — восхищаются они, и я улыбаюсь шире.

— Я так сожалею о Чеде, Обри. Я знаю, что он изменил тебе, но не смогла уговорить Рэнди исключить его из списка друзей жениха, они знают друг друга целую вечность. Ты понимаешь, да? — Эрика говорит это заговорчески, как будто ее голос не звучит чертовски громко, и она только что не вылила это все86 присутствующим на свадебной вечеринке.

— Все в порядке, правда, — я и так потратила последний час, убеждая ее, что она прекрасно выглядит, и что нет, я не собираюсь убивать ее из-за Чеда на ее свадьбе. Это не моя свадьба, и единственное, что Чед может заставить меня сейчас почувствовать — это раздражение.

— Смотри!

Я щурюсь от яркости телефона, который она сует мне в лицо. Ох. Я замечаю свое имя и понимаю, что подписчики Чеда и мои ведут словесную перепалку в Интернете. Наверное, я должна была предвидеть, когда она попросила сделать групповое фото.

СМИ могут ненавидеть меня за то, что я разрушила их фантазию о нашей с Чедом свадьбе, но после Румынии я не могу найти в себе сил заботиться о чужом мнении. Мне не следовало приходить.

Мне в руку вкладывают бокал, и я поднимаю взгляд на Бернадетт.

— Ты не улыбаешься. Улыбайся, иначе фотографии будут выглядеть дерьмово, — говорит она с отвратительным оскалом. Она усаживается на одно из белых кресел рядом со мной и ждет. — Не могу поверить, что ради этого побрила свою манду. Утягивающие труселя87 скоро меня убьют.

Смех вырывается из груди, и мне приходится бороться с собой, чтобы не пролить вино прямо на платье.

— Берни, — выдыхаю я, ставя стакан на ближайший столик и кашляя.

— Они отвратные, — Берни пожимает плечами и возвращается к разглядыванию женщин, строящих из себя Ангелов Чарли со знаменитого постера. Она съеживается, как будто они прокаженные, и это заразно, хотя вообще так и есть. Если уж на то пошло, все это просто показывает, какое влияние на людей оказывают социальные сети.

— Эй, Обри? — раздается мужской голос в комнате.

При этом звуке женщины дружно ахают и поворачивают головы к двери. Я внутренне стону, когда смотрю на Чеда, стоящего прямо там.

— Хочешь, чтобы я от него избавилась? — бормочет Берни.

Я отмахиваюсь от нее.

— Нет. Все в порядке. Мне все равно нужно подышать свежим воздухом, — я встаю, чтобы уйти, и вкрадчивое лицо Чеда останавливается на мне поверх порхающих женщин, когда я направляюсь к двери. Его каштановые волосы зачесаны наверх и уложены так, как он всегда это делает для больших мероприятий, мальчишеская улыбка на его лице заставляет тошноту подступить к горлу. Я закатываю глаза и протискиваюсь мимо него.

— Уходи, Чед.

— Обри, пожалуйста, — вздыхает он у меня за спиной.

Женщины начинают перешептываться. Только этого не хватало.

Я поворачиваюсь в бежевом, как и все здесь, коридоре, чтобы отчитать его, но кто-то обнимает меня сзади, выбивая дыхание из легких. Знакомый запах матери омывает меня, и я расслабляюсь.

— Мама?

Она отстраняется и улыбается.

— Боже мой, эта девушка просто смешна, — говорит она, сморщив нос и бросая взгляд на Эрику, которая стоит с гусиной компанией, все еще печатая что-то на телефоне. — Лучше бы беспокоилась о том, чтобы действительно выйти замуж в день своей свадьбы. А ты хорошо выглядишь.

Ее глаза окидывают меня с ног до головы, когда она берет меня за руки. Я разглядываю коктейльное платье мамы темно-бордового цвета классического покроя, ее яркие глаза, волосы на тон темнее моих, убранные назад крошечными цветами. Она выглядит по-другому.

Ее брови сходятся, на лице ясно читается беспокойство.

— Я просто хотела тебя проведать и убедиться, что с тобой все в порядке.

— Здравствуйте, миссис Таунсенд, я надеялся поболтать с вашей дочерью, — говорит Чед через ее плечо.

— Чед, не мог бы ты, пожалуйста, потеряться где-нибудь? Думаю, мы были бы тебе очень признательны, — говорит мама мягким тоном, как будто приглашает его на ужин.

У него отвисает челюсть, а мои глаза распахиваются. Я оборачиваюсь и вижу Берни, стоящую прямо за мной и такую же растерянную.

— Какого хрена? — произносит Берни одними губами и смотрит на меня.

— Обри выйдет замуж за кого захочет и когда захочет, поэтому, думаю, тебе лучше отступить. Я больше не собираюсь поддерживать деловые схемы ее отца.

Я понятия не имею, что происходит. Моя мать, которая ни разу на моей памяти не постояла даже за себя, пошла против