Найденыш 4. Восхождение (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

Штаб армии находился на Фонтанной улице, чуть ли не на пересечении с Китайской, занимая обширную площадь, большая часть которой приходилась на многочисленные постройки в виде казарм, окружного госпиталя, гаража и автономной котельной. Выход в город осуществлялся через проходную первого этажа административного здания. Никита предъявил свой временный пропуск и вышел на улицу.

Владивосток ему не был знаком, так как здесь он был впервые, и то после приказа прибыть в штаб армии. Так почему бы не посмотреть на его достопримечательности? Говорят, особое впечатление производят гигантские мосты, пересекающие уютные бухты; многочисленные корабли и яхты, заполонившие все причалы; военно-морские доки и суета набережных. Никите казалось, что сам город похож на усталого дракона, вздымающего свой костистый гребень в виде сопок. Ныряющие в низины улочки и довольно крутые подъемы к высоткам, построенных на холмах, похожих на сторожевые бастионы, глядящие оконными проемами в сторону моря, создают впечатление бесконечного сурового аттракциона.

Сообщение от Шута ему пришло на подлете к военному аэродрому Владивостока. В совпадения или в грубую шутку Никита не верил. Просто так Ласточкин вскрывать его номер не будет. «Хазарин хочет с тобой встретиться. Мы у него в заложниках», — незамысловатый текст ознаменовал окончание периода, когда все усилия Никиты сконцентрировались в одном месте: в районе Цитайхэ. Вариант захвата своих людей он просчитывал. Наивно предполагать, подбираясь к опасному хищнику, что он не заметит слежку. Ну, так и был расчет на вкусную наживку. Хазарина удалось выдернуть из убежища, пусть и с помощью чужого влияния, но дальнейшая работа в виде подводки аппетитного червячка оказалась не напрасной.

Отойдя от штабного здания, Никита поймал такси и попросил отвезти его на Корабельную набережную.

Теплый июньский вечер выгнал на улицы, казалось, весь город. Унылая дождливая взвесь, накрывавшая Владивосток последние дни, куда-то делась, и солнце успело подсушить мокрые крыши, асфальт и фасады домов. Прогуливались парочки, где-то бренчала гитара, раздавался звонкий девичий смех, визжали ребятишки, снуя между взрослыми. Было очень много моряков в парадных кителях. Они ходили небольшими группами, щелкали орешки, приценивались к девушкам, нарядными стайками дефилировавшими вдоль парапетов, и с одинаковым выражением превосходства своей касты на лице провожали «сухопутных» мужчин и молодых парней.

На рейде виднелись пара фрегатов с зачехленными орудийными установками и несколько миноносок. Видимо, моряки были с этих кораблей. Возле причалов, горделиво покачивая длинными мачтами, стояло около двух десятков яхт различного размера. Среди них выделялись два белоснежных круизных судна, с изящной архитектурой надстроек и модным флайбриджем, а также несколькими палубами.

С одной из них, обрамленной цепочкой ярких огней, доносилась громкая музыка, на самой верхней площадке разгуливали пассажиры с бокалами в руках. Развевающееся на флагштоке тяжелое полотнище с гербом в виде парящего над волнами альбатроса и косой красной полосой под ним, четко просматривалось в отсветах иллюминаций и мощных фонарей набережной. Кому принадлежал этот герб, Никита не знал. Наверное, местному клановому аристократу. То, что он явно русский, указывало название яхты: «Русалка».

— Сегодня у князя Макарова старшая дочь день рождения отмечает, — раздался за спиной Никиты ломкий юношеский голос. Обернувшись, он увидел двух парней и трех девушек его, примерно, возраста. Компания остановилась неподалеку от парапета и смотрела на яхту с нескрываемым желанием оказаться среди счастливчиков. По одежде видно, что они все из дворянского сословия. Красивые платья на девушках, замысловатые прически, кольца на пальцах; у одной даже амулет в наличии. Никита почувствовал его тонкие вибрации в аурном поле. Чего-то боится, раз активирован в позиции «ожидания». Парни в рубашках, в наглаженных брюках, модные туфли начищены до зеркального блеска. Интересно, почему непарное количество? Одной из прелестниц такой расклад совершенно не нравится. И Никита вычислил ее сразу. Шатенка, с легкими кудряшками волос, игриво падающими на голые плечи, в серебристо-сиреневом коротком платьице. Глаза сердитые, а руками вцепилась в свою подружку с краю, словно запрещала ей стоять в обнимку с парнем. На Никиту взглянула оценивающе, с мелькнувшим интересом в темно-карих зрачках, но тут же потухшим, как только разглядела обручальное кольцо с сапфиром.

— Нас все равно туда не пустят, — пробурчала третья девушка, в красном, облипающим фигуру платье. — Слышали, небось, что только клановые или высокородные могут подняться на борт?

— На что надеялись, глупышки? — фыркнула красотка в сиреневом. — Это все ты, Виталик… Баламутишь нас, а сам толком ничего не решил. Где твои высокородные приятели? Никого!

— Так а что я? — возмутился парень с тонкой полоской усиков на загорелом лице. — Никто же не знал. И Карина не предупредила. Обронила фразу, что сегодня на «Русалке» праздничный фуршет, танцы и веселье до утра. Кто же знал, что папаша поставит пограничный шлагбаум!

— Ладно, пошли, — вздохнула сиреневая, — прогуляемся по набережной, в кафе зайдем. С Каринки вечеринка за ее счет… Что вы так смотрите, сударь? И еще нахально улыбаетесь?

— Нисколько не нахально, — растягивая губы в улыбке, ответил Никита. — Весьма сожалею, что такие достойные барышни не получили официального представления.

— Вам-то что? — недовольно влез в разговор второй парень, плечистый, с кудрявыми темными волосами. Цыганистую красоту портили только слегка припухлые губы, отчего лицо постоянно казалось обиженным. — Стоите себе, сударь, вот и стойте дальше.

— Я могу помочь, — предложил Никита. Ему и самому стало интересно побывать на «Русалке». По статусу он мог легко пройти на яхту, и знал, как этим воспользоваться. Ничего, с тестем не случится удар, если воспользоваться его именем.

— Вы шутите, сударь? — в голосе сиреневой девушки послышались нотки надежды.

— Как я могу шутить с такими красавицами? — без тени улыбки спросил Никита и неожиданно шагнул навстречу ей и согнул руку в локте. — Вот теперь у всех есть пара. Так что, господа? Согласны на вечеринку?

Судя по недоверчивым взглядам, согласна была только та, которая прочно уцепилась за его локоть. Решительности в ней оказалось хоть отбавляй. Нисколько не волнуясь за своих товарищей, оставшихся позади, она зацокала туфельками по асфальту.

— Идемте же, сударь! — голос ее повеселел. Кажется, девушка и в самом деле поверила в счастье оказаться на белоснежной яхте. — Представитесь?

— Никита! — спохватился молодой волхв, очарованный таким мощным напором. — А вас, прелестная незнакомка?

— Ирина! — пальцы девушки на мгновение сжали его руку. — Очень приятно! А я вас ни разу здесь не видела! Вы из какого клана, судя по тому, что не находитесь в числе приглашенных? И почему так уверены, что преодолеете препятствие, обозначенное князем Макаровым?

— Приезжий, по делам Рода, — усмехнулся Никита. — Сам из Петербурга. А насчет уверенности: просто я хочу сделать вам подарок.

— Даже так? — в голосе Ирины послышались новые, незнакомые нотки. Голодная хищница почувствовала добычу, но обручальное кольцо мешало провести охоту по всем правилам. Хотя… Когда оно было преградой для настойчивых?

Ирина привела Никиту к лестнице, ведущей вниз к причалу, где на волнах мягко покачивался катер с таким же гербом на борту, как и на яхте. Скорее всего, экипаж дожидался последних гостей, чтобы перевезти их к месту увеселения.

— Смотрите, Никита, все-таки никто не отказался испытать судьбу, — усмехнулась спутница, и поддерживаемая волхвом, аккуратно спустилась к причалу. Молодые люди, уныло бредущие за ними, повторили маневр, но остановились подальше от катера.

Никита подошел к трапу и махнул рукой, привлекая внимание широкоплечего бородача в белом парадном кителе. Судя по нашивкам — второй помощник капитана. Вцепившись в леера, мужчина слегка подался вперед.