Особняк - Иезекииль Бун

– Хочу покататься на санках, Нелли. Каков прогноз?

Снегопад начнется не раньше полудня. Ожидаются сильные осадки. Судя по прогнозу на настоящий момент, должно выпасть пятьдесят сантиметров снега.

– Хорошо, – ответила Эмили. – Давайте-давайте! Рут, Роуз, идите одеваться. Взрослые тоже. Будем кататься на санках!

Я бы не советовала углубляться в лес. Время от времени будет идти сильный снег. Держитесь поближе к особняку Игл. Вообще, я бы советовала вам остаться здесь, со мной, Эмили. Остаться дома было бы безопаснее всего.

– Спасибо, Нелли, – сказала Эмили.

Рут и Роуз подняли глаза, не вставая с места: они сидели и играли в одну из своих новых игр. Обе насупились, и это смутило Эмили. Они что, не хотят идти кататься на санках? Но тут она поняла, что они смотрят не на нее.

– Может, заткнешься?

Они произнесли это вместе, как иногда это делали, в унисон. Когда они так поступали, это выбивало ее из колеи.

– Девочки! – Бет покраснела. – Прости, – обратилась она к Эмили.

– Мы говорили не с тетей Эмили.

К счастью, на этот раз заговорила только одна из них. Эмили решила, что это, должно быть, Рут, но они были одеты одинаково и активно бегали вокруг. Это могла быть и Роуз.

– Мы говорили с ней, – сказали они снова в один голос, ритм в ритм, тон в тон. – Она лгунья. Пообещала перестать, но не перестает. Она лгунья, и мы больше не хотим здесь оставаться. Мы хотим домой. Мы хотим уехать подальше от нее.

– Не грубите, – сказала Бет.

Ротко рассмеялся.

– Кому они нагрубили? Нелли?

– Все, хватит, – поставила точку Бет. Она снова повернулась к девочкам. – Сейчас мы пойдем кататься на санках, а потом, после обеда, вы обе ляжете спать. А если продолжите себя так вести, я отправлю вас в вашу комнату.

Они слезли на пол, и Бет сопроводила их в комнату переодеваться.

Эмили заметила, как Билли и Шон переглянулись, но ничего не сказали, так что она вернулась в спальню, надела тайтсы, теплую кофту, натянула зимние штаны и куртку, а затем спустилась вниз. Она увидела, что девочки уже играют на лужайке. Они кувыркались в снегу и дурачились. Что бы их ни насторожило, они уже все позабыли. По крайней мере, на время.

– Эмили, подожди!

Она обернулась и увидела, что Шон сбегает вниз по лестнице.

– Оставь телефон дома, ладно? Не то еще намокнет.

– Я думала, что все иглфоны водонепроницаемы. Так сказал Билли.

Она не стала добавлять, что он сказал это после того, как она случайно уронила телефон в тарелку с супом.

– Вдруг ты его потеряешь, – сказал Шон. – Никаких отговорок. Проведем утро без гаджетов.

– Он все равно наверху, – сказала она. – Я бросила привычку носить его везде с собой. Беру его, если только еду в город. Зачем все время таскать с собой телефон, когда есть Нелли? Она заботится обо всем, для чего я раньше использовала телефон.

Эмили увидела, что Билли спускается по лестнице вслед за Шоном. С тех пор как она вернулась из Нью-Йорка, он с опаской относился к лифту. Сама Эмили продолжала на нем ездить – ходить по лестнице ей надоело, да и Нелли всегда призывно распахивала перед ней двери, – но Билли говорил, что ему все равно нужно больше двигаться.

– Никаких телефонов, верно? – произнес Шон.

«Это должно было прозвучать жизнерадостно, – подумала Эмили, – но все же с его голосом что-то не так».

Билли закивал. Эмили про себя отметила, что он выглядит уставшим. Ничего удивительного. Он вернулся в спальню посреди ночи, да так поздно, что она едва ли помнила, когда именно. Он казался уставшим просто потому, что так и было.

Они с Билли взяли себе санки из гардероба возле главного входа. Эмили бросила взгляд на Шона, который в нетерпении стоял у подножия лестницы.

Снаружи воздух был прохладным и тяжелым. Она чувствовала, что давление падает. Или оно, наоборот, повышается во время метели? Эмили никак не могла запомнить. В любом случае тучи, раскинувшиеся над рекой, затянули небо не на шутку. Это было даже по-своему красиво. Лед паутинкой расползался от берегов Святого Лаврентия, но большая часть реки не была покрыта льдом, а на земле и так уже лежал снег, к которому со вчерашнего дня прибавилось еще почти пятнадцать сантиметров. Эта картинка словно и впрямь сошла с рекламных буклетов. В Сиэтле у них не было бы такого снежного Рождества.

Рут и Роуз подбежали к ней, почти по колено утопая в снегу. Они взяли санки и усадили ее спереди. Вершина холма была припорошена снегом, который начал вздыматься и засыпал их, когда они летели с горки. Ей в лицо попал приличный комок, и она закричала, а затем Рут и Роуз присоединились к ней. Все закончилось невероятно быстро, но не успели санки затормозить на плоском пятачке на полпути к реке, как близняшки уже кричали:

– Еще, еще!

Эмили тянула санки за собой, довольная тем, что она в хорошей форме. От особняка их отделяло всего метров тридцать, и к тому времени, как они с близнецами поднялись наверх, все взрослые уже вышли на улицу. Среди санок, которые они вынесли, были старомодные деревянные экземпляры, пластиковые диски, управляемые салазки и ледянки. Бет и Ротко взгромоздились на ледянки и угробили их, едва проехав шесть метров. Венди села на пластиковый диск, и Шон раскрутил ее, толкая вниз. Близнецы заставили Ротко улечься на санки и уселись сверху. Какое-то время Шон и Билли, скатившись вниз, постояли внизу, на плоском пятачке, общаясь и жестикулируя. Несмотря на Ротко, который крикнул, чтобы они присоединялись к остальным, Эмили не возражала, чтобы Билли и Шон проводили время вдвоем. Было приятно видеть, что они хорошо ладят, пусть и говорят только о работе.

Было холодно и весело – как раз то что надо. Расти бегал вверх и вниз по холму, лая на каждые санки, проносящиеся мимо него. Эмили почувствовала приятную боль в ногах от постоянного хождения вверх и вниз по холму. В очередной раз спустившись с горки, она обернулась и посмотрела наверх: особняк Игл, увенчанный Гнездом, стоял на фоне снега и деревьев; сестра с семьей, Билли, Шон и Венди готовились съехать вниз от его крыльца. Со стороны все смотрелось довольно мило. «Если запечатлеть эту картину в черно-белом цвете и назвать ее “Рождественское утро”, она могла бы достойна красоваться на открытках», – подумала Эмили.

Примерно через час Бет стала заманивать всех внутрь горячим шоколадом.

Близнецы стали сопротивляться. Они заявили, что не хотят идти в дом и лучше бы отправиться домой, в Чикаго. Девочки не хотели возвращаться назад к ней. Но Бет была непреклонна. Их щечки покраснели от холода, а когда Бет засунула руку в сапог Рут, то сказала, что у нее все ноги промокли, и загнала их в дом. Ротко с Венди поплелись следом. Эмили тоже повернулась, чтобы к ним присоединиться, но тут Билли взял ее за локоть.

– Давай еще раз прокатимся, – предложил он. – Ты, я и Шон. Как в старые добрые времена, когда мы все жили в хижине.

Она уставилась на него. Когда они жили в хижине, то не ходили кататься на санках. О чем он? Но, взглянув на Шона, Эмили увидела у него в руках санки.

– В последний раз, – сказал он.

Они быстро полетели по ухабистой полоске, которую раскатали в снегу, и прокатились по плоскому пятачку дальше, чем обычно. Шон, Билли и Эмили остановились всего в трех метрах до следующего спуска. Еще немного – и, скатившись оттуда, они угодили бы прямо в реку Святого Лаврентия.

«Это было бы не очень весело», – подумала Эмили.

Она встала с санок и начала подниматься, но Билли позвал ее обратно и посмотрел на Шона.

– Спроси у нее, – сказал он.

Шон поднял санки и поставил их вертикально.

– Эмили, как Нелли ведет себя с тобой?

– Нормально. А что?

– Ты не заметила ничего необычного?

– Нет, ничего. Только вот… – Эмили замешкалась, вспомнив о том, как ей показалось, что Нелли советует ей спрятать скотч от Билли, и о том, как (она могла поклясться) Нелли наблюдала за ней с Билли, когда они занимались любовью. – Не знаю…

Она не хотела жаловаться и не хотела говорить правду. Что-то внутри нее упорно сопротивлялось. Это был секрет,