Сиротка. Расплата за прошлое - Мари-Бернадетт Дюпюи

— Да, мам, прочти, — присоединился к ней Мукки. — Мне, например, легче дается математика, чем сочинения.

Эрмин вытерла щеки тыльной стороной ладони и коротко вздохнула.

— Ладно, похоже, мне не отвертеться. Для Мадлен и Акали, которые всего не знают, должна уточнить, что в Валь-Жальбере царила атмосфера всеобщей паники, когда компания вывесила объявление о закрытии фабрики. Это было настоящим ужасом для всех этих семей, имевших жилье и стабильную зарплату. Им грозила безработица, а те, кто выкупил свои дома, не понимали, как они смогут здесь жить, если не будет работы. Меня все это так потрясло, что чуть позже, когда начался новый учебный год, я написала сочинение на эту тему.

Она принялась читать в абсолютной тишине.

Мой дорогой поселок,

Я не могу сказать, как большинство детей Валь-Жальбера, раньше носившего название Уиатшуан, что я родилась в одном из красивых и уютных домов, выстроенных на берегу реки или вдоль улицы Сен-Жорж. Не так давно я узнала, что я подкидыш. Но мне повезло вырасти в этом прекрасном поселке, вызывающем зависть у жителей окружающих деревень.

В печальный августовский день 1927 года целлюлозно-бумажная фабрика попрощалась с нами протяжным тоскливым криком сирены. В тот вечер мне показалось, что сердце поселка перестало биться. Это ощущение до сих пор не покидает меня, и всякий раз, когда я бросаю взгляд в сторону водопада, на просторные заводские строения, я говорю себе: «Его сердце остановилось».

Чтобы не поддаваться унынию, я мысленно прогуливаюсь по Валь-Жальберу, поскольку прекрасно знаю свой любимый поселок.

Улица Сен-Жорж славится почтовым отделением, большим магазином и отелем-рестораном, где живут многие несемейные рабочие. Возле отеля расположена мясная лавка месье Леонидаса Паради[32], куда с удовольствием ходят все хозяйки.

Но есть еще улица Дюбюк, улицы Трамбле, Сен-Жозеф и Лабрек. Все они названы в честь почтенных граждан, заботившихся о нашем поселке, как, например, монсиньор Лабрек, епископ Шикутими[33].

Больше всего в Валь-Жальбере мне нравятся огороды, за которыми тщательно ухаживает каждая семья. Как красиво в конце лета буйство красок цветов и овощей!

Вдоль наших улиц растут высокие деревья, некоторые из них служат фонарными столбами. На равномерном расстоянии стоят водоколонки. Никто здесь никогда не скучает благодаря мероприятиям, предлагаемым компанией и месье кюре.

Пикники, театральные представления, турниры по бейсболу и хоккейные матчи на зимнем катке — каждый найдет себе развлечение по душе.

В моем милом поселке никто ни в чем не нуждается: у всех всегда есть свежая вода, дрова для топки, свет в домах.

Многие ремесленники поселились в Валь-Жальбере, чтобы облегчить жизнь его обитателям: мясник, сапожник, тележник. Булочник приезжает из Роберваля на своей красной повозке с впряженной в нее крепкой лошадью. Следует поблагодарить молодого месье Коссетта[34], который пришел на смену своему отцу и не забывает о нас. Надеюсь, он еще долго будет привозить нам вкусный свежий хлеб.

Я мечтаю до конца своих дней прожить в моем дорогом поселке.

Лора вынула носовой платок и промокнула глаза. Бабушка Одина дружески похлопала ее по спине. Старая индианка с удовольствием слушала Эрмин и пыталась представить себе это благословенное место.

— Простите за некоторые повторы, мне было тогда всего двенадцать с половиной, как сейчас Кионе. Если бы ты видела меня в то время, сестренка! Я была немного похожа на тебя, пожалуй, даже больше, чем немного.

Девочка, похолодев, молча кивнула, зная, что чуть не умерла, когда увидела свою Мин в том самом августе 1927 года.

— Твое сочинение действительно замечательное, — похвалил Жослин. — Я уже читал его как-то вечером у Маруа, но по прошествии времени последняя фраза звучит очень трогательно. Боюсь, что твой дорогой поселок скоро и вправду превратится в поселок-призрак, как ты часто говоришь.

— Увы, папа, это так. Когда я гуляю по нему, вид всех этих опустевших домов наполняет меня печалью. Они отданы грызунам, паукам, дождю и снегу. Подарок девочек так тронул мою душу еще и потому, что в детстве я знала этот поселок живым, сияющим, в окнах домов горел теплый свет, а на улицах всегда были люди, даже зимой.

Постепенно Киона успокоилась. Она даже осмелилась бросить взгляд на тетрадь. Эрмин рассказывала о Валь-Жальбере, рисунки лежали на виду у всех, но ничего страшного не происходило «Здесь я в безопасности, — подумала девочка. — Мы слишком далеко от поселка и водопада». Ее охватила безудержная радость.

Устав любоваться творениями Лоранс, Луи принялся слоняться по комнате, держа в руке свою губную гармонику. Внезапно он вспомнил о письме, которое его отец забыл на буфете Маленьком раю. К счастью, мальчик в последний момент вспомнил о нем.

— Смотри, Киона, — сказал он, размахивая бежевым конвертом. — Месье Клутье оставил это для тебя: внизу указано твое имя. Конверт такой толстый… может, там книга!

Жослин подавил крик ярости. Он специально оставил письмо дома, но принятые им меры предосторожности оказались напрасными.

— Черт возьми! Зачем ты суешь нос не в свое дело, Луи? — бросил он сквозь зубы. — Киона откроет его завтра. Сейчас уже поздно, детям пора отправляться в кровать.

— Нет, дедушка, еще совсем не поздно, — оскорбилась Мари-Нутта. — Мы должны помочь Мадлен и маме все убрать. Людвиг собирается положить под елку подарки для малышей. В комнате должен быть порядок.

— Я начинаю убирать со стола, — сообщила Лоранс. — Бабушка, хочешь травяного чаю?

— Да, это поможет мне переварить сытный ужин.

Приглушенные беседы продолжились. Акали собирала оберточную бумагу, разбросанную по всему полу, но вовсе не для того, чтобы бросить ее в огонь. Она разглаживала ее и складывала, чтобы сохранить для другого случая. Шарлотта отправилась укладывать Томаса, уснувшего у нее на руках. Людвиг снова оделся, чтобы выйти на улицу, поскольку деревянные игрушки, которые он сделал своими руками, были спрятаны в кладовой с продуктами. Прижавшись к Тошану, Эрмин продолжала разглядывать свою необыкновенную тетрадь.

Устроившись в кресле, похрапывала бабушка Одина. Она выпила слишком много шампанского и забыла вручить Кионе очень важный подарок.

— Иди положи этот конверт на полку, — посоветовал девочке Жослин. — Должно быть, Мартен Клутье купил тебе какую-нибудь книгу или журнал. С его стороны было не очень любезно выделять тебя. Близняшки могут обидеться.

Киона вертела в руках таинственный конверт. Если бы его содержимое таило в себе опасность, она бы наверняка это почувствовала.

— Лучше я открою это сегодня вечером, — ответила она. — Не волнуйся, пап, все будет хорошо. Хочешь, загляни туда первым.

— Хорошо, — ответил он.

Пребывающая в шаловливом настроении Лора внезапно вырвала у него из рук злополучное письмо.

— Что у вас тут за секреты! — воскликнула она. — Мартен наш друг. Наверняка он просто решил поздравить нас с Рождеством. Я сама вскрою этот конверт. И никаких проблем!

Не дожидаясь их согласия, она вынула из конверта голубой листок бумаги, в который были вложены несколько старых снимков. На пол упала почтовая открытка. Луи схватил ее и прочел вслух:

Милое дитя,

Я имел счастье получить эти фотографии от мэра Валь-Жальбера, любезнейшего Вэлли Фортена, который стал моим другом. Думаю, они будут вам полезны, вам и очаровательным Лоранс и Мари-Нутте. Надеюсь, это поможет вам приготовить тот таинственный подарок, о котором мне по большому секрету рассказал Луи. Вы сможете вернуть мне фотографии весной. Всем счастливого Рождества и с Новым годом!

Преданный вам,

Мартен Клутье

Сердце Кионы заколотилось. Теперь на нее смотрели все — кто-то с улыбкой, кто-то рассеянным взглядом. Для нее это было чем-то вроде вызова. Торжественным движением Лора протянула ей фотографии. Близняшки бросились к ней. В этой праздничной обстановке они успели забыть, до какой степени Киона боялась погружаться в прошлое. Теперь, спровоцировав то, чего не понимали, они упрекали себя. Обменявшись многозначительными взглядами, они окружили свою необычную кузину.

— О! Здорово! Мы не видели этих фотографий! — воскликнула Мари-Нутта.

— Мама, теперь я смогу доделать твою тетрадь! — добавила Лоранс. — Это внутреннее помещение завода, цех корообдирщиков, а все эти женщины…

— Собрались на ежегодный пикник, — тихо сказала Киона. — Ты его уже рисовала.

— Все в порядке, доченька? — вполголоса спросил Жослин.