Арифмоман - Александр Рудазов

Опытные добытчики лахмедана надевали специальные доспехи из толстой кожи — крохотные зубки летучих змей не могли их прокусить. Однако работать в них было очень неудобно, поэтому рептилий разгоняли дымом сиракса. По какой-то причине его запах, для человека даже приятный, заставлял летучих змей улепетывать со всех крыльев.

Расставив дымари и ожидая, пока зона очистится, Эйхгорн уселся под деревом с газетой. Да-да, самой настоящей газетой — крупнейшим тиражным изданием Кардегарта. Называлась она «Вести из-за моря», и была по сути дайджестом зарубежной прессы. Подобные издания на Парифате практиковались повсеместно, беззастенчиво перепечатывая заметки друг у друга.

Точнее, переписывая. Как и все прочие издания, «Вести из-за моря» писались от руки. А потом размножались десятками тысяч каким-нибудь волшебником. Хотя подобные «живые типографии» считаются здесь не совсем полноценными волшебниками, поскольку владеют одним-единственным заклинанием. Очень полезным, чрезвычайно востребованным, но всего одним.

Но Эйхгорн уже привык вместо печатного текста читать каллиграфические письмена. Новости экзотических держав и волшебных королевств он просматривал с легкой скукой — как на Земле просматривал известия из Китая и Бразилии.

Вот, например, сообщают, что в Империи Зла наконец-то был побежден Темный Властелин. Злой лорд Бельзедор повержен в отчаянной схватке с группой самоотверженных героев — такой-то, такой-то, такой-то… довольно длинный список. Заметка выдержана в оптимистическом ключе, в конце выражается надежда, что уж в этот раз ненавистный всеми злодей более не возродится.

В Кардегарте, да и по всему севигистскому миру сегодня празднество. День Бриллиантового Дельфина — Патернидис. Все поздравляют и дарят подарки отцам. Добрый герцог Уульнарь уже получил подношения от восьми своих сыновей и двадцати одной дочери, оставшись ими чрезвычайно доволен.

На архипелаге Турлиа закончился очередной ежегодный Турнир Сильнейших. В напряженном финале сошлись прославленные на весь мир атлеты Скотолло Анньян и великан Гумтаригозир. После продолжительной и даже ожесточенной схватки Гумтаригозир одержал победу и получил свой приз — золотую статую весом в сто сорок яиц. Победа этого великана в очередной раз вызвала волну возмущения среди тех, кто требует ввести в Турнире Сильнейших разделение по видовым категориям. Ибо ни для кого не секрет, что чаще всего побеждают особо крупные существа — великаны, циклопы, гиганты и другие.

В Грандтауне, столице Грандпайра, объявился волшебник-маньяк. Под покровом ночи он нападает на женщин, выбирая самых безобразных. Усыпляя их чарами, мерзавец утаскивает их в свое логово и там глумится, насильно превращая в красавиц, после чего вновь усыпляет и выкидывает за порог. Грандтаунская стража усиленно разыскивает преступника, но пока успехов нет. По каким-то непонятным причинам жертвы злодея уклоняются от дачи показаний — видимо, безумный волшебник околдовал их или запугал.

В самой Мистерии закончен очередной цикл вступительных экзаменов. Клеверный Ансамбль распахнул двери для новой партии школяров. Зодер Локателли, нынешний председатель ученого совета, выступил перед ними с приветственной речью.

В Шевларийской империи объявлена тревога. Еще не полностью оправившаяся от войны с Йордалией и вторжения Легионов Страха, несчастная держава переживает новое бедствие. На их берег выполз Мургребедлиганд — последний бодрствующий Всерушитель из Гороподобных. Пока что он не причинил особых разрушений, но прямо на его пути расположена Элла — один из красивейших городов Шевларии. Через десять-двенадцать дней Мургребедлиганд его достигнет, а всем известно, что за спиной этого чудовища остается только гладкая земля. Власти Шевларии сейчас ведут переговоры со Всерушителем через посредство обитателей его спины, но пока неизвестно, согласится ли колосс изменить направление движения.

Беда пришла и на остров Гуум-Гвен. Вспышка какой-то ужасной, совершенно новой болезни. Явившийся на помощь отряд монахов из ордена Подорожника ничего не смог сделать — более того, они умерли и сами. Чтобы не дать распространиться болезни, Гуум-Гвен, который уже стали называть Чумным островом, помещен в жесточайший карантин. Его портал закрыт, береговая линия оцеплена боевыми кораблями близлежащих стран. Всех, пытающихся покинуть остров, убивают на месте.

А вот из Нбойлеха сообщают… ого! Взгляд Эйхгорна неожиданно выцепил знакомое имя. В Нбойлехе убит его знакомый, Ук-Хар Матсхариди. Гнуснопрославленный разбойник Мастальдар подстерег его караван, прикончил доброго купца и шестерых его деловых партнеров, выбросив на дорогу перевозимое в фургонах ценное имущество. Имущество разбрелось в разные стороны — часть потом удалось вернуть, но другая часть бесследно исчезла.

Эйхгорн сделал аудиозаметку по поводу смерти дяди Ук-Хара. Своеобразный некролог. Всегда печально, когда умирает кто-то знакомый, даже если это не слишком симпатичный лично Эйхгорну работорговец.

Хотя в целом дядя Ук-Хар был не самым плохим человеком. Что рабами торговал — так не по природной скверности, а лишь как продукт своего времени. На его родине в этом не видят ничего плохого.

Впрочем, печалился Эйхгорн недолго. Погрустил для приличия секунд пять и вернулся к чтению газеты.

Человек ведь не может сочувствовать каждой смерти. На Земле семь миллиардов жителей. На Парифате… точно неизвестно, но предположим, что примерно столько же. Это значит, что каждую секунду умирает три человека. Каждую секунду. Соболезновать каждому из них — значит, круглосуточно рыдать. Жить таким образом не может никто.

Поэтому люди соболезнуют только тем, кого знают. Тех, с чьей смертью из их собственной жизни что-то ушло — пусть какая-нибудь мелочь, пустяк. Прежде всего, понятно, родным и близким. Потом — знакомым, от хороших до шапочных. Потом — разного рода знаменитостям. Чем большее место покойный занимал в их жизни, тем сильнее печаль по поводу утраты.

Тем временем летучие змеи окончательно разлетелись. Эйхгорн позволил себе расстегнуть кожаные доспехи — в них было чертовски жарко! — и принялся расставлять туески под деревьями. Делая надрезы в стволах, он сворачивал кору так, чтобы удивительно легкая, янтарного цвета смола текла прямо в емкости.

То, что лахмедан — непростое дерево, видно уже по его размерам. Эвкалипт?.. Секвойя?.. Они показались бы коротышками рядом с лахмеданом. Самые низкие из этих титанов достигали двухсот метров. Их громадные листы-зонты собирали из атмосферы флогистон и накапливали его в стволе, заставляя тот уноситься в небеса.

Обычное дерево физически не сможет вырасти до таких размеров — корни и сосуды не могут поднять воду выше, чем на сто тридцать метров. Сто тридцать метров — предел высоты.

Но флогистон открывает растению воистину небывалые высоты…

Эйхгорн очень надеялся, что и ему удастся с его помощью достичь того же.

Глава 46

Лавка называлась «Тату и минимы». Эйхгорн секунд десять изучал вывеску, пытаясь ее расшифровать.

Слово «тату» затруднений не вызвало, хотя он не совсем понял, к чему оно здесь. А «минимы»… что это вообще такое? Мини-Мы?.. Клон Доктора Зло?.. Очень сомнительно.

О самом существовании этой лавки Эйхгорн узнал довольно случайно. Город Кюл, возле которого он обустроил базу, был больше лилипуточного Альбруина, но Ибудуну и Гнозиату уступал на порядок. Сорок… может, пятьдесят тысяч жителей. Эйхгорн посещал его только по прямым надобностям и очень мало интересовался в нем происходящим.

До вчерашнего дня он и не подозревал, что здесь есть волшебная лавка.

Но узнав об этом, Эйхгорн, разумеется, решил ее посетить. Благодаря флогистону ему удалось сэкономить часть бюджета, и он посчитал вложение в магию правильным решением. Какие-нибудь полезные безделушки, амулеты, эликсиры… на что хватит средств.

Но тату?.. Минимы?..

Снаружи лавка выглядела достаточно скромно. Куполообразное двухэтажное здание желтого цвета. В Кардегарте большинство зданий выглядели именно так. Как правило, на втором этаже люди жили, а на первом располагалось какое-нибудь заведение. Кабак, мастерская, деловая контора или, в данном случае, волшебная лавка.

Внутри она оказалась разделена на две секции. Уходящий вперед коридорчик заканчивался лестницей на второй этаж, а налево и направо вели аркообразные двери. На одной красовалась надпись «Тату», а на другой — «Минимы».

Эйхгорн терпеть не мог выбирать из двух равных. Но в данном случае варианты не были идентичны. Слово «тату» на вывеске стояло первым — с них Эйхгорн и решил начать.

И за правой дверью находился… тату-салон. Довольно обычный, насколько Эйхгорн мог судить. На родной Земле он посещал тату-салон лишь раз, и с тех пор прошло больше десяти лет.