Под тенью века. С. Н. Дурылин в воспоминаниях, письмах, документах - Коллектив авторов -- Биографии и мемуары
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всю свою жизнь Сергей Николаевич Дурылин был неустанным тружеником, сочетавшим в себе знания философа, литературоведа, историка общественной мысли и знатока театрального искусства. <…>
5 января 1972 г.
Розанов Иван Никанорович[474]
Розанов Иван Никанорович (1874–1959) — литературовед, критик, историк русской поэзии, библиограф. Учился в 4-й московской гимназии, где позже учился и Дурылин. С 1919 года работал в Государственном историческом музее. Много лет был профессором Московского университета. В 1939 году ему присвоена степень доктора филологических наук без защиты диссертации — по совокупности научных трудов. С 1946 года — старший научный сотрудник Института мировой литературы АН СССР. Уникальная библиотека русской поэзии была передана в дар Государственному музею А. С. Пушкина.
Привет Вам, болшевский отшельник!
За Вас подъемлю свой бокал.
Ах! Перед Вами я бездельник,
Хоть я и много написал.
Здесь обитает мысль и слово.
Здесь и философ, и поэт.
Уместен тут и лик Толстого,
И тут не зря бытует Фет.
Здесь мудрость ходит без изъяна:
Здесь и уют, и труд, и честь.
Здесь есть и Ясная Поляна,
И Воробьевка[475] тоже есть.
27.09.1939. Ив. Розанов
Щепкина-Куперник Татьяна Львовна[476]
Щепкина-Куперник Татьяна Львовна (1974–1952) — писательница, драматург, поэтесса и переводчица. Автор более десятка прозаических и стихотворных сборников. Перевела пьесы многих западных драматургов, наиболее известны ее переводы Шекспира. Подруга дочери М. Ермоловой Маргариты Зелениной. Они обе были частыми гостями С. Н. Дурылина в Болшеве. Дурылин и Щепкина-Куперник часто обменивались шуточными стихами. Приведенное ниже стихотворение является ответом на стихотворение И. Н. Розанова. Дурылина часто называли «болшевским отшельником». Несмотря на обилие гостей и активную творческую жизнь, Дурылин вел в Болшеве довольно замкнутую жизнь, был осторожен в отношениях с духовно неблизкими личностями. В соавторстве с А. Богуславским С. Дурылин написал предисловие к сборнику произведений Т. Щепкиной-Куперник[477].
Какой Вы, болшевский отшельник?
У Вас салон[478] со всей Москвы!
Поэты, вдовы и артисты,
Старухи, дети, старики,
Бойцы, соседи, журналисты, —
Ну, словом, целый день звонки!..
* * *
Посвящение С. Н. Дурылину[479]
Как благодарна я смиренному поселку —
За дни спокойные, за счастье тишины,
За проникавшие так дружелюбно в щелку
Луч солнца по утру, а ночью — луч луны.
……………………
Но здесь же я нашла все то, чего взыскую:
Беседу умную и доброту людскую.
Давно не требуя, на жизнь свою смотрю,
Давно уже не жду ни счастья, ни веселий:
Но здесь, как говорит великий Марк Аврелий,
Я за нежданный дар судьбу благодарю!
9 сентября 1942 года
Воспоминания театральных деятелей
Турчанинова Евдокия Дмитриевна
Турчанинова Евдокия Дмитриевна (в замужестве Крахт; 1870–1963) — российская и советская драматическая актриса театра и кино, мастер художественного слова, педагог. Народная артистка СССР. Лауреат двух Сталинских премий первой степени. Кавалер двух орденов Ленина. С 1891 года — артистка Малого театра. В годы Великой Отечественной войны была участницей бригады артистов, обслуживавшей фронт, часто выступала в госпиталях. Вручала формуляр на самолет эскадрильи «Малый театр — фронту» летчику Батизату Александру Андреевичу, который оставил о ней теплые воспоминания. В течение ряда лет она была председателем экзаменационной комиссии Театрального училища им. Щепкина. Там же заведовала кафедрой сценической речи. Многим людям помогала, занимаясь социальными проблемами во Всероссийском театральном обществе. Выйдя из состава труппы театра в 1959 году, продолжала выступать с художественными чтениями в концертах и радиоспектаклях.
Дружеские отношения связывали ее с Дурылиным и с М. В. Нестеровым, который из всех драматических артисток признавал только Турчанинову и ценил ее как умную собеседницу.
Сергей Николаевич Дурылин[480]
Жизнь бежит быстро. Одно событие сменяет другое. Люди рождаются, живут и уходят из жизни. Кажется, вот-вот только что видела того или другого интересного, содержательного человека, а его уже нет в живых — и не год, и не два, а значительно больше.
Сергея Николаевича Дурылина нет с нами уже шесть лет, таких долгих и вместе с тем таких коротких шесть лет. Его уход для всех нас был неожиданным и тяжелым, несмотря на то что последние годы его здоровье вызывало опасение и тревогу у тех, кто знал его. А знали его все. Все, кто имел отношение к искусству, литературе и театру. Знали Сергея Николаевича и на периферии — по его статьям и книгам; знали и любили его многочисленные друзья.
Была в этом человеке особая черта: ласковость к людям, истинное внимание к каждому человеку, с которым он так или иначе соприкасался. Он как бы пытливо вглядывался в своего собеседника, стараясь уловить, познать его сущность. Каждый новый человек был для него огромным интересным миром, таящим в себе «незнаемое» ему, Сергею Николаевичу. И он старался как можно полнее узнать все об этом человеке, записать, завести папку на него и «поставить на полочку».
На такой «полочке» все его знакомые могли найти себя. В большинстве случаев это были люди искусства. «В каждом индивидууме есть особенное, только этому человеку присущее, ему принадлежащее», — говаривал Сергей Николаевич в таких случаях.
Это живое внимание к собеседнику мгновенно вызывало ответный ток — ток симпатии и доверия. Так рождались его друзья. И трудно было назвать год, месяц, число и день, когда вы именно подружились с ним: было такое чувство, что этого человека вы знаете всю жизнь. Знаете и верите ему, как другу, любите, как настоящего, хорошего человека, и уважаете его за исключительную эрудицию. Круг знаний Сергея Николаевича был огромен. Все интересовало его — и живопись, и архитектура, и музыка, и литература. Но особенную любовь и внимание он отдавал нам — театральным людям.
Театр он любил самозабвенно и часто вспоминал о том, как в дни своей юности и ранней
