Ночные объятия - Шеррилин Кеньон

Твою страсть внутри меня.

Я люблю тебя, Тэлон. Знаю, что не смогу удержать тебя. Никто никогда не сможет приручить дикое животное.

У тебя есть работа, которую ты должен делать, и у меня тоже. Я только надеюсь, что когда ты подумаешь обо мне, то улыбнешься.

Моя любовь всегда с тобой,

Саншайн.

Он перечитал записку четыре раза.

В течение многих столетий он любил Нинью. Но то, что он чувствовал к Саншайн, было намного больше.

«Да, ты можешь выиграть битву с богом».

Слова Ашерона всплыли в памяти.

Тэлон измученно вздохнул. Да, он сможет. Завтра ночью он пойдет и позаботиться о Марди Гра для Ашерона.

Но как только это закончится…

Он собирался призвать Камулуса и покончить с этим раз и навсегда.

В среду на рассвете будет мертв или он, или Камулус.

ГЛАВА 17

Саншайн не знала, что и думать об Ашероне, когда они вошли в ее квартиру. Он был худой и ужасно высокий. А его глаза…

Она вздрогнула.

Что-то в них заставляло предполагать, что он может видеть ее насквозь, и может слышать каждую ее мысль.

Она бросила мольберт у кушетки и посмотрела на Ашерона, обходящего ее жилище, словно удостоверяясь, что здесь никого нет. Было понятно, что он делал это скорее в силу привычки, чем из-за реальной необходимости убедиться, что они одни.

Его движения были наполнены смертельной грацией. Это была поступь хищника. В Ашероне было что-то истинно сексуальное, непреодолимо-соблазнительное, его близость заставила Саншайн захотеть коснуться его.

Это было так, как будто от него исходил мощный поток феромонов, и одновременно она была напугана. Он походил на великолепное и смертоносное животное, и одна часть ее жаждала обнять его, а другая знала, что вероятнее всего он оторвет руку сразу, как только она коснется его спины.

Он был одновременно притягательной и свирепой личностью, заставлявшей ее желать скрыться за дверью.

Он заговорил, и мощный звук его голоса заставил ее подпрыгнуть. Но больше она была поражена тем, каким эротичным оказался этот голос. Он был таким низким, что даже вибрировал, и каждый произнесенный слог стекал по ее спине обольщающей лаской. Никогда ей не доводилось находиться рядом с мужчиной, тело которого и личность которого, казалось, были созданы с единственной целью — сексуального соблазнения женщины.

Малыш, это, блин, сработало.

— Ваш брат Сторм сейчас убирается внизу. Вы могли бы попросить его провести ночь в вашей квартире.

— Откуда Вы знаете, что Сторм внизу?

— Просто знаю.

Она нахмурилась — он был еще более жутким, чем ее бабушка.

— А почему Вы не остаетесь?

— Ты этого хочешь?

Нет, в действительности — нет. Но ей не хотелось оскорблять его.

— Вероятно, у Вас есть дела.

Его молчаливая усмешка, казалось, говорила о том, что он услышал ее настоящий ответ.

— Тогда, спокойной ночи, Саншайн.

Он пошел к двери.

— Ашерон, подождите.

Остановившись, он посмотрел на нее.

— Я правильно поступила, покинув Тэлона? — спросила она. — Он нужен вам, правда?

Глаза, похожие на ртуть, опалили ее.

— Думаю, что Вы должны делать так, как сказала ваша бабушка. Следуйте за своим сердцем, Саншайн.

— Как Вы узнали об этом?

Он ответил ей подобием улыбки:

— Я знаю о многом.

Это был страшный человек. Она спросила себя, не был ли он потерянным членом семейки Адамс.

Развернувшись на пятках, Ашерон ушел.

Саншайн несколько минут дискутировала сама с собой о том, что она могла бы сделать для Тэлона. Но, в конце концов, она знала, что требовало ее сердце…

Она спрашивала у Психеи, возможно ли вызвать богиню. У нее не было уверенности в том, была ли честна Психея, но существовал только один способ узнать это.

— Артемида, — произнесла Саншайн вслух, — я призываю тебя в человеческом облике.

Ничего не произошло.

Не было ни звука, ни яркой вспышки.

Ничего.

Сникнув, она пошла в спальню.

— Кто ты? И почему взывала ко мне?

Саншайн застыла при звуке раздраженного голоса с акцентом позади себя.

Развернувшись, она увидела невероятно высокую, красивую женщину, стоящую у софы. У Артемиды были длинные волосы темно-рыжего цвета, которые вились вокруг ангельского лица с ярко-зелеными глазами, в которых не наблюдалось счастья от пребывания здесь.

Богиня была одета в длинное белое обтягивающее платье, руки упирались в бедра.

— Вы — Артемида?

— Хм, позволь подумать. Ты призывала Артемиду или Питера Пена?

Ну, богиня явно не вела ночной образ жизни. И давала новое определение слову раздраженный.

— Я призывала Артемиду.

— Тогда, поскольку я одета не в зеленое, и у меня тело женщины, а не какого-то там незрелого мальчика, предполагаю, что я должна быть ею.

— Вы всегда так раздражительны?

— А ты всегда так тупа? — она скрестила на груди руки и уничтожающе посмотрела на Саншайн. — Послушай, маленький человек, у меня не хватает на тебя никакого терпения. Ты не одна из моих подданных, и этот медальон на твоей шее очень оскорбляет меня. Так скажи, что ты хочешь, и тогда я смогу сказать, чтобы ты проваливала.

Ситуация не выглядела хорошей. Леди-босс Тэлона была настоящей сукой.

— Я хотела спросить, нельзя ли мне забрать у Вас душу Тэлона?

Артемида вздернула голову:

— Ты хотела сказать — Спирра Морриганского? Кельтского вождя, которого я перехватила у Морриган?

— Да.

— Нет.

— Нет? — с недоверием переспросила Саншайн.

— Это эхо? Нет, человек. Его душа принадлежит мне, и ты не можешь иметь ее.

— Почему?

— Потому что я так сказала.

Саншайн была потрясена и разъярена. Артемиду не выбрали бы Мисс Конгениальность.

Богиня нуждалась в нескольких уроках личностных взаимоотношений.

— Ну, так что, это официальный ответ?

Артемида надменно выгнула бровь:

— Деточка, ты понимаешь, с кем и с чем имеешь дело?

Саншайн глубоко вздохнула и помолилась о терпении. Она не могла позволить себе вспышек темперамента с личностью, которая владела душой Тэлона. Если, конечно, она хотела ее вернуть.

Не упоминая того маленького факта, что как богиня, Артемида могла пожелать ее смерти, если сильно взбесится.

— Знаю, Артемида, простите. Я не хочу оскорбить Вас. Я люблю Тэлона и хочу, чтобы мы были вместе, и могла бы сделать все, что угодно, чтобы удержать его с собой. Разве Вы не можете понять этого?

Лицо богини несколько смягчилось, как будто ей было знакомо это чувство.