Исследование о природе и причинах богатства народов - Адам Смит

Не бывает, вероятно, такой торговли между двумя странами, которая заключалась бы в том, что обе взаимно обмениваются только их собственными продуктами или же одна дает в обмен только собственные продукты, а другая — только иностранные продукты. Почти все страны обмениваются друг с другом отчасти собственными и отчасти иностранными продуктами. Но всегда больше выгадывает та страна, в грузах которой больше отечественных продуктов и меньше иностранных.

Если бы Англия платила за товары, ежегодно ввозимые из Франции, не табаком и ост-индскими продуктами, а золотом и серебром, то баланс считался бы в этом случае неблагоприятным, поскольку товары оплачивались бы не товарами, а золотом и серебром. Тем не менее торговля в этом случае, как и в предыдущем, давала бы некоторый доход жителям обеих стран, но больший — жителям Франции, чем Англии. Она давала бы некоторый доход жителям Англии. Возмещался бы и мог бы служить дальше для той же цели капитал, затраченный на производство английских товаров, на которые приобретены эти золото и серебро, капитал, распределенный между некоторыми жителями Англии и доставивший им доход. Капитал Англии в целом от такого вывоза золота и серебра уменьшится не в большей степени, чем от вывоза на такую же стоимость каких-либо других товаров. Напротив, в большинстве случаев он даже увеличится. За границу отправляются только такие товары, спрос на которые предполагается там более значительным, чем внутри страны, и выручка за которые поэтому будет, как ожидают, иметь внутри страны большую стоимость, чем вывезенные товары. Если табак, стоящий в Англии только 100 тыс. ф., будучи отправлен во Францию, даст возможность приобрести вино, стоящее в Англии 110 тыс. ф., то такой обмен увеличит капитал Англии на 10 тыс. ф. Точно так же, если на 100 тыс. ф. английским золотом можно купить вино, которое стоит в Англии 110 тыс. ф., то такой обмен тоже увеличит капитал Англии на 10 тыс. ф. Если купец, имеющий в своем погребе вина на 110 тыс. фунтов, богаче купца, имеющего у себя на складе табаку только на 100 тыс. ф., то он точно так же богаче того купца, который имеет в своих сундуках золота только на 100 тыс. ф. Он может привести в движение большее количество труда и дать доход, средства к существованию и занятие большему числу людей, чем оба другие. Но капитал страны равняется сумме капиталов всех ее жителей, и количество труда, которое в течение года может быть занято в ней, равняется тому количеству, которое могут занять все эти отдельные капиталы, вместе взятые. Таким образом, в результате такого обмена должны по общему правилу возрастать как капитал страны, так и количество труда, которое может быть в течение года занято в ней. Конечно, для Англии было бы выгоднее, если бы она могла покупать французские вина в обмен на свои собственные металлические изделия и сукно, а не в обмен на виргинский табак или на золото и серебро из Бразилии и Перу. Непосредственная внешняя торговля предметами потребления всегда более выгодна, чем косвенная. Но косвенная внешняя торговля предметами потребления, которая производится на золото и серебро, не менее выгодна, чем всякая другая косвенная торговля того же рода. Равным образом страна, не обладающая рудниками, вряд ли может больше оскудеть золотом и серебром в результате такого вывоза этих металлов, чем оскудеет табаком благодаря его вывозу страна, которая сама не разводит табак. Подобно тому как страна, которой приходится покупать где-нибудь на стороне табак, никогда не будет долгое время терпеть недостаток в нем, так и не будет нуждаться в золоте и серебре страна, которой нужно покупать на стороне эти металлы.

Говорят, что обмен, который рабочий производит с кабаком, убыто чен и торговый обмен, который промышленная нация ведет со страной, производящей вино, можно приравнять к обмену этого рода. На это я отвечаю, что обмен с кабаком отнюдь не обязательно представляет собою убыточную торговлю. По своей природе он столь же выго- ден, как и всякая другая торговля, хотя, может быть, чаще ведет к злоупотреблениям. Профессия пивовара или даже содержателя пивной представляет собою такое же необходимое проявление разделения труда, как и всякое иное. По общему правилу рабочему будет выгоднее покупать нужное ему количество пива у пивовара, чем самому варить его, а для бедного рабочего будет обычно выгоднее покупать его малыми количествами у трактирщика, чем покупать сразу много у пивовара. Без сомнения, может случиться, что он покупает слишком много у того или другого, но ведь может также случиться, что он покупает слишком много у любого из окрестных торговцев: у мясника, если он любит хорошо поесть, или у суконщика, если хочет выделяться своим нарядом среди товарищей. Тем не менее для массы рабочих выгодно, чтобы все эти занятия были свободны, хотя возможны злоупотребления этой свободой в каждом из них, и притом в некоторых они более вероятны, чем в других. Кроме того, хотя отдельные лица иногда могут разориться благодаря чрезмерному потреблению спиртных напитков, нет, по-видимому, опасности, чтобы это могло случиться со всей нацией в целом. Хотя в каждой стране имеется много людей, которые тратят на эти напитки свыше своих средств, в ней всегда найдется гораздо больше таких, которые тратят меньше этого. С другой стороны, надлежит заметить, что, как говорит опыт, дешевизна вина является, по-видимому, причиной не склонности к пьянству, а трезвости. Жители винодельческих стран являются по общему правилу самыми трезвыми народами Европы: свидетельством этого служат испанцы, итальянцы и жители южных провинций Франции. Люди редко виновны в злоупотреблении тем, что составляет предмет их повседневного потребления. Никто не покажется щедрым и хорошим собутыльником, если он жалеет напитка, столь же дешевого, как и простое пиво. Напротив, в странах, где из-за чрезмерной жары или холода не растет виноград и где поэтому вино дорого и представляет собою редкость, пьянство является широко распространенным пороком — как у северных народов, так и у всех тех, которые живут между тропиками, например у негров на Гвинейском берегу. Мне часто приходилось слышать, что при переводе какого-нибудь французского полка из северных провинций, где вино дороже, на квартиры в южные провинции, где оно очень дешево, солдаты сперва начинают пьянствовать ввиду дешевизны и новизны для них хорошего вина, но после нескольких месяцев пребывания на новом месте большинство их становится столь же трезвыми, как и остальные жители. Отмена сразу пошлин на иностранные вина и акцизов на солод, пиво и эль могла бы точно таким же образом породить в Великобритании почти всеобщее и временное пьянство среди средних и низших классов народа, за которым, вероятно, скоро последовала бы постоянная и почти всеобщая трезвость. В настоящее время пьянство отнюдь не является пороком светских людей или таких, которые легко могут приобретать самые дорогие напитки. Вряд ли когда-либо приходилось видеть среди нас приличного человека, опьяневшего от эля. Помимо того, стеснения торговли вином в Великобритании, по-видимому, имеют в виду удерживать людей, если можно так выразиться, от посещения не столько портерных, сколько таких мест, где они могут покупать самый лучший и самый дешевый напиток. Они поощряют торговлю португальским вином и затрудняют торговлю вином французским. Указывают, что португальцы являются лучшими, чем французы, потребителями наших промышленных изделий и потому им следует оказывать покровительство преимущественно перед французами. Так как они удовлетворяют свои потребности нашими товарами, мы должны, как утверждают, свои потребности удовлетворять их товарами. Таким образом, низменные приемы мелких лавочников возводятся в политическое правило поведения большого государства, ибо только самые мелкие торговцы придерживаются правила давать заказы преимущественно своим покупателям. Крупный купец покупает всегда свои товары там, где они дешевле и лучше всего, не считаясь с мелкими интересами этого рода.

Однако подобными принципами народам внушили, что их интерес состоит в разорении всех их соседей. Каждый народ приучили смотреть завистливыми глазами на все народы, с которыми он ведет торговлю, и их выгоду считать своим убытком. Торговля, которая, естественно, должна создавать между народами, как и между отдельными людьми, узы единения и дружбы, сделалась самым обильным источником вражды и разногласий. Капризное тщеславие королей и министров не было в течение настоящего и минувшего столетий более роковым для спокойствия Европы, чем высокомерное соревнование купцов и промышленников. Насилия и несправедливость правителей человечества — старинное зло, против которого, боюсь, природа дел человеческих вряд ли знает лекарство. Но низменной жадности, монополисти ческим стремлениям купцов и промышленников, которые ведь и не являются и не должны являться владыками человечества, можно очень легко воспрепятствовать нарушать чье-либо спокойствие, кроме их собственного, если уже нельзя совсем вылечить их от этих пороков.