Древние цивилизации - Владимир Миронов

Правда, все сказанное справедливо в отношение лишь рядовых тружеников, т. е. рядовых ремесленников. За редким исключением материальное положение этих людей было тяжелым и унизительным. Вот что говорилось в одном из текстов о положении ремесленников: «Я не видел кузнеца посланником и ювелира посланным, но видел кузнеца за работой у печи. Его пальцы были подобны крокодиловой коже, он издавал запах хуже, чем гнилая икра. Каждый ремесленник, работающий резцом, утомляется больше земледельца. Его поле – дерево, его орудие – металл. А ночью разве он свободен? Он работает больше, чем могут сделать его руки, поэтому ночью он зажигает огонь… У земледельца вечное платье. Его здоровье, как у человека, лежащего подо львом… Едва он вернулся домой, как ему опять надо уходить… Ткач в мастерской слабее женщины. Его ноги на животе, он не вдыхает воздуха. Если он не доделает днем положенного, его бьют, как лотос в болоте. Он дает хлеб сторожам, чтобы увидеть свет». Но далеко не всем из этих ремесленников удавалось «увидеть свет».

Портрет юноши в золотом венке из Фаюма

Храмовые колонны в Луксоре

Хотя и тут существовала некоторая дифференциация. Египетское искусство знало четыре категории ремесленников: живописцы, черновые проектировщики, скульпторы статуй и барельефов и архитекторы. Поскольку цеховых объединений ремесленников, подобных европейским профессиональным гильдиям, в Египте не было, любой в принципе мог научиться этой профессии, стать мастером, мог совершенствоваться в искусстве, а значит мог как-то выделиться. Есть основания полагать, отмечает Б. Мертц, что скульпторы находились в более привилегированном положении по отношению к живописцам, так как гробницы, стелы и другие монументы, созданные искусными скульпторами, намного превышают числом картины, из чего можно сделать вывод, что скульпторы были богаче живописцев и более известны. Стоит вспомнить и то, что у скульпторов, вероятно, был больший рынок заказчиков, учитывая огромное число гробниц и погребений в Древнем Египте. Но самая привилегированная часть интеллигенции страны – архитекторы (Имхотеп, Инени, Пуемре и др.), разумеется, были очень известны и не могли пожаловаться на свою судьбу, хотя можно лишь сожалеть, что порядки, царившие в те далекие времена, не донесли до нас имен многих талантливых сынов Египта. Макиавелли писал в «Государе»: «Между прочим, так было и в Египте, одной из самых роскошных стран; там влияние природы было до такой степени ослаблено законом, что в нем являлись самые замечательные люди; правда, имена их поглощены временем, но если бы подвиги их сохранились в истории, то заслужили бы больше хвалы, чем деяния Александра Великого и многих других, память о которых еще свежа». Может, со временем откроются их имена, хотя и маловероятно, учитывая их анонимность.

Интерьер гробницы Сенефера, градоначальника Фив. XVIII династия

К поздней эпохе (I в. н. э.) относится появление так называемых фаюмских портретов (найдены сначала в некрополе фаюмской деревни Филадельфии в 1887 г., а затем и в десятках иных мест в Египте). Героями подобных портретов стали египтяне, выходцы из средних слоев. Один из портретов изображает некоего Аммона, поступившего на службу в римский флот. Он заказывает свой портрет и отсылает его отцу в Египет вместе с письмом. Перед нами обычный процесс приобщения средних слоев к культуре высших классов. Ведь, как справедливо заметил Плиний Старший, «некогда к живописи обращались цари и целые народы, причем она способствовала прославлению других лиц, коль скоро признавали их достойными того, чтобы их образы были переданы потомству». Подобно тому как скульптуры богов обитали в храмах и дворцах цезарей, фараонов, царей, в тех же храмах и дворцах множились портреты царственных особ. С приобщением к культурным ценностям победителей (греков и римлян) их понятия распространились по всему эллинистическому и римскому миру. Понятно в этой связи стремление простого люда предстать в греческом или римском облике. Вот персонаж фаюмского портрета – вчерашний плебей в греческой тунике или римской тоге. Фаюмский портрет – некий эквивалент римских портретных бюстов. В некотором роде это «бывшие Савлы, ставшие Павлами». Порой пишут о фаюмских портретах в уничижительном тоне, полагая, что немногие из них обладают художественным достоинством (Д. Томпсон), другие же, напротив, считают их «памятником большого и высокого искусства» (В. Павлов). Последние, полагаю, правы.

Храм в Карнаке

На одной из заупокойных плит (находится в Лувре) сохранилась любопытная надпись скульптора Иритисена, работавшего в Фивах при Ментухотепе I. Он приоткрыл «кухню», с помощью которой ему удавалось достичь таких высот в искусстве и живописи: «Я знал тайну божественных слов, ведение обряда богослужения. Я устраивал всякие обряды так, что ничто не ускользало от меня. Ничто из них не было скрыто от меня. Я – великий таинник, и я вижу Ра в образе его. Но я был и художником, опытным в своем искусстве, превосходящим всех своими знаниями. Я знал формулы ирригации, взвешивание по правилу, как сделать образ… так, чтобы каждый член был на своем месте. Я умел (передать) движение фигуры мужчины, походку женщины; положение размахивающего мечом и свернувшуюся позу пораженного; как (сделать так, чтобы) один глаз смотрел на другой; как выразить ужас того, кто был застигнут спящим; положение руки того, кто мечет копье, или согнутую походку бегущего. Я умел делать инкрустации, которые не горели от огня и не смывались водой. Никто не превосходил меня и моего старшего сына… Когда бог (то есть фараон. – В. М.) приказывал, он (то есть сын. – В. М.) создавал и был превосходен в этом. Я видел творение его рук, как начальника работ, в каждом ценном камне, от серебра и золота до слоновой кости и эбенового дерева». В описании показаны сферы деятельности художника и используемые им материалы. Как известно, на инкрустации иного драгоценного ларца у мастера шло до 20 000 вставок из кусочков слоновой кости или эбенового дерева.

Руины Луксора

Можно сказать, что деятельность египтян в эпоху Древнего царства оставила после себя не только внушительное число храмов, гробниц и пирамид, но создала чудеса техники, построила древнейшие морские суда, а в архитектуре породила такие детали, как колонна и колоннада. Они создали высокоразвитое государство с обширным сводом законов. В религии у них уже было смутное представление о Божьем суде и потустороннем мире. Они одними из первых счастье в будущей жизни ставили в зависимость от нравственного облика человека на земле.

Аменхотеп III в образе сфинкса

Эпоха Среднего царства – один из самых значительных периодов в истории культуры и искусства Египта… Именно язык Среднего царства стал литературным и научным языком Египта. Среди литературных произведений можно назвать «Гимн Нилу», «Ода в честь Тутмоса III», «Поэма Пентаура» и т. д. Продолжают возводиться пирамиды, но размеры их значительно меньше. Скажем, пирамида Сенусерта I имела 61 м в высоту. Особой известностью пользовался заупокойный храм, известный под именем «Лабиринта» (храм у входа в озеро). Как уже говорилось, Геродот считал сей храм замечательнее всех пирамид Древнего царства.

Рельефная композиция

Раскопки показали, что этот храм занимал площадь в 72 тысячи кв. м. Он состоял из многочисленных залов и молелен, украшенных рельефами или скульптурами. Применяли зодчие Среднего царства и колонну. Уже в XX веке до н. э. египетские зодчие создали тип колонны, названный дорическим (он так и вошел в историю архитектуры под греческим названием). Ведущую роль в культуре и искусстве играли в ту пору Фивы, что вполне естественно. Начиная с X династии этот небольшой город, где поклонялись богу войны Монту, стал столицей фараонов Нового царства и превратился в крупнейший центр власти Египта. В эпоху Нового царства город стали называть Опет («гарем», «святилище», «дворец»). Тут около деревушки Карнак поднялся гигантский комплекс храмов и зданий. От Северного Опета аллея сфинксов вела к храму Луксора – Южному Опету. Некогда их окружали стены из кирпича со множеством входов. В свою очередь, стены украшали окованные бронзой и отделанные золотом ворота. То был период громких побед в Азии, Нубии и Ливии. За Фивами закрепилась слава столицы победителей. Сюда стекались богатства из Двуречья, Сирии, Нубии, Крита, Финикии. Процветала торговля, население достигло полумиллиона. Гомер назвал их «Стовратные Фивы». Он писал: «Фивы египтян, град, где богатство без сметы в обителях граждан хранится, град, в котором сто врат, а из оных из каждых по двести ратных мужей в колесницах на быстрых конях выезжают» (Илиада, IX). Сегодня Фивы стали чем-то туманным, забытым и фантастическим. Это своего рода «египетская Троя».