Том 7. Это было - Иван Шмелев

Вспомним нашу историю, те черные годины, когда, получая и находя вождей достойных, народ наш делал свою историю, сбивал пришельцев-насильников, заполнял и живил пространства, подымал испепеленную Россию из праха в блеск! Вам предстоит великая, чудеснейшая работа: поднять, сотворить Россию! Наш народ – великий народ! Это в его истории. В народе нашем силы несокрушимые. Глядите: жива Россия! Народ, без вождей, в ярме, – и он отстоял свое, инстинктом своим, духом своим отстоял самое главное, без чего он не смог жить: Бога! Народ отстоял Церковь. Народ отстаивает и свое другое: землю! Жив Русский крестьянин, как ни изводили его, как ни обирают его, как ни губили голодом, как ни старались ввести в ярмо и обратить в скотину. Народ-земледелец – на земле, со своим укладом, со своим бытом, со своим правом, неписанным, со своим русским духом, со своими святынями, со своими небесными Вождями, с Сергием и Николою, с Царицею Небесной, с Ильей-Пророком, со своей совестью, со своим покаянием, со своей чистотой в грязи, со своей верой в Россию, в бессмертную, вечную Россию, – жив! Он, крестьянин, мужик, он один – весь, как один, – сохранил внутренний, скрытый от злых, нетленный, священный Лик, не зная даже о нем, но чуя его, нося его в себе! Глядите: подспудно, жива Россия! Разъедающий коммунизм – его лишь оцарапал, великана. Народ заживит царапины. Для него, ибо он смотрит в века и время считает по-своему, по вечной земле своей, для него все это – только царапины. Он не знает былого, он слишком богат внутри и потому нам видимое, нами оплакиваемое, для него, считающего на крупные, – это все страшное – лишь царапины. По нем равняться приходится, его психологию брать за мерку и не падать духом! С ним строить, с ним верить надо! Зачинать, не страшась, артелью, всенародно, с Богом! И он – покажет себя, он горы сдвинет, он тот же, двухсотмиллионный будет, он все воздвигнет, и воскресит, и подарит, воротит России гениев! Вы сами это увидите, верю я. Вы увидите: сбросит ярмо народ и быстро залечит язвы. И вот, вам-то тогда придется стать первой культурной сменой, бок о бок с талантливейшими, с сильнейшими из него, из целого народа, с достойнейшими из его сынов, с вашими братьями по крови, быть может даже, с былыми грешниками, – придется быть признанными его водителями. Народ бросится к тем, пойдет крепко за теми, которые покажут ему чудеснейшее – познание своей, светлой, живой России, чуемый Лик Ее. С теми пойдет он, кто возьмет в полон его душу, разбудит в нем народную его гордость, сознание своей, русской национальной мощи, кто великую потребность его утолит – оправдаться же, наконец, перед целым светом, показать себя! Наш народ горд, он может быть свято гордым, достойно гордым! Нашему народу все доступно, до самых тончайших чувств, лишь бы его раскрыть! Таким знают народ, чуют народ, таким показали нам величайшие наши писатели. Россия догонит мир! С таким народом – догонит и обгонит. И вам придется участвовать в этом славном, в этом чудесном беге – на силу, на ловкость, на правду, на геройство, на высокое, русское, на гражданство, на достойнейшее, оправданное историей, место в мире, великодержавное!

Вы идете учиться дальше? Идите радостно и вольно, идите с верой: великое дело ждет вас: Россию ставить, Россию вести, Россию охранять с боем! А с таким народом, как наш, – вы это знаете от боевых отцов ваших, вы это знаете из светлых страниц истории, – с таким народом можно творить чудеса. И будут чудеса. И вы будете участвовать в чудесах этих. И будете сами творить чудеса эти – со всем народом, в братстве-отцовстве с ним. Вы своими познаниями, опытом страданий, чуткостью душевной, добытой муками, вы сумеете отворить подпочвенные силы и дать им ход. И будет прекрасная, сильная, крепкая, чистая, белая Россия!

Рассеянная по чужим народам, – смотрите! – наша нищая молодежь и сейчас творит чудеса! Тысячи кончили университеты, техникумы, военные школы, работают руками и мозгом, выковывают волю, познают всякие народы и могут посравнить и сделать выводы. Приобретают важные навыки. Новому поколению нашему, вам, друзья мои, суждено быть бывалым, необычайным, по мировому опыту, поколением России. Ни один народ, имеющий государственность, не имеет такого опыта, такой судьбы. С таким поколением, которое живым выйдет из гноя и тлена коммунизма, которое прошло все страны и народы и не погнулось, не потеряло человеческого лика и русского духа, которое крепко волей, которое – стальное, – с таким поколением Россия явится именно той «птицей-тройкой», которая умчится, и не в неизвестное куда-то, а по верно проложенной дороге. И будут «в священном трепете» взирать на нее народы, – по слову провидца Гоголя. «Русь, куда мчишься?» Знает Она, – куда. Будет знать. К – Солнцу! К Солнцу Правды, всечеловеческой, ибо уже познает она свое, отстоит, впитает; – и не страшным, а благодатным для Нее станет – всечеловеческое!

Приветствую вас, юные, крепкие, сироты без Родины, – сироты пока, до срока, до близкого срока… – не склонившихся под напором бед, а твердо идущих – дальше! Идите с Богом, Россия будет! Вы для Нее живете, для Нее страдали, и Ее вы получите в награду и в работу, воссоздадите, укрепите, – и сумеете защитить, вы добрая, сильная, славная наша молодежь!

21 мая (3 июня) 1928 г.

Севр

(Русский колокол. 1928 № 7. С. 7-10)

Событие

Не знаю, оповестила ли европейская печать, что происходило в сентябрьские дни в Белграде. Вряд ли. Европейской печати не интересны события, подлинный смысл которых постигается только внутренно, сердцем чутким. Это не состязание мировых боксеров, не полет через океан, не разговор Штреземана с журналистом, не смена кабинета, не приговор Сакко и Ванцетти, не планы нового «расчленения России»… Случилось событие не видное мировому глазу.

В Белграде состоялись съезды: русских ученых и – русских писателей и журналистов, – съезды русских бездомников, так сказать – придорожных постояльцев. Съезды сделали свое дело и разъехались по своим «мировым» углам. Никакой интересной внешности, для европейца. И, однако, это – событие. Это величайшее из событий русских за этот десяток лет российского исхода на мировое поприще. Мало того: это знаменательное событие и с мировой оценки, если только над ним подумать и, подумавши, оценить. Но за шумом и блеском времени вряд ли его оценят.

Но если и не оценят его и даже и не заметят европейцы, – мы, бродящие в мире одиноко, терпимые по неволе, неприятно тревожащие ровный уклад Европы, наученные постигать внутренно, ибо горе делает сердце чутким, все мы должны признать, что случилось событие исключительное, ясно нам показавшее, что ценнейшее все еще не ушло из мира, что лампады еще не все погашены, не все еще колокола разбиты, еще не на всей земле слова заменили чувства, не везде самолюбование и гордость закрыли правду, не везде торг и рынок закрыли человека, не везде историческая память притупилась.

Но обратимся к событию.

Сперва – о мире. Для мира России нет. За счастливыми исключениями, вместо былой России признаются ее насильники. С ними заключаются договоры, у них скупают награбленное добро; выполняют порой их окрики, изгоняя русских людей из данного им прибежища. Мир озабочен, как получить долги отданной на разбой России. Мир никак не может решить, что ему делать с беспокойными русскими бродягами, блуждающими по миру и не желающими забыть России. Мир, между тем, скупает золотые св. Чаши, чудесные русские иконы – даже и чудотворные! – сплавленные кресты и ризы. Когда представлялся случай, мир захватывал русское золото с орлами. Мир изменил союзнице – России, изменил низко и жестоко. Мир не только легко забыл, что для него сделала Россия своей кровью, но даже пробовал отрицать, что она что-то сделала. Мы знаем множество случаев этого мирового бессердечия, чтобы не сказать – бесчестия. Этот десяток лет прохождения нашего по свету дал нам ужасный опыт и такое познание «добра и зла», что уж лучше бы было не познавать.

История этих десяти лет – и не только для нас, а и для всех бесстрастных историков мировой нравственности, для всех честных, способных видеть высоту человеческого в мире, – может быть самая черная страница всей человеческой истории. Никогда, кажется, еще не было такого дерзостного, такого бесстрашного отказа не только от христианской, но и просто от человеческой нравственности. Окиньте памятью все, что было за эти годы совершено бесчестного, жестокого, страшного-в отношении не России только, а в отношении хотя бы законов просто пристойной жизни. Все это хорошо известно, все записано в государственные акты и в миллиарды листов газетных, а в русском сердце – выжжено, как клеймом. Это – кошмарное достояние истории, истории оглушительного падения чести в мире. Мы это знаем. Узнает и Россия, и – оценит.