Русская комедия (сборник) - Владислав Князев

Вот так. А теперь протрем-ка свое пенсне. Глянем-ка всем и вся прямо в лицо. Эх, как они сейчас сядут в лужу! Эх, как ударят лицом в грязь!

И что же мы узрели? Стоит наш честной Колдыбан и все никак не сядет в лужу. И не собирается ударить лицом в грязь. Куда там! Чему-то хитро улыбается, лукаво ухмыляется и… вроде бы как мигает нам левым глазом. Точь-в-точь как ошалевший волжский бакен, которому главбраконьер и большой весельчак Гаврила Акулов ставит под самый глаз-светофор полный стакан французского коньяка.

Дескать, стыдно мне, Колдыбану, за вас, добры молодцы! Дескать, по-московски рассуждаете.

– Как пить дать – на Самарской Луке не проблема, – говорит за всех ночной сторож Хлюпиков. – Как дать пить? Вот в чем вопрос.

И тоже вроде бы как… подмигивает нам левым глазом.

– Что все это означает? – пролепетали мы.

– Ну-у-у… – загудело честное собрание. – У-у-у.

– Ну-у-у, – лучезарно заулыбался Хлюпиков. – Честному колдыбанскому собранию открывается удивительная, совершенно особая истина. С общего согласия я оглашу ее.

– О, верные сыны Колдыбанщины! – воскликнул он, сияя уже обоими «бакенами». – Во-первых, вы хотите слишком легко отделаться. Проводы в легенду Луки Самарыча были организованы показательно, но… зачем же повторяться? Так что утонуть посреди детского пляжа или в луже на центральной городской площади вам не удастся. Придумайте, пожалуйста, что-нибудь похлеще.

– Во-вторых, ваш бесстрашный предводитель только что опроверг истину всех времен и народов на предмет того, что смерть, даже лютая и неминуемая, – это насовсем и навсегда. Здесь и сейчас Лука Самарыч показательно поверг смерть во прах и восстал к новой жизни. Ничто не мешает его сподвижникам последовать этому вдохновляющему примеру. Не так ли?

– Стало быть, родимый Колдыбан поднимет свой коронный третий стакан вовсе не на тех радостях, что клиенты МуПОПа номер тринадцать взяли да и сгинули почем зря. Третий стакан будет поднят по случаю того, что названные сгинувшие лица возьмут да и возродятся. И не абы как, а легендарными героями.

Читатель, мы не ослышались? Кажется, нет. Тогда что же это означает?

– От имени всего честного собрания, – немедля возвестил люкс-церемониймейстер Тигран Львович Леопардов, словно имел в кармане, а может и имел, готовый сценарий, – позвольте заверить вас, соратники Луки Самарыча, что родимый Колдыбан в свою очередь свято помнит и непременно выполнит наказ любимого героя. Доведите удивительную колдыбанскую быль до конца, и мы буквально в ту же минуту вдохновенно положим начало удивительным колдыбанским легендам и былям.

И не успели мы глазом моргнуть, как Леопардов уже гремел на все Поволжье:

– Кто за то, чтобы вдохновенно слагать удивительные легенды и былины о благородном и бесстрашном Луке Самарыче, а равно…

Он вдруг умолк и многозначительно глянул на Хлюпикова. Как бы передавая ему эстафету. И тот принял ее. Не так громогласно, но очень убедительно – прямо по Станиславскому и по Немировичу-Данченко, а пожалуй, даже и по Вахтангову вкупе с Мейерхольдом отчеканил:

– …А равно о его благородных и бесстрашных соратниках-удальцах?!

– За! – не колеблясь ни секунды, ответствовал родимый Колдыбан.

– За! – гаркнули седые Жигули так, что над Олимпом прогремел гром, непосильный самому Зевсу. – Знай наших, знай!

И что ты думаешь, читатель? Да не думай зря. Все равно не додумаешься до того дива, которое случилось.

Мы завелись. В нас заиграла кровь буйных предков. Мы буквально задыхались от удивительной волжской удали.

Расправил по-гвардейски плечи мент Самосудов. Так что погоны стали на попа. Встряхнул по-казацки чубом банщик Безмочалкин. Так что все французские парики облысели от зависти. Выпрямил по-чемпионски свою радикулитную поясницу шкраб Молекулов. Так что «колы» в дневниках его учеников почтительно изогнулись на манер цифры 2. Прокашлялась по-шаляпински луженая глотка антиэнциклопедиста Профанова. Так что знаменитые оперные басы Мари-инки и Ла Скала осипли и дали петуха в самом интересном месте выходной арии. Ну а вечный студент Роман Ухажеров так по-пиратски заиграл желваками, что несравненный рыцарь сэр Ланселот сразу поднял руки вверх от страха.

«Стоп! – кричит читатель. – Пусть сначала вас освидетельствуют психиатры».

Зачем? То, что мы сумасшедшие, ясно и без врача. А куда деваться? Ты же слышал, читатель, какой удивительный ход сделал Колдыбан. «Умрите, но возродитесь! Назло всем смертям всех времен!» Просто с ума сойти! Ну разве могут истинные колдыбанцы сдать игру в такой момент? Наш ход!

«Стоп! – машет руками читатель. – Неужто совсем рехнулись? Ведь вы, в отличие от Луки Самарыча, лица не виртуальные, а совершенно реальные. Ему-то можно и сплыть и всплыть. А вы-то ни за что не всплывете».

Ах, читатель! Ты, конечно, прав, но рассуждаешь все-таки по-московски. А если по-колдыбански, то на Самарской Луке всегда есть место диву…

«Волга-матушка! – мысленно воззвали мы к великой реке, отвесив ей сыновний поклон. – Долго собирались мы на подвиг. И вот собрались. Аж на суперподвиг. Подскажи, пожалуйста, как нам его совершить половчее да похудожественнее? Чтобы весь мир закашлялся от удивления».

И подмигиваем Волге левым глазом. Дескать, вот какие твои сыны удальцы. Но не весела была на сей раз Волга-матушка.

«Ох, ребятушки! – тяжко вздыхает она. – Есть такой суперподвиг. Да не знаю, по плечу ли он вам…»

«Не разводи волокиту, матушка! – продолжаем по-геройски балагурить мы. – Да мы на любой подвиг – как на октябрьский парад, а равно к теще на блины с икрою. Было бы в руках наше непобедимое оружие – наш третий стакан!»

«Ох, ребятушки! – не успокаивается Волга. – В том дело, что без третьего стакана вам идти на подвиг, без него».

«Как же так, матушка! – вскричали мы. – Сама учила: до последнего дня и до последнего дна…»

«Эх, бедолаги вы мои, – горюет Волга. – Пришло ваше время. Точнее – вышло. Ни дня вам больше, ни дна. Ни дна, ни покрышки».

И умолкла. И молчит. Будто не в силах больше произнести ни слова.

Ах, читатель! Прав ты, как всегда, оказался. Надо было нам остановиться, надо было. Зря мы, как всегда, увлек лись, зря. Ты понял, ушлый и дошлый, что совершенно безоружными посылает своих сынов Волга-матушка на страшный бой? Голыми руками придется брать нам за горло нашу лютую погибель-смертушку. А деваться все равно некуда.

Нас ждет не дождется в легенде Лука Самарыч. К нам взывает о спасении обездоленная эпоха. На нас с верой и надеждой взирает вся держава и все благородное человечество. Ну!

Не тратя времени даром, мы дружно и решительно повернулись к честному народу. Берег сразу затих. Все и вся поняли: сейчас на Самарской Луке произойдет суперисторическое событие. Разыграется великая драма.

– О, родимый Колдыбан! – сдерживая, как и подобает супергероям, слезы, рыдания, а равно женскую истерику, сказали мы. – Волга-матушка благословила нас. На удивительный, совершенно особый подвиг. Такой, который и не снился даже самым великим героям старого, доКолдыбанского типа.

Эх, вот сейчас бы Гомер-то пригодился. Конечно, протокол общего собрания, где все единогласно голосуют «за», – не хуже древнегреческой классики. В нем события отражены тоже с подробностями. К тому же за круглой печатью. Но еще бы и гомеровским гекзаметром!

Ну ладно, пошли дальше:

– Наш супергерой Лука Самарыч победил смерть тем, что во славу и честь родной эпохи отдал свою жизнь. Но мы ведь не суперы, мы – простые смертные. Это означает, что нам придется принести в жертву больше, чем жизнь, ибо какова сегодня цена обычной человеческой жизни?

– Все народы во все времена знали, что больше и дороже жизни у человека нет ничего. И только на Самарской Луке, только у нас, истинных колдыбанцев, есть то, что дороже нашей земной жизни.

– Это наш знаменитый, наш заветный…

– Третий стакан!

Да, и Гюго здесь и сейчас не помешал бы. Конечно, местные электронные СМИ и пресса тоже излагают со всеми подробностями, которые состоялись. А равно и с теми, которых не было. Но еще бы и с гюговскими художественными длиннотами!

Ну ладно, загибаем на третий круг:

– Следуя завету прадедов, дедов и отцов, истинный колдыбанец умрет, но выпьет до дна.

– Сейчас перед лицом родного Колдыбана во славу родной эпохи истинные колдыбанцы умрут, но…

Крепкие руки удальцов взметнули вверх полные стаканы:

– Но не выпьют!

Ты понял, читатель, что означают эти точки? Они вместо гекзаметра Гомера и художественных длиннот Гюго. К сожалению, сих выдающихся поэтов на Самарской Луке в тот день не оказалось. Нам же рассказывать байки уже некогда. Так что извини, читатель, и напряги ту извилину, в которой у тебя бездельничает воображение. Пусть проснется и разгуляется. В помощь ему предоставляем видеоматериалы местных электронных СМИ и вырезки из газет.

Пресса утверждает, что удивительное заявление, сделанное истинными колдыбанцами, произвело на всех и вся впечатление разорвавшейся бомбы, как минимум атомной. Все и вся разом ахнули и очугунели. Как если бы на Самарской Луке среди ясного дня случилось полное солнечное затмение, а среди темной ночи – северное сияние. Или даже еще хлеще. Как если бы на прилавки колдыбанского универмага выбросили в изобилии провздевочную резинку.