Путеводитель по стране сионских мудрецов - Игорь Губерман

Лидеру Египта Насеру, мечтавшему о новом арабском халифате, Израиль был хуже занозы в мягком месте. В 1967 году Насер опять закрыл проливы, погнал войска ООН с Синая, после чего все арабы в один голос заявили, что теперь Израилю конец. И сами в это пламенно поверили, тем паче что советская империя их всячески поддерживала и неустанно подбодряла. Страна оказалась на краю гибели. Так полагали все, а в том числе и многие израильтяне. В общем, было очень плохо. Но для разнообразия та ситуация, когда сперва все хорошо, а после — плохо, повернулась диаметральным образом, и в результате легендарно короткой (известной как Шестидневная) войны Израиль, наголову разбив арабские армии, не только вернул себе Старый город Иерусалима, но захватил Голанские высоты у Сирии, Синайский полуостров — у Египта, а также оказался хозяином Западного берега реки Иордан и сектора Газа. Территория Израиля увеличилась в три раза, а к населению прибавился миллион арабов, живших на захваченных территориях.

*

Сопит надежда в кулачке,приборы шкалит на грозу,забавно жить на пятачке,который всем - бельмо в глазу.

В общем, все было хорошо и даже очень. Плохо, как водится, стало потом, но не сразу, а через пару десятков лет. За эти пару десятков лет тоже произошло много чего. Еще одна война — Судного дня в 1973 году, огромные изменения в экономике, культуре, психологии страны и, наконец, исполнение мечты: заключение мира с самой сильной и важной страной арабского мира — Египтом. В смысле туристических объектов этот период представлен небогато: Оружейная горка в Иерусалиме — место, где произошел один из самых кровопролитных боев Шестидневной войны, да еще огромное количество еврейских поселений, возникших на захваченных, или освобожденных (это зависит от точки зрения), территориях.

Потом была Ливанская война 1982 года и, наконец, в 1987 году начался период, приведший к появлению большого количества объектов, которые при известном желании можно рассматривать как туристические тоже. Это и ресторан «Максим» в Хайфе, разнесенный взрывом террориста-смертника, и мемориальные доски на улице Дизенгоф в Тель-Авиве, и на улице Яффо в Иерусалиме, и на многих других, где взрывались полные людей автобусы, и разрушенные ракетами дома города Сдерот. Мы не знаем, будет ли этот период продолжаться ко времени появления нашей книжки на свет - уж больно быстро меняется все в этом мире, - но сегодня, когда пишутся эти строки, он в самом разгаре, и конца ему не видно. А чтобы понять, что происходит и почему, придется вернуться на сотню лет назад, в Палестину, куда, светясь иллюзиями и надеждами, возвращались евреи.

Глава 42

Первое, что нам хочется заметить в связи с палестино-еврейским конфликтом, так это факт, что, не будь евреев, никакого конфликта не было бы. Но вовсе не потому, что не было бы евреев, а потому, что не было бы палестинцев. Живущее здесь арабское население было бы сирийцами, скорее всего, а может быть — египтянами, возможно даже саудовцами или иракцами, но уж никак не палестинцами. Кстати, одной, если не главной, из причин арабского бунта 1920 года являлся созданный в результате Первой мировой войны барьер между Северной и Южной Сирией, то есть выделение Палестины в самостоятельную единицу. Короче, если появление национального арабского сознания — вообще дело позднее (спасибо Лоуренсу), то появлением своим на свет палестинский народ обязан исключительно англичанам и евреям. И если сегодня палестинцы и израильтяне более всего напоминают ненавидящих друг друга и не могущих избавиться один от другого сиамских близнецов, то палестинское национально-освободительное движение — это не что иное, как пародия на национально-освободительное движение евреев. То есть сионизм, отраженный в зеркале, пусть и очень кривом. Даже летящие на юг страны самопальные ракеты «Касам» — это не что иное, как палестинское отражение того самого еврейского «Давидки» времен Войны за независимость. Существенная разница в позиции сторон заключается в том, что в отличие от евреев палестинцы не готовы идти хоть на какой-нибудь компромисс.

О наивных до идиотизма иллюзиях, владевших евреями поначалу, мы уже писали: «Судьба еврейского рабочего связана с судьбой арабского рабочего. Все мы, и еврейские и арабские рабочие, — дети одной страны, и пути наши навеки связаны».

Даже неловко повторять, что слова эти принадлежат Бен-Гуриону.

Арабы же, прекрасно зная свой народ, смотрели на реальное положение дел значительно трезвее. Вскоре после появления на карте мира Палестины (переставшей быть Южной Сирией) шестеро видных сирийских политиков, отвечая на какие-то вопросы премьер-министра Франции, писали ему с полным пониманием ситуации в своих краях: «Эти замечательные евреи принесли арабским мусульманам цивилизацию и мир, они одарили Палестину золотом и процветанием, никому при этом не нанеся ущерба и не отобрав ничего силой. Несмотря на это, мусульмане объявили им священную войну и без колебаний убивают их женщин и детей… Таким образом, если… мусульманская Сирия объединится с мусульманской Палестиной, евреев и другие меньшинства ожидает печальная судьба».

*

Еврейское счастье превратно,и горек желудочный соксудьба из нас тянет обратнопроглоченный фарта кусок.

Забавно, что под этим удивительным по объек­тивности письмом стоит подпись прадеда сегодняшнего правителя Сирии.

В общем, довольно быстро стало очевидным, что совместной борьбы за светлое будущее никак не случится.

И мы изложим вкратце то, что получилось.

Каждая из сторон считала решение о разделе Палестины несправедливым, резонно полагая, что ей принадлежит все, а другой — ничего. В этой ситуации, поскрипев зубами, евреи приняли план раздела, а арабы отказались и начали войну, которую проиграли.

Однако палестинцы не успокоились и, кстати сказать, успокоиться действительно не могли, ибо такой возможности у них уже попросту не было. В результате войны (напомним, развязанной арабами) вся территория, предназначенная для двух государств, решительно перекроилась, и та часть ее, что должна была стать палестинской, разделилась между Израилем, Иорданией и Египтом. Кроме того, семьсот двадцать тысяч человек (по данным ООН) стали беженцами. Часть из них ушла добровольно, как это произошло с арабами Хайфы — евреи пытались отговорить их, но не вышло. Часть ушла в результате военных действий, как это было в Яффо, а часть была изгнана, как это было с арабами Лода.

Нехорошо, некрасиво, негуманно, только заметим, что если в Израиле все-таки осталось сто пятьдесят шесть тысяч арабов, то на территориях, захваченных арабами, не осталось ни одного еврея. И легко себе представить, кстати, что за участь постигла бы всех евреев, оказавшихся среди победивших арабов, но это лишь попутное замечание. И здесь надо отметить, что ситуация палестинцев — ситуация уникальная, хотя двадцатый век знал трагедии, аналогичные этой. Сотни тысяч греков, веками жившие в Малой Азии, были изгнаны турками. Двенадцать с половиной миллионов немцев, издавна живших на Судетах, в Восточной Пруссии и в Польше, были безжалостно выкинуты из своих домов. Мы не говорим о том, что происходило (и происходит) в Африке, и уж, разумеется, не вспоминаем о тех восьмистах тысячах евреев, которые бежали из арабских стран после Войны за независимость. Все они худо-бедно приспособились к новой жизни, и никому из них в голову не приходит требовать права на возвращение в свои дома, будь то Кенигсберг, Данциг или Багдад. Палестинские же беженцы вместо помощи от своих родных арабских братьев получили лагеря, куда были заперты без всяких шансов на нормальную жизнь. У них не было гражданства, свободы передвижения, возможностей для работы и образования. Беженцы были обречены вести паразитический, нищенский образ жизни, и ничего, абсолютно ничего этим людям не светило. Поэтому было бы только странным, если доведенные до отчаяния, лишенные надежды люди не пытались любой ценой изменить положение. А уж то, что единственным виновником своей судьбы они считали Израиль, так это и дураку понятно. Что в лагеря их загнали свои же братья-единоверцы, что те территории, на которые они сегодня претендуют, они могли получить еще в 1948 году, — если об этом думать, то легко свихнуться можно.

И поэтому, когда в Израиле поднялась возмущенная свистопляска по поводу слов генерала Барака, что родись он в лагере беженцев, то, вполне возможно, тоже подался бы в террористы, мы с пониманием приняли эти слова, потому что мы и сами, если, не дай бог, родились бы там, тоже вполне могли бы…

В общем, вели палестинцы свое горестное существование, арабские страны пользовали их в соответствии со своими надобностями, покуда не нашелся гениальный человек, сумевший сделать так, чтобы об этом деле заговорил весь мир, а палестино-израильский конфликт стал главной головной болью всего человечества. Звали этого человека — Ясир Арафат.