Бесштановый переворот - Владимир Черепнин

Да и если даже аудиенция состоится, как к Алле правильно обращаться? Вероятно, она уже настолько вжилась в новый статус, что может и оскорбиться, со всеми вытекающими. А я понятия не имел, как надо величать небожителей. Люди для всех своих сословий придумали красивые названия. Монархи и их наследники — Величества и Высочества, представители благородных кровей рангом пониже — Светлости, Сиятельства, Высокоблагородия. И духовенство не отстает: Преосвященства, Святейшество. Кажется, даже торгаши велят своей челяди называть себя Степенством. Не удивлюсь, если и бомжи величают главного по помойке Ваша Вонючесть.

А вот насчет богов народ как-то не сподобился придумать соответствующий термин. Или просто я не в курсе? Как бы там не было, но визит в стан лохматых громил, я решил отложить на неопределенное потом. Отмазка, способная утихомирить угрызения совести, была в наличии. Не имел я права рисковать собственной шкурой накануне решающего дня. На одной чаше весов — судьба целого королевства в целом и практически любимой девушки Пали в частности, а на другой — взбалмошной тетки, которой, между прочим, предлагалось убраться в родной мир подобру-поздорову. Но, как говорится, всяк кузнец своего счастья… Так что теоретически, по этому поводу моя совесть могла спокойно ночевать.

Дошел до дворца без приключений. Еще бы. Сам-то я их не искал, а они меня найти не могли, благодаря невидимости. Не смотря на вечер, первым делом я подался в знакомый тронный зал. Вдруг, у королей ненормированный рабочий день, и Кульдульперпукс все еще вершит государственные дела?

У зала несли службу аж четверо стражников. Но дверь была слегка приоткрыта (небось подслушивали, заразы!), и я без проблем, под видом сквозняка проник вовнутрь.

Я не ошибся. Узурпатор восседал на троне. Рядом отирался Бзылдюк. А напротив трона стоял Кирдец, так что я тихонечко, на цыпочках, по широкой дуге обогнул его (уж очень опасный дядька!) и пристроился позади Кульдульперпукса.

— Так, говоришь, все князья прибыли не с простой охраной, как обычно, а с очень усиленной? Каждый привел по маленькой армии?

— Да, мой король. — На лице и в голосе Кирдеца, как всегда, отсутствовали какие-либо эмоции.

— И почему это?

— Есть только одно разумное объяснение: распри между князьями обострились, и каждый из них опасается быть атакованным по окончании празднеств на обратной дороге.

— Обострились распри? Это хорошо. Но на всякий случай завтра пусть вся стража находится рядом, в полной боевой.

— Будет сделано, мой король. Но никаких всяких случаев не будет.

— Гм… Это хорошо, что ты так уверен. Все, свободен.

Глава всех силовых и криминальных структур поклонился и покинул зал.

Любопытно, Кирдец знает что-то больше и просто вешает королю лапшу на уши, или он взаправду и мысли не допускает, что может назревать хоть какой-то заговор против монарха?

— А все-таки лучше принцессу того, — принялся нашептывать Бзылдюк, как только двери закрылись за Кирдецом, — мало ли, вдруг, настоящая?

По харе Кульдульперпукса было видно, что он полностью разделяет мнение своего придворного колдуна и министра приговоров, но в тоже время хорошо помнит мои предупреждения насчет последней капли.

— Да знаю я, что это было бы лучше! — С каким-то надрывом, почти по театральному выдохнул узурпатор. — Но не могу я, не могу! Нельзя! Призрак казненного колдуна являлся, сказал, что если еще одна смерть появится на моей свести, все, каюк. Все приведения явятся рвать меня!

— Это как? Невозможно! Ведь приведения вообще не бывают, а если и бывают, то не имеют тел и, поэтому, никак не смогут никого рвать!

— Не скажи. Не все приведения одинаково бестелесны.

Ишь, запомнил, ясно дело, ведь данный аргумент я подкрепил весьма ощутимой затрещиной.

— Ну, тогда, ведь я сам могу все обтяпать! — Продолжал гнуть свою линию Бзылдюк. — А ты как будто ни при чем. Мол, и не знал ничего!

— А это мысль! Хотя, все равно, страшновато. Осторожность, она — сестра таланта и мать учения.

Такого перла я не ожидал от Кульдульперпукса.

— Да я все сделаю так, что комар носа не подточит! — Продолжал настаивать колдун-недоучка, смотря на своего хозяина по-собачьи преданными глазенками. — Как будто померли все сами по себе, по независящим от нас обстоятельствам. Только, мой король, вели выдать мне яду, да побольше.

Узурпатор наморщил лоб. Видимо, это должно было означать тяжкие раздумья. Пора вмешиваться. Я склонился над ухом Кульдульперпукса и внятно, но так, чтобы слышал только он, пошептал:

— Дурак!

— Ой! — Монарх подпрыгнул, как ужаленный. — Кто здесь?!

— Я здесь, Бзылдюк. — Тупо заморгал колдунишка.

— Ты что-нибудь слышал?

— «Ой» слышал, потом «пук» слышал, затем «Кто здесь?» слышал, снова «пук»…, - принялся перечислять послушный прихвостень.

— Принцессу убивать нельзя, — я прошептал в самое ухо Кульдульперпукса, тот так резко отклонился, что чуть не свалился с трона, но я вновь приблизился и продолжил: — запрети этому идиоту приближаться к ней и гони его, поговорить надо.

— Ты кто? — Зачарованно и еле слышно прошептал король.

— Твой внутренний голос. Гони этого придурка, иначе пропаду, а без меня ты таких дров наломаешь, и последствия будут такими, что, по сравнению с ними, простенькое порватие приведениями покажется детской шалостью.

Около минуты король сосредоточенно моргал, переваривая услышанное. Затем выдал свой вердикт своему коварному подручному:

— Слушай мою королевскую волю, Бзылдюк! Принцессу убивать нельзя, иначе детские шалости с порватием. Пшел вон!

Ошарашенный таким поворотом, но явно привычный к подобным заскокам повелителя, Бзылдюк не стал перечить, а просто, быстро пятясь и кланяясь, поспешил ретироваться.

— Эй! Ты еще здесь? — Зачем-то закатив глаза, прошептал Кульдульперпукс.

— Здесь, здесь. Не волнуйся. — Я ответил нормальным голосом, надоело шептаться. Только немного попытался изменить тембр, дабы монарх не признал в своем внутреннем голосе свой последний кошмар.

— А ты правда мой внутренний голос?

— Правда.

— Ой, что-то не так. Если ты внутренний, то почему я слышу тебя снаружи, а не в голове?

Не ожидал я от Кульдульперпукса такой догадливости, вроде дурак дураком, а смекнул-таки, нашел несостыковочку.

Но и я не лыком шит, было что ответить:

— А снаружи потому, что у тебя башка совсем пустая, и если бы я говорил внутри, то из-за эха ты бы ничего не разобрал и наворочал бы непоправимых ошибок.

С данным аргументом узурпатор спорить не стал. Но поперечить самому себе внутреннему все же решился:

— И никакой Бзылдюк не придурок. Он мне много дельных советов давал, да и про принцессу он доложил.

— Придурок он потому, что находится при тебе. При дураке.

— Дураки не королевствуют. — Обиженно пробурчал Кульдульперпукс, но решив, что на себя грех долго серчать, миролюбиво поинтересовался: — И почему это нельзя принцессу контропупить чужими руками?

— Во-первых, твое согласие равносильно приказу, а призраки только этого и ждут. А, во-вторых, ты не видишь своей выгоды в ее существовании. Ты должен сам привести ее на завтрашний праздник. Показать всем. Сказать, что вот, мол, объявилась самозванка, выдает себя за дочь Сильбульлиона, прошу любить и жаловать. И вручить ей Жезл. И будь она хоть сто раз настоящая принцесса, Жезл все равно на нее не отреагирует, потому как сам символ власти фальшивый. Теперь понял?

— Понял, понял. Ох, мудро, ох, хитро! — Глаза монарха мечтательно заблестели, на губах заиграла самодовольная улыбка, которая почему-то неожиданно и резко стерлась. — Стоп!!! А ты вовсе не мой внутренний голос! Не мой!

— Это еще почему? — Я понятия не имел, как узурпатор ухитрился меня разоблачить.

— А потому, что такие умные мысли не могли во мне зародиться, даже внутри. В самых глубоких недрах, — король почему-то заглянул себе через плечо, косясь на самый низ спины.

Против логики не попрешь.

— А ты догадливый. — Приходилось на ходу менять тактику. — Придется сказать тебе правду. Кому поклоняешься?

— Я?!!! Это мне все поклоняются!

— Я про бога спрашиваю.

— Ах, это. Поклоняюсь, конечно, все поклоняются.

— Так, кому?

— Гм… Ну, это…, - Кульдульперпукс неестественно замялся, — еще с тех времен осталось, когда я не был королем. Мой бог — Дерьмоидол.

— Димедрол? Лекарственный, что ли?

— Никакой не лекарственный! — Узурпатор раздраженно хмыкнул и повторил по слогам: — Дерь-мо-и-дол!

Ага. Понятно. Все правильно. Дерьмо-идол. Бог всех какушек, надо полагать. Учитывая прошлую профессию нынешнего монарха, вполне логично. Ну, что ж, хоть и не по своей воле, но несколько минут я уже побывал в личине Стыдливого Бога, вернее, меня за него приняли, так что побуду и этим, куда ж деваться? Только никому и никогда об этом рассказывать не буду. Однозначно.