Оплот добродетели (СИ) - Демина Карина

— Подготовка к маневру по третьему сценарию, — подтвердил возрожденный к жизни искин. Мягкий женский голос, раздавшийся со всех сторон, только заставил напрячься.

Пусть переустановка завершена.

И контрольные точки пройдены успешно. И внутренняя проверка систем проведена дважды, но вот… не было у Данияра больше доверия к системе.

Не было и все тут.

Он бы вовсе ее отключил, да и капитан, очевидно, подумывал, но не решился. Все-таки лайнер слишком велик, чтобы рассчитывать справиться с ним без команды.

— Уровень нестабильности превышает безопасные параметры, — сообщил искин. И голос у него был до отвращения жизнерадостный. Нет, Данияр знал, что параметры настроения прописывались согласно рекомендациям психосинтезаторов, вот только сейчас эта искусственная жизнерадостность заставляла нервно ерзать.

Этак он и кресло протрет.

Или штаны.

— Следует помнить, что система защиты корабля не предусматривает преодоления точек, уровень нестабильности которых превышает заданные параметры.

— Знаю, — огрызнулся капитан.

— Выполнение маневра по третьему сценарию невозможно, — тут же отреагировал искин. — Поскольку уровень нестабильности…

— Четвертый.

— Выполнение маневра…

— По какому возможно? — капитан прикрыл глаза.

Молчал искин недолго. Мерцали огоньки. На фронтальных экранах сияла бездна, украшенная рекламной полосой компании-владельца. Тишину нарушало поскрипывание кресло да сопение Таккаро, что задумчиво грыз ногти.

— Нужный сценарий отсутствует. Необходимо обновление системы и установление расширенного пакета.

— Нет у нас расширенного пакета. Выполнение сценария третьего типа.

— Выполнение невозможно…

— Заткнись, — просьбу капитан дополнил короткой цифровой командой, на которой экраны отозвались всплеском рыжих пятен. За этим виделось возмущение. — Переход в режим ручного управления.

— Мы подходим, — вяло заметил Таккаро, вытащив изо рта руку с обгрызенными ногтями. — Мой психотерапевт рекомендует в моменты острых душевных переживаний глубже дышать. Насыщение крови кислородом способствует обретению душевного спокойствия и гармонизации лимбической системы.

— Почти как раньше, — капитан сказал это со странным выражением, которое почему-то не показалось похвалой.

— Выполнение команды требует письменного подтверждения. Я обязана предупредить, что использование режима ручного управления в значительной мере повышает риск возникновения аварийной ситуации…

— Да заткнись уже. Третий сценарий. Дан, начинай потихоньку разогревать двигатели…

— А…

Лекарство.

То самое, которое греется в жестком излучении внешних оболочек.

— Эрвин отдельный контур создала, — капитан потер подбородок. — Да и вариантов у нас немного. Давай, начинай потихоньку. Пусти предупреждающий сигнал, чтоб убрались все, и на три процента мощности. Следи за отдачей, после калибровки может скакать. Нужно выровнять все…

Если бы знать как.

Но руки выполнили приказ, и сама суть корабля отозвалась на него протяжным гудением. Так показалось в первое мгновенье, а во второе Данияр понял, что гудит не корабль, а защитное поле, пытающееся выдержать внешнее давление.

— Потрясет, — а теперь капитан вот ожил, подобрался, потянулся к панели управления, что разъехалась в стороны пластиковыми крыльями. И задрожала над ней дымка цифрового поля.

Сигнал прошел.

И таймер начал отсчет.

Получится.

Должно.

Четыре минуты… цифровое поле мигает, а корпус корабля ощутимо дрожит. На третьем секторе отмечено падение давления, но рана затягивается. Полчища ремонтных ботов устремляются к ней, а Данияр дает разрешение на расконсервирование всего запаса.

— Молодец.

Три минуты.

Время медленное, что кисель. И количество микропробоев увеличивается. Корабль пока не ощущает этого, да и боты спешат восстановить.

Две.

Давление растет скачкообразно, и как в любой нестабильной точке, держится недолго. Словно сама струна пробует корабль на прочность. Или, скорее, примеряется, как бы покрепче перехватить.

Сдавить.

Смять эту нелепую игрушку.

Два пробоя в одном секторе, и оживает сирена, поскольку энергетическое полотно между дырами истончается, того и гляди поле вовсе исчезнет. А давление растет. Вот оно, слабое место.

По спине ползет что-то холодное.

Подключение внутренней защиты. Консервация отсека, что даст пару минут, если все-таки пробой случится… и боты. Их не так и много. Должно быть больше, много больше…

— Перед полетом прошли инвернатаризацию, — капитан тоже видит несоответствие. — Обслуживание… какого ляда было компанию менять?

Лотта бы сказала.

И скажет.

Если получится.

Минута.

Теперь дрожь чувствуют все.

— Предупреждение запускай, — капитан говорит и запускает сам. — Правда, не послушают…

— Почему?

Трещину удалось локализовать, а поле выпрямить, но в семнадцатом секторе аналогичная ситуация, а там двигательный отсек рядом, и если прорыв будет, то…

— А кто их знает, — теперь в голосе капитана звучит философское почти смирение. — Люди… безголовые существа. Напрочь безголовые.

И Таккаро кивает, соглашаясь. А затем добавляет.

— Мой психотерапевт полагает, что в массе своей люди склонны доверять эмоциям, а это не позволяет в полной мере оценивать ситуационные риски.

Писк таймера.

И мягкая дрожь, которой отзываются на пробуждение маневровые двигатели. Их две дюжины, и этого недостаточно, чтобы Данияр ощутил эту дрожь.

Его от двигателей отделяет два десятка палуб и аквапарк, который он себе построит… когда-нибудь… наверное… главное, что он почти слышит нежный рокот, похожий на голос горного льва… львов почти не осталось, и он запретил охоту. Совет предлагал размножить клонированием, благо, в базах остались первичные образцы, тогда и на туристов хватило бы.

Охота для туристов весьма привлекательна.

А Данияр отказался.

Почему?

Он и сам не знал. Главное, он сейчас слышал и рокот этот, и рычание, и даже мог бы различить их по голосам. Первая пара ведущая. Самые крупные, самые тяжелые. И медленные. Спящая плазма их сердец только-только разогревается. Вторая и третья — дополнительные. Эти вспыхивают сразу, и на внешних оболочках их моментально загораются алые коконы защитного поля, способного сдержать непроизвольный выброс.

— Отлично… увеличивай до пяти… затем на семь.

Корабль замирает.

Носовая пара включается в работу моментально, гася скорость до возможного минимума. Да и вспоминается, что сам по себе лайнер относительно пространства струны неподвижен, что перемещается не он, но сама Вселенная, и это знание отвлекает.

Как и зуд тревожного сигнала.

Три контура вместо четырех — это мало. Большие двигатели нужны не для движения, но для поддержания материальной целостности корабля. И теперь, в точке выхода, излишек энергии скорее помеха. Вот капитан и сбрасывает его, то ли позабыв о дефекте системы, то ли понадеявшись, что та выдержит.

— Осторожней…

— Перенаправляй, — было ответом.

Он пытается, но… если только… Данияр вызвал сотню ботов… конечно, может, получится, но защитное поле трещит, и в двенадцатом секторе очередная дыра, которая стягивает ботов к себе, но при том грозится разрывом.

И сектор запечатывается. А после команды колет запоздалый страх. Если не успеют? Если все-таки разрыв? Двенадцатый — это не технический этаж, там узкая полоса трюма, а за ней — каюты.

В каютах люди.

Писк нарастает. Нервное напряжение тоже… не выдержит. Три контура — мало, и третий тоже дефектен, этот дефект теперь заметен. Он поглощает поле неравномерно, что вызывает рост давления в самой системе. Если будет пробой…

…боты спешат восстановить плотность кокона, но сгорают.

Нет, не так.

Надо создать альтернативный канал. В игре у Данияра однажды получилось, но… в игре…

— Твою ж…

Капитан добавил пару слов, но не ругательных. Кажется, он молился.