Каменный пояс, 1978 - Александр Кутепов

Господи, Фомич, да на тебе лица нет, да с тебя чешуя ошметками слазит. Удобрения опять? Ах ты черт… И калийные, и нитрофос, по самому берегу. Тут облезешь… А семья где? Повсплывали! Все повсплывали! Горе-то какое! В прошлом году мазут, в этом нитрофос. Что же вы делаете, мужики?! Что же вы делаете? Ведь мы же маленькие и все в воде. Погорячился я вначале — не плюю я на вас, не плюю! Как же я вам в морду из воды плюну — своей же слюной и умоюсь. Фомич, постой! Фомич, ты куда? Ну, вот и Фомич всплыл… Мутит что-то…

ЮРИЙ ПОДКОРЫТОВ

ГОРЯЧАЯ ГОЛОВА

Раз! Однажды чья-то рука рассыпала по письменному столу коробку спичек. Одна из них угодила на учебник истории, и прежде чем ее заметили и водворили в коробок, Спичка успела-таки почерпнуть кое-какие факты и цифры.

В коробке Спичка сразу же заявила товаркам:

— Знаете, историческая наука неопровержимо доказала: Герострат, который поджег храм Артемиды в Эфесе, пользовался спичками. Или вот еще факт — поджог рейхстага… Тоже спички! Да-да. Так в чем же истинное предназначение спички? Извлечь огонь, на котором приготовят всего-навсего похлебку? Нет! Каждая из нас может стать причиной большого, можно сказать, мирового пожара.

— Горячая голова у этой спички, — зашептались товарки, а одна возразила:

— На коробке, в котором мы живем, написано: «Не играй с огнем!»

Спичка отпарировала:

— Ерунда! Раньше я жила в коробке с надписью: «Маленькая спичка делает большой пожар». Обратите внимание, маленькая спичка!

И отвернулась, подумав: «Неотесанные! Сразу видно, что недавно из леса.»

Но вот коробок открылся, и нашу Спичку взяла рука.

— Мой час пробил! — радостно подумала Спичка. — Впереди — история.

Рука История с большой буквы!

Рука чиркнула ее о коробок. Ай-яй-яй! Спичка сломалась, даже не успев вспыхнуть, и полетела на пол.

— Кажется, я потеряла голову, — только и успела подумать она.

Ах, Спичка, Спичка! Она все-таки плохо знала историю. Историю с большой буквы…

АХ, ЭТА КРУГЛАЯ ШАЙБА!

Сказка для взрослых

Все началось с обыкновенной сплетни. Клюшка доверительно поведала Воротам: наша Шайба, де, круглая дура. Играет и вашим и нашим, и вообще работает из-под палки.

Это была маленькая месть за то, что во время тренировки Шайба, потирая ушибленные бока, философски заметила:

— Сила есть — ума не надо! Что есть Клюшка? Клюшка — это обыкновенная деревяшка с крючком.

С тех пор бедной Шайбе не стало, житья. Клюшка старалась посильнее ударить ее 6 бортик, а иногда даже забрасывала зрителям средних рядов.

— Дриблинг их разберет! — недоумевали Ворота. — Такие были кореша, водой не разольешь! А может, и на самом деле она круглая дура, эта Шайба? Зря не скажут!

В одной из финальных встреч Шайба повела себя возмутительнейшим образом: металась словно угорелая между клюшками, подпрыгивала, останавливалась на полпути во время паса. Да еще дразнила всех — ударится об штангу и — на сетку позади ворот.

— Подыгрывают! — яростно вопили трибуны, да еще добавляли такие словечки, что судья пал духом. Ему совсем не хотелось идти «на мыло».

Ах, если бы он знал, что поневоле очутился в самом водовороте интриг! Он давно бы взял в игру другую Шайбу или, на худой конец, отправил на скамью штрафников владельца злополучной Клюшки — молодого нападающего Сенечку Буллитова.

Ворота, которым все было видно, думали:

— Так и есть — круглая дура! Не лезет ни в какие ворота. Секунды до сигнальной сирены, а на табло одни нули.

И тут случилось вот что: эта круглая дура Шайба легонько коснулась Клюшки нападающего Сенечки Буллитова, как-то странно подпрыгнула и с криком: «Физкультприветик!» — влетела в Ворота.

Такого коварства никто не ожидал! Гол в собственные ворота! И это в то время, когда ожидалась единственная в сезоне ничья. Побед у команды тоже, надо сказать, не было.

Нападающий Сенечка Буллитов яростно обрушил на лед свою Клюшку. Лед выдержал, а вот Клюшка…

Кто ж виноват — тренер, команда, — что Шайба оказалась круглой дурой? А с дураков спроса нет — это всем известно.

И действительно, какой спрос, если хорошенько подумать?

МЕЧТА, КОТОРАЯ СБЫЛАСЬ

Давайте поговорим о мечте. Неважно какой — большой или маленькой. Дело, разумеется, не в размерах. Я, к примеру, знал одного человека, так у него была такая малюсенькая мечта, что он складывал ее вдвое и прятал в карман жилета.

Вот вам история о мечте, которая сбылась.

Заготовили на зиму дрова, уложили в поленницу и оставили на время — решили их вывезти по первому санному пути.

Дрова были из деревьев не бог весть какой ценной породы, и они отлично понимали это, оттого и приготовились достойно сгореть в печи. Только Чурбан имел о себе, что называется, особое мнение.

— Эта судьба не по мне, — думал он, — хочется чего-то более яркого, индивидуального. Если уж на то пошло, совсем неплохо, что я очутился здесь. По крайней мере, перестали хихикать эти заносчивые сосенки.

Ах, зарос мхом! Ах, какой ужасный скрипун! Посмотрел бы я на этих красоток лет через пятьдесят-шестьдесят. Ну, спилили, ну, обрубили лишние ветки и сучки. Теперь у меня, что называется, товарный вид. И я могу начать жизнь сначала. Вот возьму и подойду к этой Осинке, проникновенно посмотрю на нее и скажу: «Добрый день, сударыня!» Банально, но на такие штучки всегда клюют.

Памятуя пословицу — встречают по одежке, Чурбан, разодевшись (некоторые чурбаны следят за модой), отправился к Осинке.

— Сударыня, — сказал он, — я не какая-нибудь чурка с глазами, я имею совершенно серьезные намерения.

И Чурбан заговорил о семейном очаге и о том, что у него достаточно сил, дабы сгореть в этом очаге без остатка.

Осина затрепетала, листья ее покраснели — в известном возрасте лестно слышать такие речи. Дело было «бабьим летом», поэтому она благосклонно выслушала Чурбана, хотя и заметила, что жуки-древоточцы и время достаточно поработали над ним.

«Надо подумать и о себе — вот-вот осень. А этот… чурбан чурбаном, но очень, очень мил. Если его расколоть — выйдет добрая вязанка дров»…

И согласилась.

Примечания

1

«Военно-исторический журнал», 1959, № 2.

2

Это утверждение Паулюса неверно. Уже с 26 января они были вынуждены складывать оружие и целыми дивизиями сдаваться в плен. К 31 января основная масса немецких войск прекратила сопротивление.