Волки Кальи - Стивен Кинг

ПОТЕРЯЛАСЬ! СИАМСКАЯ КОШКА, ДВУХЛЕТНЯЯ

ОТКЛИКАЕТСЯ НА КЛИЧКУ РУТА

ОНА ШУМНАЯ, НО ВЕСЕЛАЯ

ГАРАНТИРУЕТСЯ КРУПНОЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ

$$$$$$$$$$$

НАБЕРИТЕ 764, ДОЖДИТЕСЬ ОТВЕТА,

НАЗОВИТЕ ВАШ НОМЕР

БЛАГОСЛОВИТ ВАС ГОСПОДЬ ЗА ПОМОЩЬ

Кто такая Рута? Каллагэн не знает. Ему лишь известно, что она ШУМНАЯ, но ВЕСЕЛАЯ. Будет ли она шумной, когда ее схватят слуги закона? Будет ли веселиться?

Каллагэн в этом сомневается.

Но у него полным полно своих забот, и ему остается лишь молить Бога, в которого он больше не верит, чтобы эти люди в желтых плащах не смогли ее поймать.

В тот же день, по прошествию какого-то времени, он ловит попутку на шоссе 3 в округе Иссакуэна, под жарким небом, не подозревающим о приближении декабря и Рождества, у него в голове вновь звучат колокольца. Заполняют всю голову, рвут барабанные перепонки изнутри. А когда утихают, Каллагэн понимает: они приближаются. Мужчины с красными глазами, в больших шляпах и длинных желтых плащах.

Каллагэна как ветром сдувает с обочины. Разом превратившись в Супермена, он перепрыгивает широченный кювет, потом перемахивает через заросшую вьюнком зеленую изгородь, падает в высокую траву, откатывается в сторону, возвращается к изгороди, наблюдает за дорогой сквозь дыру в листве.

Мгновение или два дорога пуста, а потом со стороны Язу-Сити появляется красно-белый «кадиллак». Мчится со скоростью никак не меньше семидесяти миль в час, дыра в листве маленькая, но Каллагэну удается разглядеть пассажиров: трое мужчин, двое в желтых плащах, один в летной куртке. Все курят. Салон «кадиллака» заполнен сизым дымом.

«Они меня видят, они меня слышат, они меня чувствуют», — такое вот мысли роятся в голове Каллагэна, но усилием воли ему удается сдержать поднимающуюся волну паники, подавить ее. Он заставляет себя подумать о песне Джона Элтона: «Кто-то спас, кто-то спас, кто-то сегодня спас мне жиз-з-знь!» — и одерживает окончательную победу над паникой. Лишь на мгновение, ужасное мгновение, ему кажется, что «кадиллак» сбавляет скорость, но за это мгновение он успевает представить себе, как они гонятся за ним по заросшему сорняками, давно непаханому полю, догоняют, затаскивают в заброшенный сарай или амбар… а потом «кадиллак» переваливает через вершину следующего холма, направляясь в Натчес, а может, и дальше. Каллагэн выжидает еще десять минут. «Чтобы убедиться, что они не выслеживают тебя», — как сказал бы Люп. Но, даже выжидая, он знает: это пустая формальность. Они не выслеживают его — они его упустили. Как? Почему?

Ответ приходит к нему не сразу, но это, по крайней мере, ответ, и он нутром чует, что правильный. Они упустили его, потому что ему удалось ускользнуть в другую реальность, в другую Америку, когда он лежал за зеленой изгородью, глядя на шоссе 3. Может, другую в нескольких мелочах, Линкольн на долларовых купюрах, Вашингтон — на пятерках, а не наоборот, но хватило и этого. Вполне хватило. И это хорошо, потому что мозги у этих парней есть, в отличие от зомби, и они его видят, в отличие от вампиров. Эти парни, кем бы они ни были, наиболее опасны.

Наконец, Каллагэн выходит на дорогу. А потом рядом с ним останавливается старый, побитый «форд». За рулем сидит негр в соломенной шляпе. Типичный негр-фермер из фильма тридцатых годов. Да только говорит он на правильном английском и не об урожае кукурузы, а о политике, и радио у него настроено не на музыку, а на ток-шоу, где обсуждается все та же политика. Когда Каллагэн выходит из «форда», в Шейди-Грейв, негр дает ему пять долларов и бейсболку.

— У меня есть деньги, — Каллагэн пытается вернуть пятерку.

— Человеку в бегах лишняя пятерка никогда не помешает, — отвечает ему негр. — И, пожалуйста, только не говори мне, что ты не в бегах. Не оскорбляй мой интеллект.

— Спасибо тебе, — Каллагэн сует пятерку в карман.

— De nado[40] — отвечает негр. — Куда направляешься? В общих чертах.

— Понятия не имею, — тут же вырывается у Каллагэна, он улыбается. — В общих чертах.

Сбор апельсинов во Флориде. Подметание улиц в Новом Орлеане. Чистка стойл конюшни в Лафкине, штат Техас. Раздача буклетов риэлторской конторы на уличных углах Финикса, штат Аризона. Работы, оплачиваемые наличными, безо всяких платежных документов. Банкноты с постоянно меняющимися лицами. Разные имена в разных газетах. Джимми Картер избран президентом, так же, как и Эрнест «Фриц» Холлингс и Рональд Рейган. Джордж Буш также избран президентом. Джералд Форд решает переизбираться и тоже становится президентом. Имена в газетах (знаменитости меняются с калейдоскопической быстротой, а о многих он никогда и не слышал) значения не имеют. Лица на банкнотах значения не имеют. А вот что имеет, так это флюгер на фоне яростно-розового заката, звук от ударов его каблуков на пустынной дороге в Юте, рев ветра в пустыне в Нью-Мексико, вид ребенка, прыгающего через скакалку у ржавого «шевроле-каприс» в Фоссиле, штат Орегон. Что имеет значение, так это гудение высоковольтных проводов вдоль автострады 50 к западу от Элко, штат Невада, и дохлая ворона в придорожном кювете на окраине Рейнбаррел-Спринг. Как-то он лежит в заброшенном сарае, на границе Калифорнии и Невады, и пьет четыре дня кряду. Заканчивается это семью часами рвоты. Первый час волны тошноты накатывают одна за другой, рвет его беспрерывно, и он уже не сомневается в неизбежности смерти. Потом он уже мечтает о том, чтобы умереть. Когда заканчивается последний приступ, он дает клятву, что с пьянством покончено, что больше к спиртному он не притронется, он получил хороший урок, но неделей позже опять пьян и смотрит на незнакомые звезды, лежа у стены ресторана, в который его наняли мыть посуду. Он — животное, угодившее в клетку, и ему без разницы. Иногда ему встречаются вампиры, иногда он их убивает. Но по большей части оставляет в живых, потому что боится привлекать к себе внимание, внимание слуг закона. Иногда он спрашивает себя, а что он, собственно делает, куда идет, и такие вопросы скоренько отправляют его на поиски очередной бутылки. Потому что никакой цели, никакого пункта назначения у него нет. Он просто бредет по тайным хайвеям и тащит за собой свою клетку. Он просто прислушивается к зову этих дорог и переходит с одной на другую. В клетке или нет, но иногда он счастлив, иногда он поет, закованный в цепи. Ему хочется увидеть еще один флюгер на фоне другого розового заката. Он хочет увидеть еще одну силосную башню, стоящую на краю давно заброшенного поля, хочет, чтобы мимо него проехал грузовик с надписью на борту «ТОНОПА ГРЕЙВЕЛ» или «АПЗУД ХЭВИ КОНСТРАКШН». Он в раю для бродяг, затерянный среди множества Америк. Он хочет слышать ветер в каньонах и знать, что он — единственный, кто его слышит. Он хочет слышать крик и слышать его эхо. Когда вкус крови Барлоу ощущается особенно сильно, ему хочется выпить. И, разумеется, когда он видит постеры розыска потерявшихся домашних животных или надписи мелом на тротуарах, ему хочется убраться куда-нибудь подальше. На западе и постеров, и надписей меньше, и он не встречает ни своего имени, ни примет. Время от времени ему попадаются на глаза вампиры, жаждущие крови, но он оставляет их в покое. Они, в конце концов, москиты, не более того.