Приключения 1975 - Владимир Рыбин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— У тебя есть фотоаппарат? — спросил я.
— Как всегда.
— Пошли. Займемся работой.
Прежде чем подняться к себе, я зашел в прихожую, отодвинул ящик для обуви, вынул дневники Пройдохи, затем мы забаррикадировались на втором этаже, завесили окно и начали работать.
Миниатюрный фотоаппарат Боба щелкал беспрерывно. Мы его закрепили на перевернутой скамейке. Я листал страницы. Мы отсняли шесть кассет.
— Куда их спрячем? — спросил я.
— Положу среди неиспользованных.
— Как потом найдешь?
— Найду… Если довезем до редакции.
— В редакцию мы повезем и дневники… — Я не договорил.
За дверью послышался чуть слышный шорох.
Я бросился к двери, повернул ключ. В конце коридора мелькнула тень.
— Кто там?
Я, перепрыгивая через ступеньку, скатился вниз. В холле служанка обтирала пыль с полок щеткой из птичьих перьев.
— Кто здесь был?
Служанка улыбнулась и пожала плечами.
— Я убирала окурки и бутылки.
Я вернулся к себе.
— Что случилось? — спросил Боб, рассовывая отснятые кассеты.
— Показалось, что кто-то подслушивал.
— Мания преследования, — ответил Боб. — Какие будут приказания?
— Требуется сжечь рукописи. Я без тебя не сориентировался. Сутки стучал на машинке, настучал три экземпляра. С ними как с гробом.
— Ладно, — рассмеялся Боб. — Через пятнадцать минут действуй. Служанка будет в угловой комнате. Клер сказала, чтобы я располагался там. А хозяйку не подозреваешь?
— За Клер ручаюсь. Мы друзья.
— Тебе лучше знать. Я пошел.
2Кухня характеризует женщину. Женщине свойственно окукливание — это запрограммировано в ее генах. Наряды, обстановка в комнатах — вкусы преходящие. Чтобы изучить нравы, семейный уклад, уровень развития промышленности хотя бы той же Германии конца прошлого столетия, нужно было бы заглянуть на кухню бюргера, где фаянс, огромные пивные кружки, прочие мелочи рассказали бы больше, чем все стихи поэтов «бури и натиска». Недаром археологи ищут костровища первобытных людей.
На кухне у Клер был коктейль из современных и старинных вещей. Плита на сжиженном газе — газ здесь стоит очень дорого, но тем не менее Клер обзавелась подобной плитой, хотя, как я понял, пища готовилась на обыкновенном бензине или электричестве. Всевозможные кофейники, благородные от времени… Весы-коромысла, супницы, поварешки с инкрустированными ручками. Полочки, коробочки, ящички. Точно в старинной аптеке, хотя, по сути дела, кухня когда-то и была местом хранения медикаментов — дед и отец Клер служили портовыми карантинными врачами. Высился камин. Почему именно камин был на кухне, оставалось для меня загадкой. Он-то мне и требовался. Широкий старинный камин, в который хотелось сунуть мачту старинного клипера.
Жалко было сжигать рукописи. Вначале я рассчитывал, что есть шанс предложить их португальской полиции. Полиция обещала тысячи долларов за фотографию госпожи Вонг. Но визит господина Фу заставил изменить решение.
В. начале 60-х годов, во время корейской войны, ходили слухи, что при таинственных обстоятельствах было открыто лицо «королевы пиратов». И сделал это некий Корнхайт, «австралийский турист». Его следы затерялись на Филиппинах на вилле полковника ВВС США Эдварда Лонсдейла. Был еще слух, что некий филиппинец выдал ее резиденцию здесь, в Макао, недалеко от дома Клер. Но арест подозрительной «одинокой женщины» не состоялся, помешали власти Гонконга, точнее, английская военная разведка. В печать просочились подробности загадочного происшествия. Я слишком хорошо помню участь незадачливых журналистов. Один исчез, двое улетели в метрополию и пребывают по сей день в провинциальных газетках. «Спящую собаку лучше не будить». В общем, сплошные «пчелки в чепчике».
Но раз уж я влез в эту историю и втянул в нее друзей, я доведу ее до конца. Боб поможет пристроить дневники. У него нюх как у сеттера. Иначе бы он не пошел за мной в страну Шан-Гри-Ла, конкретно, не зная зачем.
Грустно было сжигать листки. Это горела не бумага, а жизни миллионов Пройдох, Маленьких Малайцев, китайцев Мын, Толстых Хуанов. Остался последний тусклый экземпляр перевода. Я свернул его трубкой.
— Как дела? — донесся голос Боба. — Справился?
— Заканчиваю.
— Правильно сделал. Чем меньше несешь, тем легче идти.
— Надо убираться отсюда побыстрее.
— Как ты это себе представляешь?
— Отсюда один выход, — сказал я. — Морем. Купим билеты на «трамвай» и утром будем в Гонконге. Там решим, что делать с материалом. Я надеюсь на тебя.
— Найду применение, — пообещал Боб. — Но в порту нас перехватят. И в море могут перехватить. У тебя есть второй паспорт?
— Никогда не было. Я не аферист.
— Вместе нам не стоит ехать, — размышлял Боб. — С пленкой поеду я. И с первым же рейсом. На меня не объявлена свободная охота, я в стороне и проскочу. Потом поедешь ты…
— Фотокопиям без оригинала цена два пиастра, — возразил я. — Я их привезу с собой. Дневник я оставил целым.
— Это может стоить тебе очень дорого.
— Знаю. Визит господина Фу — предупреждение. Только странно, что он приходил сам.
Мы замолчали.
И все-таки я еще не представлял подлинную цену дневников. Цена взвинчивалась, как на аукционе. И первый удар молотка мы услышали буквально через несколько секунд.
— Руки вверх! — раздался голос с хрипотцой. По тону чувствовалось, что не шутят.
— К стене! — следовали команды. — Опереться руками о стену, ноги шире! Не оборачиваться! Стреляю без предупреждения.
Мы «охотно» подчинились и встали у стены, как будто всю жизнь прожили с поднятыми руками.
— Длинный, пошарь за пазухой… — раздался тихий спокойный голос. Потные руки профессионально заскользили вдоль моего тела…
Мозг лихорадочно работал. Кто это свалился, как кошка на голову? Конечно, люди господина Фу. У него был телохранитель по кличке «Длинный». Господин Фу не поверил моей игре? Или заподозрил неискренность? Он был не в себе, услышав, что Пройдоху Ке вывела на меня его собственная дочь. Он потерял голову? И вот пришли его люди… Неужели он знает, что у меня дневники? Когда он был здесь, он не был в этом уверен. Может, ему поступил новый сигнал?.. От кого? От полиции? Но полиция не в курсе дела.
— Повернитесь! — последовала команда. — Опустить руки.
В комнате оказалось трое «гостей». Первым стоял Длинный. Это он шарил по карманам, выискивая оружие. Напрасно старался.
— Присаживайтесь, господа! — последовало предложение на английском языке с легким японским «прононсом».