Муссон - Уилбур Смит

— Понимаю, капитан, — ответил Большой Дэниел. — Когда прикажете уходить?

— При первой возможности, мистер Фишер. Возможно, капитан Андерсон уже ждет вас в месте встречи. Дориан в плену на Флор-де-ла-Мар, и ценен каждый день. Я останусь здесь, чтобы не выпустить аль-Ауфа из осады.

Когда закат окрасил западный горизонт, Хэл, стоя в одиночестве на юте «Серафима», наблюдал, как «Овечка» и «Минотавр» снялись с якоря и поплыли на юг.

Корабли уменьшились и совсем скрылись за горизонтом, и Хэл приказал вернуть «Серафим» на позицию к острову Флор-де-ла-Мар.

На следующий день с первыми лучами утреннего солнца Хэл смело подвел «Серафим» ко входу в пролив, держась вне пределов досягаемости крепостных пушек. Он хотел предупредить аль-Ауфа, что тот в осаде, и в то же время тщательно осмотреть остров.

В подзорную трубу отчетливо был виден лагерь. Толпа арабов покинула хижины и шалаши среди пальм и устремилась под защиту крепости.

Мощные тиковые ворота закрылись раньше, чем все успели войти, и те, что остались, кричали и били в них кулаками и мушкетами.

Хэл был доволен видом обезумевшей толпы; да и стрельба из пушек явственно говорила о недостатке выучки и организации.

Хэл различал головы пушкарей в тюрбанах — пушкари бежали к орудиям. Прогремел первый выстрел, и ядро упало в воду на полпути между крепостью и «Серафимом».

Затем открыла огонь вся батарея. Вскоре стены крепости затянул пороховой дым, между берегом и кораблем вздымались фонтаны морской воды. «Серафим» по-прежнему был вне досягаемости, Хэл переоценил дальнобойность арабской артиллерии.

Он переключил внимание на стоянку кораблей. В заливе не осталось ни одного судна, даже мелких рыбачьих дау. Их атака уничтожила все. Гавань и берег выше линии прибоя усеивали обломки сгоревших кораблей.

Высоко на берегу лежал остов трехмачтового судна, его вытащили и опрокинули, обнажив днище; мачты корабля сгорели.

— Он никогда больше не выйдет в море, — довольно заметил Нед Тайлер. — Вы загнали крысу в нору, капитан.

— Наша следующая задача — выкурить ее оттуда, — ответил Хэл. — Пошлите ко мне мастера Тома.

Том спустился с мачты и, хромая, подошел к отцу. Его выздоровление, похоже, шло быстрее, чем предсказывал доктор Рейнольдс. Хэл критически смотрел, как он идет по палубе. Том теперь выше большинства остальных моряков на борту, у него широкие плечи и сильные руки фехтовальщика. Волосы юноши с отплытия из Англии не знали ножниц и теперь, густые и вьющиеся, падали на спину, как темный конский хвост.

Недавно Хэл дал ему опасную бритву, поэтому щеки Тома были чисто выбриты, и поэтому сильно загорели. У него нос Кортни и пронзительные зеленые глаза. Красивый парень, подумал Хэл. С тех пор как он потерял Дориана, его отцовские чувства стали как будто острее, глубже; пришлось подавить поток переживаний, который грозил поглотить его. Хэл передал Тому подзорную трубу и сказал:

— Покажи мне точно то место, где ты поднялся на стену крепости и где окно камеры Дориана.

Через водное пространство они смотрели на остров.

Батарея продолжала стрелять, густое облако порохового дыма сопротивлялось попыткам муссона развеять его.

— Юго-западный угол, — показал Том. — Видишь три высокие пальмы? Прямо над ними в стене трещина, в которой растут зеленые кусты. Первая амбразура слева от нее. Думаю, это она, хотя не поручусь.

Хэл взял у него трубу и посмотрел на крепость. В ранних лучах солнца, косо падавших на стены, были отчетливо видны амбразуры; они резко выделялись на белых коралловых стенах. Хэл смотрел на окно, указанное Томом, и чувствовал, что едва может выдержать боль утраты.

— Если ты снова высадишь меня на остров с Аболи и несколькими хорошими матросами… — увлеченно начал Том.

Хэл оборвал его коротким движением головы.

— Нет, Том.

Он потерял одного сына и не станет рисковать вторым.

— Я точно знаю, где найти Дорри, — взмолился Том. — Там несколько мест, где можно подняться на стены.

— Тебя будут ждать.

— Но нельзя же ничего не делать! — Голос Тома звучал высоко и страстно. — Один Бог знает, что станет с Дорри, если не вырвать его из их когтей.

— Мы будем действовать, когда у нас появится уверенность в успехе. Аль-Ауф пока не причинит вреда Дорри. Кажется, его защищает какая-то религиозная легенда, пророчество исламского святого.

— Не понимаю. Пророчество и Дорри? Откуда ты знаешь, отец?

— От Вазари, арабского капитана, которого мы захватили. Все дело в рыжих волосах Дориана. Легенда утверждает, что у пророка Мухаммеда были рыжие волосы. У жителей Востока они большая редкость, и они относятся к таким волосам с набожным страхом.

— Да нельзя же уповать на цвет волос Дорри!

— Довольно, Том. Возвращайся на свою боевую позицию.

Но лицо Хэла не было строгим, и ему потребовалось все здравомыслие, чтобы не поддаться просьбам сына.

«Серафим» удалялся от крепости, и ее пушки постепенно замолкали. Ветер уносил пороховой дым. Хэл повел корабль другим галсом, и они миновали северную оконечность острова, медленно начиная огибать его. Хэл внимательно разглядывал берег, приближаясь к рифу настолько, насколько позволяло благоразумие. Он изготовил точную копию старой карты сэра Фрэнсиса, и теперь она была разложена рядом с нактоузом. На этой карте он делал пометки — рядом с отцовскими, пятидесятилетней давности. Он поставил на носу лотового и записывал глубины, а однажды отправил на берег матросов под командованием Аболи, чтобы разведать проход в кораллах. Аболи почти добрался до берега на противоположном краю лагуны, когда из пальмового леса показался отряд в сто с лишним арабов и с близкого расстояния открыл по шлюпке огонь из мушкетов. Прежде чем Аболи смог увести шлюпку назад в пролив, одного из гребцов ранили в плечо.

К тому времени как «Серафим» обошел весь остров, Хэл заметил десяток мест, где отряд можно высадить на берег, и тщательно нанес их на карту. Когда они снова оказались против залива, он положил корабль в дрейф и принялся изучать крепость и выносные укрепления, устроенные арабами под стенами.

Он также пытался примерно определить, сколько людей в распоряжении аль-Ауфа. И наконец решил, что не меньше тысячи. Хотя вполне могло быть и вдвое больше.

Каждые несколько минут подзорная труба в его руках словно оживала и сама по себе поворачивалась к амбразуре в толстой белой стене, которую показал Том.

— Нам предстоит долгая утомительная вахта, прежде чем появится Эдвард Андерсон, — мрачно предсказал он, и все люди на борту «Серафима» прониклись однообразными буднями осады.