Кошки не плачут - Соня Сэнь

Урсула, за какие-то доли секунды оказавшаяся в десяти шагах от меня — точно ветром сдуло — уставилась на меня со смесью злобы и удивления. Очаровательно-снисходительная улыбка больше не кривила ее чувственные губы.

— Сильнее, чем я ожидала, — процедила она чуть слышно.

Я взглянула на ее шею — кровь все еще бежала из оставленных моими когтями глубоких ран. Сожми я вовремя пальцы — просто вырвала бы этой суке горло. Легкое подобие усмешки на миг тронуло мои губы — противница уступала мне в плане регенерации и, соответственно, в силе. Опасаться следовало только ее многосотлетнего опыта, хитрости и ловкости…

Я всего лишь шевельнула пальцами ног — и уже стояла за ее спиной, в то время как она лишь начала поворачивать мне вслед голову. Но ударить ее я не успела — мимо уха вдруг что-то просвистело, и остатки статуи рядом со мной разлетелись на куски. Урсула пришла не одна, я это знала, но забыла в пылу схватки. Тот, второй, был менее искусен в умении блокироваться — «ощупав» его и узнав, моя сила брезгливо отпрянула. То был лиловоглазый урод, кузен моего Лорда. Линн Зейн собственной персоной.

Однако, мне не пришлось с ним разбираться — из темноты, скрывавшей Сангре, с коротким рычанием неожиданно метнулась огромная длинная тень. Краем глаза я успела заметить мохнатого золотисто-бурого зверя с горящими глазами, отдаленно напоминавшего медведя. С хребта его и задних лап свисали обрывки одежды, из чего я заключила, что мой приятель-оборотень ринулся мне на подмогу в своем зверином обличье. Там, за моей спиной, завязалась шумная драка; я же вновь повернулась к своей противнице. Она стояла, внешне спокойная, с холодным и отстраненным выражением лица, но я чувствовала учащенное биение ее гнусного сердца. Похоже, она нервничала. «Тем лучше для меня, ты, клыкастая скотина…»

Мне казалось, Урсула просто бросится на меня, но она предпочла другую тактику. Вампирша лишь чуть пригнулась, глядя на меня в упор, но в солнечное сплетение мне вдруг словно ударило мощным ледяным кулаком — то был «сгусток» ее сконцентрированной ментальной силы. Я этого не ожидала, а потому и не подумала заслониться щитом собственной. Удар на какое-то время вышиб из меня дух: я опустилась на колени в снег и обвила себя руками. Боль была адская, голова шла кругом, сильно тошнило… Превозмогая рвотные позывы, я подняла голову — лишь для того, чтобы подставить ее под новый удар вампирши. Изящный кулачок впечатался в мою челюсть, едва не выдрав ее с корнем. Что-то хрустнуло, рассудок помутился от очередной волны боли; шмякнувшись на бок, я вместе со сгустком крови выплюнула в снег осколок зуба. Ничего, отрастет… Еще один удар — носком сапожка в живот — и внутри будто взорвалась пороховая бочка. Хотелось визжать и материться, но я лишь скрипнула клыками. Следующий удар уже не застиг меня врасплох — я успела переместиться в сторону, к самым перилам, на которые и облокотилась. Собрав всю свою волю в кулак, я заставила боль утихнуть, и тело — снова налиться силой. Теперь жажда убийства полыхала в нем безумным огнем.

Что ж, если сестрица Люция предпочитает драться с помощью ментальной силы — так тому и быть. Не придется пачкать руки о ее мерзкое тело.

Оттолкнувшись от перил, я выставила перед собой руку, чуть шевельнув пальцами. Ощущение было такое, будто из раскрытой ладони вырвался мощный столб незримого огня. Я даже пошатнулась, такая была отдача. Урсула метнулась в сторону — для меня ее движения виделись словно в замедленной съемке — но слишком поздно: «огонь» этот настиг ее в считанные секунды. Нет, я не хотела сокрушить вампиршу одним-единственным ударом — моя сила окатила ее волной, обволокла, не позволяя вырваться. Урсула взвыла, а потом и завопила не своим голосом: кожа на ее лице и теле стала покрываться язвами, лопаться и облезать кусками, точно выжигаемая кислотой. Я сама не подозревала, что обладаю таким могуществом… ну, спасибо тебе, Люций…

Зрелище было ужасное. Вампирша орала и бранилась, прыгая на месте и маша руками, словно стараясь стряхнуть с себя мою силу. Тщетно! Та, повинуясь моему мысленному приказу, намертво «вцепилась» в тело врага. Наконец, Урсула догадалась подключить свою собственную силу — та потекла вокруг нее липким холодным коконом, отталкивая мою. Ощущение было препротивнейшее, и я, передернувшись, отступила. Урсула всхлипнула и бессильно опустилась в растаявший снег — ее лицо походило на кровавую маску разлагающегося трупа. На фоне обожженной плоти белые клыки смотрелось особенно пугающе.

Я не дала ей времени на восстановление. Это был бой без правил — ибо Вик был мертв, и его убийца должна была понести наказание. Я бесшумно скользнула к вампирше, за один удар сердца преодолев расстояние в пару десятков шагов. Она подняла на меня глаза — прекрасные фиолетовые глаза на лице трупа — и попыталась отгородиться щитом силы — но я играючи его пробила. Пламя внутри меня вновь вырвалось на свободу, голодным зверем бросилось на поверженную противницу, и, покорное моей воле, подняло ее в воздух на пару метров. Урсула слабо дергалась и кривила рот, но из горла ее вырывались одни жалкие стоны. Она ничего не могла поделать. Сила ее покинула; я всей поверхностью кожи чувствовала охвативший вампиршу страх. Я улыбнулась. Улыбка эта вызвала ужас в ее взгляде. Правильно. Бойся меня, тварь…

Заставив ее повисеть таким образом пару минут, я швырнула ее на землю, пригвоздив силой ее руки и ноги, — словно распяла. Опустилась возле нее на одно колено, вытянула руку и вонзила когти в ее грудь. Разорвала остатки плоти, с хрустом смяла ребра, добираясь до сердца. Делала я это нарочито медленно, наслаждаясь ужасающими воплями вампирши. Наконец, пальцы мои сжались на чем-то скользком и пульсирующем. И в это мгновение, перед тем, как сомкнуть когти и смять это черное сердце в кровавую кашу, я наклонилась, глядя в ненавистные глаза, и позволила своей силе проникнуть в сознание Урсулы. Теперь я читала всю ее жизнь, точно сама ее прожила: перед мысленным взором проносились размытые картины — лица кровососов семейства ле Флам, Фэйта, маленького сына. Мальчишка был прехорошенький — черноволосый, но с пронзительно-зелеными глазищами, какие были у меня с братом. В памяти Урсулы я выловила и его имя — Морт. Племянничек, чтоб он сдох еще в чреве этой гадюки!

И напоследок я увидела в ее воспоминаниях то, что поразило меня в самое сердце, так, что в глазах потемнело от боли. Я узнала тайну гибели своей матери… Увидела, как все было — заговор Урсулы и Линна, не желавших терпеть в Клане слабую новообращенную человечишку, любовницу Люция. Это они ее похитили и держали впроголодь в каком-то подвале, до тех пор, пока она не тронулась рассудком от голода. Затем они вывезли ее в Город Смертных и бросили, прекрасно зная, чем все это обернется. А потом сами же и «помогали» безутешному Люцию искать ее убийцу!!!