Меньшее зло - Юлий Дубов

Одному пронырливому известинцу пришла в голову гениальная идея. Он связался с редакцией, получил список телефонов в домах, выходивших окнами на двор, где располагалась инфокаровская штаб-квартира, и принялся обзванивать жильцов. С третьей попытки удалось завербовать информатора: по спущенной из окна верёвке передали фотоаппарат, а через час получили обратно, вместе с отснятой плёнкой. А ещё этот же информатор по телефону регулярно сообщал, что происходит во дворе. Сообщил и про пятерых инфокаровцев, которых рассадили по машинам и увезли.

К вечеру рассказ очевидца вместе с фотографиями с места событий висел на всех интернетовских сайтах рядышком с изложением материалов прокурорской пресс-конференции. В вечерних телевизионных выпусках новостей пресс-конференция оторвала львиную часть экранного времени. Судя по всему, Схватка за право озвучить официальную версию случившегося была нешуточной.

В очках в тонкой позолоченной оправе, напяленных на нос ради данного случая, победитель чувствовал себя несколько непривычно. Время от времени он снимал очки, вглядывался в объективы камер, потом, спохватившись, надевал… Потом снова снимал…

— Нами возбуждено, — с ударением на втором слоге гудел выступающий, — уголовное дело против, — тут он сверился с лежащей перед ним бумажкой и произнёс выразительно, — против а-о-зэ «Инфокар», скажем так, против руководителей этого а-о-зэ. Тут целый букет преступлений, экономических, так сказать, просто мошенничества в особых размерах, — хотел показать руками, в каких именно, но удержался, — контрабанда, убийства, понимаете ли, и так далее. Страшные хищения, ужасные по объёмам… Мы вот тут вот подготовили небольшой расчёт. Всем пенсионерам за полгода пенсии можно было бы заплатить. И не надо думать, одним словом, что нас тут перехитрили, обманули, понимаете ли. Что будто бы этих преступников уже якобы в живых никого нет. Мы тут располагаем точной оперативной информацией. Нам прекрасно известно, где эти самые господа, понимаете ли, находятся, с кем они там встречаются, даже что на завтрак кушают — и то известно. На наши с вами деньги, между прочим, которые похитили в составе организованной преступной группы. И я вот сейчас, воспользовавшись, понимаете ли, случаем, обращаюсь к некоторым западным правительствам. Они понимают, к которому именно из них я обращаюсь. Вы нам выдайте, понимаешь, этих опасных преступников.

На пресс-конференции задавали какие-то вопросы. Генерал на них отвечал, строго глядя на спрашивающих через очки. Но вопросы были не слишком интересными, а ответы никто толком не слушал, потому что главный вопрос — кто следующий — никто так и не осмелился задать. Уж больно внушительно выглядел генерал. Вполне можно было ожидать, что в качестве ответа на этот вопрос в зал упрётся указующий перст, и голос властителя подземного царства пророкочет: «Вижу! Вижу! Вот он!», и побегут от дверей товарищи в чёрных намордниках, протягивая к новоявленному Хоме Бруту никелированные спецсредства.

Ленка весь вечер провела у компьютера, переключаясь с сайта на сайт, потом потребовала у обслуги видеозаписи всех новостных программ, закрылась в спальне, пересмотрела все, достала из бара бутылку водки, одну за другой опрокинула три рюмки и села перед зеркалом, тупо глядя перед собой. К мужу, появившемуся в резиденции вскоре после полуночи, не вышла. На стук в дверь ответила слабым голосом, что жутко болит голова. Не то магнитная буря, не то давление упало. Ничего не надо, спасибо, уже лучше, сейчас заснёт.

Когда Федор Фёдорович завтракал перед тем, как уехать на службу в Кремль, Ленка вышла в столовую. Магнитная буря бесследно не прошла. Под глазами — синие круги, лицо распухло, щеки слегка обвисли и покрылись розовыми пятнами, и причепуриться к завтраку ей, видать, было недосуг: из-под халата торчала мятая ночная рубашка в цветочек.

Она села к столу, взяла бокал с апельсиновым соком, отпила и уставилась на Федора Фёдоровича немигающим взглядом.

— Мы, — держа паузу после каждого слова, сказал Федор Фёдорович, — этот вопрос обсуждать не будем.

— Не будем, — согласилась Ленка. — Мне интересно просто… Ты понимаешь, что с этими людьми я прожила рядом всю свою жизнь? Понимаешь или нет? Что ты мою жизнь взял и выбросил на помойку? Ты понимаешь?

— Понимаю, — согласился Федор Фёдорович. — Прекрасно понимаю.

— Значит, понимаешь… Хорошо. И ты, конечно, ничего про это не знал? Это твоя независимая прокуратура так работает? Только не ври!

— Что ты хочешь? Чтобы я позвонил и распорядился все прекратить? Я этого никогда не сделаю. Ни для них, ни для других. Ни для кого.

— Ты на своей старой работе здорово научился отвечать так, чтобы ничего не ответить. Я про другое спросила. Ты мой вопрос слышал? Или повторить?

— Слышал.

— Ну и?

— Я ответил.

— Хорошо, — сказала Ленка. — Я поняла, что ты мне ответил. Одну вещь ещё только скажи. Зачем арестовали ребят? Марию зачем арестовали?

— Я к этому не имею отношения.

— А к чему ты вообще имеешь отношение?

Федор Фёдорович встал из-за стола и посмотрел на часы.

— Ты мне скажи… — не унималась Ленка. — У нас в стране теперь правило такое — заложников брать? Раньше чеченцы брали, теперь чекисты берут. А тем, которые не на букву «ч», а на какую-нибудь другую букву, им тоже можно?

Перед распахнутой для него дверью машины Федор Фёдорович сказал охраннику:

— Елена Леонидовна сегодня в город не поедет, она себя неважно чувствует. Если что, пусть врач зайдёт.

Сам он поехал в Кремль, где было запланировано внеочередное заседание Совета безопасности. После взрывов в Нью-Йорке собирались практически ежедневно.

Заседание было в самом разгаре, когда неожиданно зазвонил телефон. Федор Фёдорович посмотрел на него с удивлением и раздражением, потому что прерывать запрещалось, но трубку всё же взял. Послушал, молча положил на место и, никому не сказав ни слова, направился по ковровой дорожке к выходу.

Больше он в этот день в Кремле не появлялся. И это было по-человечески понятно, потому что по телефону ему сообщили, что его жена сегодня утром повесилась.

Глава 63

Маленький Мук

«Не доводилось ли тебе видеть, как выслеживает добычу дикая кошка?»

Неясно было, что удерживало его на этом свете. Он перестал просыпаться в положенные шесть часов, завтрак оставался нетронутым — только зелёный чай выпивал исправно. Стали путаться рюмки с заветным напитком, поставляемым наследниками китайских товарищей. К рабочему столу в кабинете, под чучело грифа белоголового, его провожали, крепко обхватив за талию. Старик шёл, кивая головой и улыбаясь мыслям блаженной и зловещей улыбкой. В кресле у письменного стола он засыпал и похрапывал с нежным присвистом, не реагируя на заглядывающего в дверь встревоженного адъютанта.

Однажды, пробудившись и встретившись с адъютантом взглядом, сказал слабым голосом:

— Вы, Игорек, не беспокойтесь. Это обязательно произойдёт — никто ведь не вечен. Напомните мне завтра, чтобы я позвонил насчёт вас. Будем решать вопрос. Я своих не бросаю.

Но назавтра позвонить насчёт Игорька не получилось, потому что ночью со Стариком приключилось нечто вроде удара. Больше он не вставал и только требовал постоянно подавать ему разлинованные бумажки, на которых выводил дрожащей левой рукой неразборчивые каракули. Никто эти каракули не понимал, тогда Старик начинал злиться — бил рукой по серому солдатскому одеялу, жутко и хрипло выл, и из выкатывающихся из орбит блекло-голубых глаз текли крупные, совершенно детские слёзы.

Собрали консилиум, светила съехались со всей страны, даже из Швейцарии пригласили специалиста. Полдня совещались и постановили: заветный напиток отменить, поскольку повышает кровяное давление, зелёный чай сохранить, но позже, после того, когда закончится уже согласованный курс лечения. Для проведения курса лечения в дом ввели специальную медсестру. Старик лёг под капельницу.

Прошло всего четыре дня, и узрели чудо. В шесть ноль пять утра прозвенел, казалось, замолчавший навсегда колокольчик и почти забытый голос произнёс с ядовитым сарказмом:

— Я что-то не понимаю, милейшие. Вы там чем заняты? Почему мне надо напоминать о распорядке дня? Две минуты даю. И на девять вызовите массажиста.

В секунду доставили и блюдце с антоновским яблоком, и положенные два ломтика чёрного хлеба, и зелёный чай в тонкостенном сосуде с фарфоровой крышкой. Нашли массажиста, который уже похоронил старого клиента и теперь пытался отстроить бизнес так, чтобы компенсировать упущенное. Услышав, что клиент ожил, массажист воспарил духом и прибыл минут за десять до назначенного времени, но зря.

Потому что ничего вечного под луной нет, и природа неизменно берёт своё.

Старик полулежал в кресле и подводил неутешительные итоги содеянного. Только он, создатель и исполнитель грандиозного плана, мог дать точную и недвусмысленную оценку масштабов неудачи.