Хроники Реликта. Том 2 - Василий Головачев

«То что?»

«Человечество сойдет с ума! Нас ожидает эпоха дуккхи»[58].

«Ты можешь предложить что-то иное?»

«К сожалению, я не лидер своего эгрегора. Но тоже пойду с вами».

ДНО МИРА

Его разбудили звуки музыки.

Впрочем, слово «разбудили» не совсем отражало его состояние, как и слово «музыка» – то, что он услышал. Скорее это был «белый шум» Вселенной, который заставлял двигаться вопреки собственной воле, жадно вслушиваться в звуки, подпевать, рыдать и смеяться – так он был невыразимо сложен и прекрасен!..

«Белая музыка» стихла…

Ставр очнулся, с изумлением огляделся. Его спутники озирались по сторонам примерно с теми же чувствами, и даже Грехов выглядел заторможенным или рассеянным, прислушиваясь то ли к своим ощущениям, то ли к звукам внешнего мира.

Они стояли посреди совершенно пустого куполовидного помещения с черным полом и перламутровыми стенами. Сила тяжести здесь соответствовала земной, а источник света отсутствовал, казалось, светится сам воздух. И стояла в этом помещении такая глубокая тишина, что был слышен шум крови, бегущей по сосудам собственных тел. Никому из путешественников не удалось даже в потоке Сил прощупать, что за мир скрывается за стенами купола. Во всяком случае, с первого раза у Ставра это не получилось.

«Кто-нибудь из вас представляет, где мы находимся?» – поинтересовался Грехов, продолжая прислушиваться к чему-то. – Что это за место?»

«Дно Мира», – сказал неунывающий Диего.

Ставр напряг силы, стараясь, чтобы этого никто не заметил, и на мгновение разорвал пелену глухой тишины и неподвижности.

«Погранзастава, – пробормотал он. – Это погранзастава серых призраков».

«У него очень хороший пси-резерв, – одобрительно глянул на Панкратова Ян Тот, обращаясь к Грехову. – Вы не находите, мэтр?»

«Посмотрим. Я на него очень рассчитываю, – сказал Габриэль с неким туманным намеком. – Судьба его блистательна и необычна, но механизм ее реализации понятен лишь Универсуму».

«Зато непонятен мне, – признался Диего Вирт. – Что за смысл ты вкладываешь в эти слова? Даже Универсум не может знать судеб своих отдельных клеток-вселенных».

«Почему? – заинтересовался Ян Тот. – Он ведь обладает полным знанием законов, используемых в той или иной метавселенной».

«Полная формализация научного знания невозможна в принципе, как и применение принципов детерминизма».

«Это по крайней мере спорно. Принципиальная невозможность полной формализации знания может быть законом только в нашем домене, в нашей метавселенной, об остальных мы ничего не знаем».

Диего спорить не стал, хотя возражения у него были, потому что он не раз беседовал с Греховым и знал то же, что и он.

«А почему мы не выходим? – спросил он. – Или нас ждет карантин?»

«Сам же сказал – это Дно Мира, – серьезно проговорил Ян Тот. – Мы у границы домена, где метрика пространства из индефинитной становится псевдоевклидовой, а то и вообще метрикой Минковского. Защита наших костюмов может не справиться с корреляцией местных законов».

«Возможно, ты прав, файвер, – вздохнул Грехов, снова посмотрев на Ставра с неопределенным интересом, словно приглашая его вмешаться в разговор. – Нам с Панкратовым придется выйти вдвоем. Ему не страшен даже дьявол, он дигамбара, а я… – Беглая улыбка тронула губы Габриэля. – Я – мадхъяма».

С тихим звоном в сплошной стене купола появился прямоугольный контур. Грехов, не говоря больше ни слова, направился к нему, тронул стену рукой, и рука по локоть вошла в перламутровое мерцание, исчезла. Без задержки Грехов шагнул дальше, пропал. Ставр молча двинулся следом, на мгновение свет в глазах сменился тьмой, и он вышел… на вершину невысокого холма, поросшего обыкновенной зеленой травой. Отсюда открывался вид на бескрайнюю холмистую равнину, уходящую, казалось, в бесконечность. Небо над равниной выглядело вполне земным, высоким, безоблачным, ему не хватало только солнца и облаков.

Ставр оглянулся и вздрогнул.

За небольшим каменным строением, имеющим вид старинной часовенки, из которого вышли разведчики, в километре начиналась гигантская стена! Впрочем, слово «гигантская» не отражало масштабов явления. Сложенная из огромных каменных блоков стена уходила вверх и в обе стороны – в бесконечность, как и равнина с другой стороны.

– Вот это да-а-а! – раздался сзади голос Диего. – Это скорее Стена Мира, а не Дно.

Ставр оглянулся. Диего Вирт, задрав голову и приложив руку к затылку, смотрел вверх, на стену. В глазах его светились восхищение, изумление и недоверие. Рядом стоял Ян Тот, философски задумчивый и спокойный.

– Что вы об этом думаете? – спросил Грехов, не оборачиваясь.

– Нас держали, чтобы успеть создать этот ландшафт, – сказал Диего. – Сеятели где-то недалеко и наблюдают за нами.

– По-моему, это иллюзия, – тихо сказал Ставр, чувствуя, что вопрос больше относится к нему. – Гипноиндукционная картина уровня-5, игровая виртуальная реальность.

– Я же говорил: он тонко чувствует изменения поля Сил, – сказал Ян Тот. – Вы правы, геноссе Панкратов. Мы видим и чувствуем не то, что находится перед нами в действительности. Это – потенциальный барьер, отделяющий наш метагалактический домен от соседнего, не позволяющий клеткам-вселенным со своими наборами констант просачиваться друг в друга. Универсум в каком-то смысле – конгломерат таких клеток, приближающийся по инвариантности к абсолютному потолку сложности систем. Отдельная метавселенная, как наша, например, не реализует всех возможных материальных структур. Универсум – реализует, но для этого ему понадобилось создать клеточную структуру своего тела, разделенную потенциальными барьерами.

– Настолько доходчиво, – засмеялся Диего, – что даже я понял. Но, может быть, это не барьер, а мембрана? Конструктор ведь когда-то сквозь него просочился.

– Конструктор сделал это неумело и едва не погиб, – сказал Грехов, покусывая сорванную травинку. – Теперь-то он, конечно, знает, как просачиваться в соседний домен. Однако нам одним это не под силу. Если Сеятели не оставили рецепта, нам дальше не пройти.

Путешественники разошлись в разные стороны по равнине, пытаясь выйти из потока гипнореальности, чтобы увидеть истинную картину мира. Неизвестно, получилось ли это у остальных, но Ставр добился лишь «мигания» ландшафта: подсознанию удавалось отстроиться от внешнего поля внушения лишь на короткое время.

Ставр перестал делать попытки анализа обстановки, подошел к Грехову, сидевшему на корточках над каким-то невзрачным на вид цветком.

– Я давно хотел спросить… это вы подсказали моему терафиму, где искать нагуаль в лесу?

– Было такое.

– А в доме тоже побывали вы?

– Надо было обезвредить микрошпиона, внедренного в твоего инка.

– Я так и понял.

Из часовни тяжело выползли чужанин и ящер НЗ.

С тихим шорохом в головах людей зажглись огненные слова-ленты чужанского пси-языка:

«Нас приглашать обед беседа приятность».

– Пошли побеседуем, – согласился Грехов.

– Неужели прибыл Сеятель? – хмыкнул Диего.

– Скорее всего с нами будет говорить инк погранзаставы.

Габриэль оказался прав, их ждал видеофантом местного инка, контролирующего данный комплекс – даже не сооружений – виртуальных состояний погранзаставы. И этот «уголок природы» со Стеной на самом деле был своеобразным «Дном Мира», на котором замыкался домен родной метавселенной. Если бы возможен был полет на спейсере с неограниченным запасом хода до границ домена, этот полет в любую сторону от точки старта привел бы корабль сюда, к заставе, созданной серыми призраками.

Хозяин заставы, неотличимый внешне от человека, молодой, смуглый, черноволосый, неуловимо похожий на Грехова, ждал их в часовне, внутреннее убранство которой теперь напоминало интерьер какого-нибудь современного элитного клуба. Был предусмотрен даже кегельбан, где гости после беседы с удовольствием побросали тяжелые шары, сбивая кегли.

Расположились все, кроме чужанина, в баре, где тихо играла музыка и в такт с ней менялся цветовой узор на потолке и стенах. Тоник, появившийся на столе, казался натуральным и вкусным, пирожные, горячие бутерброды и мороженое также не выглядели искусственными или миражами, и все же Ставра не покидало ощущение, что кормят их иллюзиями.

– Мне известна причина, по какой вы прибыли сюда, – начал «бармен», предложивший называть его просто Человеком. – Но прежде, чем решить, стоит ли вам идти дальше, хочу предупредить о возможных последствиях вашей экспедиции.

– Мы знаем, – флегматично заметил Ян Тот.

Человек посмотрел на него с интересом.