Новейшая история ислама в России - Роман Силантьев

«Дом двух святых» («Аль-Харамейн») были признаны террористическими со всеми вытекающими последствиями.

В то же время несовершенство действующего законодательства и неясность самого термина «ваххабизм» не позволили сколько-нибудь серьезно поколебать позиции радикальных мусульман, которые до сих пор продолжают активно развиваться и не торопятся переходить в глухую оборону.

Особенно заметной их деятельность остается в республиках Северного Кавказа, в то время как в регионах Поволжья, Урала и Сибири накал противостояния между ваххабитами традиционалистами немного спал.

Структура и особенности функционирования ваххабитских общин в России.

Ваххабитская община, именуемая своими членами джамаатом, обычно невелика по размеру. Крупные джамааты, насчитывающие от 200 до 2000 человек чрезвычайно редки и встречаются лишь в Чечне, Дагестане, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии. Небольшие размеры делают ваххабитские общины более управляемыми и мобильными, что весьма полезно в условиях партизанской войны.

Российские джамааты входят в международную сетевую структуру экстремистских и террористических организаций, которая объединяет весьма различные силы, по большому счету солидарные лишь в ненависти к властям, другим религиям и инакомыслящим мусульманам. Среди ячеек этой сети встречаются как искусственно созданные различными спецслужбами организации, так и стихийные банды, которые никто не контролирует. Естественно, что при такой схеме единого руководства у террористического интернационала быть не может, равно как и нет у него и уязвимых точек – уничтожение любой ячейки сети не нарушает ее целостность и нормальное функционирование. Таким образом, даже такие популярные лидеры ваххабитов, как Шамиль Басаев или Ачемез Гочияев, контролируют в лучшем случае по нескольку тысяч человек, в то время как остальные сторонники «чистого» ислама ориентируются совсем на других вождей. Отсутствие единого управляющего центра, тем не менее, не мешает ваххабитским лидерам координировать свои действия и проводить совместные акции, как, например, вторжение в Дагестан или нападение на Нальчик.

Лидер джамаата обычно именуется амиром (эмиром) и сочетает в себе всю полноту и политической и духовной власти. Приказы амира не обсуждаются, любое непослушание жестоко карается. Нередки случаи, когда отступников специально искали для физической расправы. По сути, джамаат является минидеструктивной сектой, лидер которой может лично контролировать каждого из своих адептов.

Привлечение новых членов в джамаат производится разными путями. Те ваххабитские структуры, которые нацелены на идеологический «джихад», вполне могут принимать добровольцев, в то время как террористические структуры стараются сами набирать подходящих людей с тем, чтобы минимизировать вероятность внедрения агента спецслужб.

Вербовка неофитов осуществляется в самых разных социальных группах, при этом наибольшую ценность для ваххабитов представляют обеспеченные молодые люди с высшим образованием. Особое внимание уделяется миссионерской работе среди мусульманского духовенства, чиновников, военнослужащих, юристов и журналистов.

Вопреки расхожему мнению, популярность ваххабитских идей у населения не связана с уровнем его благосостояния. Костяк джамаатов составляют грамотные и обеспеченные люди, выходцы из элит мусульманских народов. Представители же социальных низов представляют для ваххабитов интерес только как «пушечное мясо», которое может за 200-300 долларов заложить фугас на дороге или провезти через границу партию листовок. Именно поэтому не следует думать, что увеличение дотаций северокавказским республикам сможет ослабить влияние сторонников «чистого» ислама. Как правило, от притока денег их позиции только укрепляются. Внутренняя жизнь джамаата строится по стандартной для тоталитарной секты модели, главным элементом которой являются общие молитвенные собрания. Помимо собственно молитвы, на данных собраниях изучается специальная литература, призванная поддерживать на надлежащем уровне мотивацию членов общины. Деньги на содержание джамаатов могут собираться из трех источников: «закята» его членов, доходов от преступной деятельности и пожертвований дружественных зарубежных структур. При этом наименее уязвимы те джамааты, которые опираются на внутренние источники. Так, кабардино-балкарский и ульяновский джамааты зарабатывали деньги на рэкете и грабежах, пермские и омские ваххабиты торговали наркотиками, а их чеченские и дагестанские коллеги специализировались на похищениях людей, работорговле и банковских аферах.

На начальном этапе ваххабитской экспансии последователей этого течения можно было распознать по ряду внешних признаков – окладистым бородам, коротким штанам, отсутствию нижнего белья. В повседневной жизни их выделяли нигилизм по отношению к традициям собственных народов, неуважение родителей и пренебрежительное отношение к умершим. Впоследствии ваххабиты стали искусно маскироваться, и сейчас довольно сложно отличить их от добропорядочных мусульман. Важно отметить, что в среде ваххабитов прижилась шиитская практика такыйи – «благоразумного скрывания веры».

Внешняя деятельность ваххабитских общин обычно сводится к разного рода диверсиям – как идеологическим, так и вооруженным. Для дискредитации противников ими используются все доступные способы – сбор и распространение слухов, раздача специальной литературы и листовок, подготовка заказных материалов в прессе и прямые провокации. Особое внимание уделяется работе в сети Интернет, где большая часть сайтов мусульманской тематики уже контролируется ваххабитами и их союзниками. Наиболее грамотные амиры создают специальные структуры прикрытия – фонды, учебные заведения или правозащитные организации, которые резко повышают результативность их работы. В условиях демократического общества не существует эффективных методик борьбы с распространением ваххабизма. Благодаря сетевой организации и искусной мимикрии под нормальных мусульман ваххабитские джамааты малоуязвимы для признающих презумпцию невиновности правоохранительных органов. Между тем превентивные удары по ячейкам «чистых» мусульман и последовательная контрпропаганда способны значительно затормозить их развитие.

Параллельно с масштабной экспансией различных течений радикального ислама исламское сообщество нашей страны пережило менее заметную атаку, которую с одной стороны предприняли зарубежные новые религиозные движения (НРД), а с другой – отечественные реформаторы исламской теологии.

Первыми НРД исламского происхождения, начавшими миссионерскую работу в России, стали секта ахмадийя (кадианистская ветвь) и синкретическое учение Вера Бахаи. Их эмиссары посетили нашу страну еще в начале XX века, однако тогда особых успехов они не достигли. Вторая попытка, датирующаяся началом 90-х годов, оказалась более успешной. Ахмадитам и бахаистам удалось основать общины в крупнейших городах и склонить на свою сторону часть мусульманской интеллигенции, самым ярким представителем которой стал писатель и журналист Равиль Бухараев. Он приложил немало усилий для распространения ценностей ахмадитского вероучения, которое в первую очередь характеризуется пониманием джихада как исключительно мирной формы распространения ислама, а также заимствованием некоторых догматических положений индуизма и христианства. В отличие от ахмадитов, особо специализировавшихся на тюркоязычных народах, бахаисты предпочитали обращать в свою веру этнических христиан. Их вероучение предполагало смешение ислама с христианством, иудаизмом, буддизмом, индуизмом, конфуцианством и даосизмом, вследствие чего об изначально исламском характере этой секты напоминало только почитание пророка Мухаммеда и запрет на употребление алкоголя. К 2006 году бахаиты образовали 20 общин от Москвы до Южно-Сахалинска. Помимо бахаитов и ахмадитов к исламским НРД зарубежного происхождения можно отнести также неосуфуйские ордена Ниматуллахи и СУБУД. Эти организации, подобно бахаитам, предпочитали вести миссионерскую работу среди людей православной культуры, однако большая часть критики в их адрес исходила от дагестанских тарикатистов.

Приверженцы муршида Саида-афанди Чиркейского на своих порталах «Ислам.ру» и «Суфизм.ру» обвиняли лидера ордена Ниматуллахи Леонида Тираспольского, издателя русскоязычного сетевого журнала «Суфизм», в преднамеренном искажении суфизма и приписывании ему полирелигиозного характера. По мнению дагестанских тарикатистов, к появлениям неосуфизма можно также отнести весьма популярное в России «оздоровительное» учение казахстанского целителя Мирзакарима Норбекова. Впрочем, попытки глобального реформирования исла^ ма предпринимались и российскими деятелями. Так, в конце 90-х годов политический советник татарстанского президента Рафаэль Хакимов презентовал свой религиозно-политический проект, названный им «евроисламом». Главной целью проекта было обозначено приведение исламских догматов и обрядов в соответствие с духом временем, что предполагало их существенное преобразование. Опираясь на высказывания некоторых татарских, арабских и малазийских богословов, Хакимов призывал шире использовать методы иджтихада – независимого юридического суждения по спорным богословским вопросам – и на их основании отменить такие «пережитки», как многократный намаз, закят, пост в месяц Рамадан и запрет на употребление алкоголя. «Обряды даны, чтобы облегчить жизнь человека, а не усложнить ее», – утверждал реформатор ислама в своей программной брошюре «Где наша Мекка», изданной весной 2003 года. Заявления Хакимова о том, что «попытка исповедовать традиционные мазхабы суннизма в современном обществе невозможна и является лукавством», окончательно настроили против него мусульманское духовенство России.