Дюна: Пауль - Брайан Герберт

Разряды конденсаторов большой емкости произошли практически бесшумно, направив мощные электростатические импульсы по древесным стволам. Гигантские ветви туманных деревьев, достаточно чувствительные даже к слабым телепатическим воздействиям, были практически беззащитны перед таким интенсивным взрывом. Гибкие, прихотливо изогнутые ветви и сучья дернулись, словно лапки умирающего насекомого, а потом, выпрямившись, сблизились, образовав нечто вроде клетки из толстых прутьев.

— Как удавка из шиги, — невесело усмехнулся Гурни, — чем сильнее сопротивляешься, тем туже она затягивается.

Кружевные плетеные стены крепости из туманных деревьев в мгновение ока превратили отдельные комнаты и залы крепости в тюремные камеры. Несмотря на то что элаккские туманные деревья реагировали изменением формы ветвей в ответ на самые слабые воздействия, сами по себе эти деревья отличались необычайной прочностью. Внутри ветвей и стволов проходили волокна, прочностью не уступающие пластиловым кабелям. Маленькие помещения, спавшись, буквально раздавили находившихся там людей: были слышны отчаянные приглушенные вопли тех, кто медленно умирал от удушья.

Прад Видал вместе со своим семейством тем не менее остался жив. Элаккский правитель обхватил руками две сомкнувшиеся ветви, с силой их раздвинул и кричал из своей спальни в образовавшееся отверстие:

— Это покушение на убийство!

К цитадели уже бежали солдаты, стараясь определить, откуда произошло нападение.

Арманд Эказ снабдил Лето и Гурни специальным снаряжением, которым пользовались рабочие команды в джунглях. Надев перчатки с острыми шипами на пальцах и липучки на подошвы, они, как жуки, стремительно взобрались на деревья, сделавшись невидимыми в густом тумане. Теперь от них требовались лишь быстрота, натиск и дерзость.

Видал увидел двух человек, карабкающихся вверх, увидел элаккскую форму и протянул руки навстречу мнимым спасителям.

— Освободите меня отсюда! У вас есть пилы?

Уцепившись шипами за стволы, Лето и Гурни остановились. Не отвечая мятежному правителю, Лето извлек из вещмешка циркулярную пилу с алмазным напылением, специально предназначенную для резки ветвей туманного дерева. Увидев пилу, Видал воодушевился.

— Отлично, поторопитесь!

Гурни рванулся вперед, но Лето остановил его.

— Этим займусь я сам.

Лето включил пилу. Алмазные зубья были усилены раскаленным лазерным полем. Элаккский герцог уже протягивал руки навстречу Лето. Он явно не узнал ни его, ни Гурни в форме Элакки.

— Скорее, люди самозваного эрцгерцога уже близко.

— Я очень хорошо знаю эрцгерцога, — звучно произнес Лето.

Видя отчаянно протянутые руки Видала, Лето не мог отогнать прочь мучительное воспоминание о трагическом дне свадьбы. Он подумал о своем друге Арманде, искалеченном до конца жизни, подумал о погибшем Ривви Динари, тучном мастере меча, закрывшем эрцгерцога своим телом. Вспомнил он и милую, невинную Илесу, зарезанную в миг, который должен был стать счастливейшим в ее жизни. Были убиты еще двенадцать человек, многие были тяжело ранены.

Нельзя было считать человеком того, кто отдал такой приказ. Это не человек — это чудовище, животное.

— Эрцгерцог Эказ был моим другом! — воскликнул Лето. — Его дочь должна была стать моей женой, но она мертва. — Лето еще не любил ее, но мог полюбить, в этом-то и было все дело.

Видал перестал дышать, увидев приближающееся к нему лезвие пилы. Внезапно поняв, кто перед ним, он изумленно втянул ртом воздух и отпрянул в глубь сжавшейся спальни.

Алмазное лезвие резало сплетенные ветви, как режет горячий нож масло. Лето не ощущал никакого сопротивления.

Несмотря на всю ярость, горе и ужас, у Атрейдеса были все же барьеры, через которые он просто не мог перешагнуть. Герцог Лето происходил из рода гордых аристократов. Пилой он воспользовался только для того, чтобы вырезать в ветвях отверстие, достаточно большое для того, чтобы через него они с Гурни могли проникнуть в спальню Видала. Они спрыгнули внутрь. Лето все еще держал в руке вращающуюся пилу.

Пойманный в ловушку Видал потерял способность даже кричать.

Лето вспомнил угрозу своему Дому, угрозу своему сыну и наследнику Паулю. Да, за всем этим злодейством стоял правитель Груммана, но именно элаккский герцог спланировал убийство, именно он приказал вделать режущие шестиугольные диски в терракотовые горшки. Свадебное кровопролитие целиком и полностью было на совести этого человека. Он сам, по доброй воле, вовлек себя в войну убийц.

Но Лето не желал падать вслед за своим врагом в моральную пропасть. Из мести он мог бы, конечно, отрезать Видалу руку, подвергнуть его пытке. Но не таков путь чести. Следование законам цивилизации не есть признак слабости. Должно соблюдать правила. Есть необходимость покончить с войной и сберечь человеческие жизни.

— Согласно законам Великой Конвенции, установленным правилам разрешения конфликтов между членами Ландсраада, — заговорил Лето, — я казню вас во имя мира.

Видал попытался что-то ответить, защититься, но Лето договорил до конца:

— Таким образом, я кладу конец вражде на Эказе.

Он сделал то, что должен был сделать, — без радости, без удовлетворения. Лето выпустил вращающийся диск циркулярной пилы. Смертоносное полотно с чавкающим звуком врезалось в шею герцога Элаккского и в мгновение ока обезглавило его.

— Будем надеяться, что солдаты в отличие от своего хозяина будут следовать правилам войны убийц, — заметил Гурни.

Оба поспешно сняли элаккскую военную форму и остались в мундирах Дома Атрейдесов, украшенных гордым гербом — геральдическим ястребом. На рукаве Лето, кроме того, была повязка, данная ему эрцгерцогом Армандом.

Внизу между тем продолжали метаться солдаты, ожидавшие фронтальной атаки. Некоторые взбирались на туманные деревья, помогая себе ножами и пытаясь проникнуть в комнаты, откуда доносились крики запертых там людей.

Гурни поднял с пола обезглавленное тело герцога Элаккского и, подтащив его к проделанному Лето отверстию, сбросил труп вниз. Как только тело упало на землю, несколько солдат закричали в ужасе, узнав своего правителя.

— Я — герцог Лето Атрейдес! — Доносившийся из непроницаемого тумана голос прозвучал зловеще громко. Лето поднял голову убитого врага за волосы, как военный трофей.

— В полном соответствии с правилами Великой Конвенции я устранил врага Эказа, человека, которого ваш законный эрцгерцог объявил мятежником и изменником. Мы преследовали только этого человека — не отступая от правил!