Сон страсти - Александр Александрович Блок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даже после беглого просмотра этого фонда в течение трех-четырех вечеров стало ясно то огромное значение, которое имеет переписка Блока с женой для его творческой биографии, для истории русской литературы и театра того периода. Письма юного поэта поражали великой влюбленностью в жизнь и поэзию. А какая в них радость бытия, сколько ликующего счастья… Они воспринимались как стихотворения в прозе, составлявшие нерасторжимое целое с теми поэтическими шедеврами, которые юный Блок посвящал возлюбленной, включая многие из них в свои письма. Когда я в первый раз прочитал некоторые его ранние письма в те незабываемые вечера на Офицерской, в моем сознании они слились в единую и чудесную лирическую исповедь одного из самых пленительных русских поэтов. Кроме того, эти письма воспринимались как замечательный авторский комментарий к ранним циклам стихотворений Блока. Весьма значительный интерес представляли и его позднейшие письма к Любови Дмитриевне.
Завершив просмотр переписки Блока с женой, а также различных изобразительных материалов, я стал убеждать Любовь Дмитриевну передать все это Литературному музею. Она, видимо, и сама, до нашей беседы, пришла к такому же решению и потому на мое предложение сразу ответила согласием. Но тут же поставила основное предварительное условие для переговоров на эту тему: сохранить за ней пожизненно право публикации переписки. <…>
В Москву я вернулся 19 сентября, а через девять дней, 28-го числа, получил телеграмму В.П. Веригиной о скоропостижной смерти Любови Дмитриевны. В тот же день я выехал в Ленинград, и, когда пришел на Офицерскую, Веригина мне рассказала, что 27 сентября она решила навестить Любовь Дмитриевну, которая плохо себя чувствовала. Несколько раз стучала в дверь, но ответа не было. Снова стучала, и тогда открылась дверь, за которой стояла бледная Любовь Дмитриевна. А через минуту она упала на пол без признаков жизни.
По приезде в Ленинград я связался с единственной сестрой покойной – М.Д. Кузьминой – и рекомендовал передать переписку Блока с Любовью Дмитриевной, а также другие материалы на хранение А.И. Менделеевой.
1 октября я вернулся в Москву, рассказал вскоре возвратившемуся В.Д. Бонч-Бруевичу о всем происшедшем. Но отправиться в Ленинград я смог лишь 14 ноября, причем поехал с твердым намерением привезти оставшиеся материалы блоковского архива. Переговоры длились около двух недель, так как первоначальное решение А.И. Менделеевой и М.Д. Кузьминой свелось к тому, что они воздержатся от передачи всего этого фонда в Литературный музей ввиду сложности отношений Блока с Любовью Дмитриевной и преждевременности оглашения документов. Но после многократных подробных обсуждений возникшей проблемы Менделеевы изменили свою точку зрения, причем решающую роль в этом сыграл тот факт, что Любовь Дмитриевна сама выразила согласие на передачу в Литературный музей своей переписки с Блоком и других материалов, связанных с этой перепиской. Удалось также уладить вопрос о материальной компенсации. Затем была составлена опись, и в конце ноября весь этот драгоценный фонд я привез в Москву и передал В.Д. Бонч-Бруевичу.
Сохранился мой «Отчет о приобретении переписки А.А. Блока с женой и других материалов из архива Блока для Государственного литературного музея» на имя директора музея, датированный 30 ноября 1939 года. В отчете перечислено то, что было тогда мною привезено:
305 писем А.А. Блока к Л.Д. Менделеевой-Блок за период времени с 1901 по 1918 год и 343 письма Л.Д. Менделеевой-Блок к А.А. Блоку за тот же период;
конверт с интимными записками Блока к жене и его рисунками. На конверте надпись: «Не открывать. Сжечь после моей смерти. Это только лично мое. 30.XI 1931 г. Л. Блок». В конверте 168 автографов и рисунков Блока;
рукопись воспоминаний Л.Д. Блок-Менделеевой «И быль, и небылицы о Блоке и о себе» на 239 страницах (здесь также стихотворения Л<юбови> Дм<итриевны>, ее дневниковые записи о последних месяцах жизни Блока);
реликвии, относящиеся к начальному периоду взаимоотношений Блока с Л.Д. Менделеевой: первая записка Л. Дм. к Блоку, программа литературно-музыкального вечера 7 ноября 1902 г., на котором произошло решительное объяснение; прядь волос Л. Дм.; часть ее платка;
рисунок Г. Маркова, изображающий А.А. Блока и сделанный в 1911 году; под рисунком автограф Блока;
пакет с фотографиями отца поэта – А.Л. Блока, относящимися к различным периодам его жизни, 8 №№; пакет с фотографиями матери Блока – А.А. Бекетовой, на которых она изображена в девичестве, с первым мужем – А.Л. Блоком, со вторым мужем – Ф.Ф. Кублицким-Пиоттух, а также в старости. На некоторых фотографиях сохранились ее дарственные надписи первому мужу. 26 №№; пакет с фотографиями Блока периодов его детства, юности и студенческих лет. 40 №№; пакет с фотографиями А.А. Блока в последний период его жизни. 10 №№;
пакет с фотографиями Л.Д. Менделеевой-Блок периода ее молодости. 14 №№.
На многих фотографиях пояснительные надписи Блока.
В 1941 году решением Советского правительства был основан Центральный государственный архив литературы и искусства СССР, куда поступили, в частности, все рукописные материалы Литературного музея.
Примечания
.. И быль, и небылицы о Блоке и о себе
Фрагмент воспоминаний печатается по изданию: Воспоминания об Андрее Белом. М.: Республика, 1995. С. 74–81. Полный текст в книге: Александр Блок в воспоминаниях современников: в 2 т. М.: Художественная литература, 1980. Т. 1. С. 134–187.
С. 6. «Астартизм» – имеется в виду западносемитский миф о богине любви и плодородия Астарте, которая преследовала своей любовью юношу Эшмуна. А когда тот погиб, она животворящим теплом возвратила его к жизни и сделала богом, наделенным властью воскрешать мертвых.
С. 7. …«бугайные леса»… – От настоящей фамилии А. Белого: Бугаев.
…это Наливайко или Владислав… – Денщики Ф.Ф. Кублицкого-Пиоттух.
«Как сладко с тобою мне быть», «Уймитесь, волнения страсти» – романсы М.И Глинки на стихи П.П. Рындина и Н.В. Кукольника.
С. 8. …концерта оркестра графа Шереметева… – Концерт симфонического оркестра А.Д. Шереметева, исполнившего 26 февраля 1906 года первую часть музыкальной драмы Р. Вагнера «Парсифаль» (1882).
С. 11. Вызов на дуэль… – Об этом событии М.А. Бекетова 24 августа в дневнике записала: «Боря (А. Белый. – Т.П.) вызвал Сашу на дуэль. Посылал секунданта в Шахматово. О, глупый! Конечно,
