Русская литература для всех. От «Слова о полку Игореве» до Лермонтова - Игорь Николаевич Сухих

вернулся домой (уже в наше время этому безвестному зайцу в Михайловском поставлен памятник). Появись Пушкин в столице, он, как выразился П. А. Вяземский, сразу мог попасть в «кипяток мятежа» и вместе с другими оказаться в Сибири. «Положительно, сибирская жизнь, та, на которую впоследствии мы были обречены в течение тридцати лет, если б и не вовсе иссушила его могучий талант, то далеко не дала бы ему возможности достичь такого развития, которое, к несчастью, и в другой сфере жизни несвоевременно было прервано», – размышлял впоследствии И. И. Пущин («Записки о Пушкине»).

Новое царствование породило у Пушкина надежду на освобождение, но письмо из Петербурга «побежденного учителя» В. А. Жуковского было безнадежным: «Что могу тебе сказать насчет твоего желания покинуть деревню? В теперешних обстоятельствах нет никакой возможности ничего сделать в твою пользу. Всего благоразумнее для тебя остаться покойно в деревне, не напоминать о себе и писать, но писать для славы. Дай пройти несчастному этому времени. ‹…› Ты ни в чем не замешан – это правда. Но в бумагах каждого из действовавших находятся стихи твои. Это худой способ подружиться с правительством» (В. А. Жуковский – Пушкину, 12 апреля 1826 г.). В черновиках «Евгения Онегина» остался рисунок виселицы с пятью повешенными и подписью: «И я бы мог как ‹шут›…» Последнее слово Пушкин зачеркнул.

Новый император вспомнил о нем, когда все уже было кончено: выступление подавлено, казнь пяти декабристов свершилась, несколько сотен отправлены в Сибирь.

В сопровождении фельдъегеря Пушкин был доставлен в Москву и после двухчасового разговора с царем получил свободу. Николай I объявил, что он говорил с «умнейшим человеком в России», и выразил желание быть личным пушкинским цензором. Это царское благоволение оказалось коварным: еще до обычной цензуры Пушкину приходилось долго ожидать царского решения, что затрудняло его литературные дела.

Но главное, изменилась атмосфера, которая определяла послевоенное десятилетие: ушли беззаботные развлечения, исчезли надежды на лучшее будущее. Прежний круг распался: одни пушкинские знакомые оказались в Сибири, другие делали карьеру при новом императоре.

Надо было снова начинать жизнь в изменившемся мире.

Во второй половине 1820-х годов Пушкин живет сначала в Москве, потом в Петербурге, вместе с русской армией отправляется на Кавказ, где во время путешествия в Арзрум встречает гроб с телом убитого Грибоедова, знакомится с юной московской красавицей Натальей Николаевной Гончаровой и несколько раз делает ей предложение. Получив наконец согласие, он отправляется в родовое Болдино, чтобы вступить во владение имением, отданным ему отцом как часть наследства.

Несколько месяцев ожидания счастья обернулись счастьем творчества.

Болдинская осень: ай да Пушкин…

Пушкин отправляется в Болдино не счастливым женихом, а задумавшимся о своем неопределенном будущем, сомневающимся человеком. Он поссорился с матерью невесты. Намечавшуюся свадьбу отодвинула смерть дяди, В. Л. Пушкина, связывавшего поэта с детством, лицеем, началом литературного пути. При всем различии их литературной известности Пушкиных на Парнасе было двое, теперь племянник остался один. Единственным наследством от дяди была старинная печатка, которую он когда-то получил от своего отца. В последние годы Пушкин запечатывал ею собственные письма.

Перед отъездом он напишет другу и издателю: «Милый мой, расскажу тебе все, что у меня на душе: грустно, тоска. Жизнь жениха тридцатилетнего хуже 30 лет жизни игрока. Если я и не несчастлив, по крайней мере не счастлив. Осень подходит. Это любимое мое время. Здоровье мое обыкновенно крепнет – пора моих литературных трудов настает, а я должен хлопотать о приданом да о свадьбе, которую сыграем бог весть когда. Все это не очень утешно. Еду в деревню, бог весть, буду ли там иметь время заниматься и душевное спокойствие, без которого ничего не произведешь…» (П. А. Плетневу, 31 августа 1830 г.).

Пушкин собрался провести в деревне около месяца, в итоге прожил почти три, одиннадцать недель (с 3 сентября по 30 ноября). В Нижегородской губернии началась холера, и проезд в Москву был запрещен.

Смятение, душевное беспокойство отразились в первых болдинских стихотворениях. Ранней золотой осенью (7 сентября) написаны мрачные зимние «Бесы» с безнадежным финалом: «Мчатся бесы рой за роем / В беспредельной вышине, / Визгом жалобным и воем / Надрывая сердце мне…»

Но уже на следующий день (8 сентября) появляется «Элегия» («Безумных лет угасшее веселье…») – прощание с юностью, с Егозой, Французом, Сверчком. Сохраняя в душе лишь «печаль минувших дней», предсказывая себе унылый путь, полный «труда и горя», Пушкин оканчивает стихотворение уже не безнадежностью «Бесов», а осторожной надеждой – на наслаждение гармонией и прощальную улыбку любви.

В Болдино с гармонией получилось лучше, чем с любовью. Старые и новые замыслы возникали и осуществлялись почти мгновенно. Пушкин наконец оканчивает «Евгения Онегина». С «Повестей Белкина» начинается новая русская проза. К ним примыкает «История села Горюхино». Сразу за ними возникают «опыты драматических изучений», «Маленькие трагедии». В эти же месяцы написаны «Домик в Коломне» и несколько десятков стихотворений, в том числе «Для берегов отчизны дальной…», «Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы», «Моя родословная».

«Скажу тебе (за тайну), что я в Болдине писал, как давно уже не писал», – признается Пушкин тому адресату, которому жаловался на грусть-тоску перед отъездом (П. А. Плетневу, 9 декабря 1830 г.). Вернувшись из Болдина, поэт вполне мог повторить те же слова, которые произнес после окончания «Бориса Годунова»: ай да Пушкин…

«Пожар способствовал ей много украшенью», – не подозревая о своем остроумии, говорит о Москве Скалозуб в «Горе от ума». Холерный карантин способствовал болдинской осени. Ю. М. Лотман заметил, что Пушкин мог обратить на пользу творчеству самые неблагоприятные обстоятельства. «Создается впечатление, что Александр I, сослав Пушкина на юг, оказал неоценимую услугу развитию его романтической поэзии, а Воронцов и холера способствовали погружению Пушкина в атмосферу народности (Михайловское) и историзма (Болдино)» (Ю. М. Лотман. «А. С. Пушкин. Биография писателя»).

Через три года, возвращаясь с Урала, Пушкин снова заехал в Болдино. Эти полтора месяца, вторая болдинская осень, тоже оказались удачными. Здесь была окончена «История Пугачева», написаны «Сказка о рыбаке и рыбке» и «Сказка о мертвой царевне…», повесть «Пиковая дама», стихотворение «Осень» – благодарность любимому времени года.

Унылая пора! очей очарованье,

Приятна мне твоя прощальная краса —

Люблю я пышное природы увяданье,

В багрец и в золото одетые леса,

В их сенях ветра шум и свежее дыханье,

И мглой волнистою покрыты небеса,

И редкий солнца луч, и первые морозы,

И отдаленные седой зимы угрозы.

‹…›

И забываю мир – и в сладкой тишине

Я сладко усыплен моим воображеньем,

И пробуждается поэзия во мне:

Душа стесняется лирическим волненьем…

(«Осень», 1833)

Последний